Он посмотрел на часы, заметив, что было уже десять минут третьего. Боже, где его голова? Его бизнес никогда не терпел такие убытки, как в последние несколько дней. Теперь он больше думает о Шеннон и о том, каким идиотом он был, чем о своем деловом расписании.

Это довольно странно. Он никогда не позволял чувствам мешать его делам, пока не поссорился с Шеннон.

Отодвигая стул от стола, Берк взял пальто и направился к двери.

– Мне нужно идти. Скажите Питерсону, что я добавлю десять процентов к своему предложению, если он согласится прийти на следующей неделе.

Берк слышал, как Маргарет что-то недовольно бормотала, пока он пересекал приемную по пути к собственному лифту.

Двадцать минут спустя, сжимая руль своего автомобиля, с бешено колотящимся в груди сердцем он подъезжал к колледжу Шеннон. Он припарковался на первом попавшемся месте, но это его сейчас не заботило.

Выскочив из машины, он читал названия зданий, ища ее факультет английской литературы.

За несколько коротких месяцев она стала для него всем. Она была первым человеком, о ком он думал, просыпаясь утром и перед тем, как погрузиться в ночной сон. Она заполнила его сердце, ум и душу. Он просто не хотел жить без нее.

И теперь Берк не понимал, почему ему понадобилось столько времени, чтобы признать это. Если бы только он смог найти Шеннон и убедить ее дать ему второй шанс!

Шеннон невольно вскрикнула: сумка упала на землю, а вместе с ней из рук выпали и книжки.

Когда она наклонилась, чтобы собрать вещи с земли, знакомые руки опередили ее. Слишком знакомые, сильные руки.

Подняв голову, она встретилась с большими серыми глазами Берка. Не говоря ни слова, он заключил ее в свои теплые объятия. Студенты проходили мимо них, бросая любопытные взгляды, но он не замечал их.

Перебирая ее волосы, он прижался губами к ее лбу и на мгновенье закрыл глаза.

– Я так рад, что нашел тебя. Мне нужно поговорить с тобой. Ты должна знать.

Он говорил так серьезно, и его появление в университете было таким неожиданным, что она испугалась.

– Моя мама? – выдохнула она, и волна панического страха накатила на нее. – Она…

– Нет, нет, твоя мама в порядке. Речь о нас.

Взяв ее голову двумя руками, он отодвинул ее и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю тебя. Возможно, понадобится вечность, чтобы я понял, что имею в виду, но сейчас я знаю. С того дня, как ты выгнала меня из своей квартиры, я думал об этом, стараясь определить, есть ли во мне это чувство. Сегодня утром я сидел в офисе, ощущая себя несчастным, и на меня вдруг нашло озарение. – Он гладил ее плечи и руки. – Я идиот. Я должен был понять это намного раньше.

Но пока не представил, что потерял тебя, я не осознавал, сколько ты для меня значишь. Теперь я понимаю, что ты имела в виду тогда в квартире, когда сказала, что не сможешь быть со мной, пока я тоже не полюблю тебя.

Его эмоциональность и искренность потрясли Шеннон. Он казался таким решительным и открытым, таким честным и отчаянным, что она не могла не поверить ему.

Она хотела верить. Каждая клеточка ее тела кричала ей, чтобы она поверила его словам, бросилась в его объятия и жила с ним счастливо. И только разум предупреждал ее не торопиться и быть осторожной.

– Берк, – начала она.

– Нет-нет, не говори пока ничего. Позволь мне закончить. А потом, если ты захочешь уйти, я отпущу тебя. Мне будет тяжело, но я не буду останавливать тебя.

Глубоко вздохнув, она кивнула. Ей было страшно слушать, что он скажет дальше, но выслушать его было необходимо. Если он действительно любит ее, она запомнит каждое слово, оставит их в своей душе, а затем бросится в его объятия и скажет ему, как сильно она любит его.

– Я всегда думал, что слова любви – это просто способ манипулировать людьми, способ получить власть над их жизнями и чувствами. С этим мне пришлось сталкиваться не раз. Но теперь я понимаю, что ошибался. Любовь означает, что ты любишь человека. Беспокоишься о нем, заботишься о нем, хочешь, чтобы он был счастлив. Я люблю тебя. Не потому, что ты носишь моего ребенка, или потому, что ты хочешь это услышать. Я люблю тебя за твою красоту, и внешнюю и внутреннюю. За твое чувство юмора, за твою заботу о матери и за любовь к детям, которых ты будешь учить, когда закончишь колледж. Я люблю тебя за силу и мужество, которые ты проявила, ответив на мое объявление о поиске суррогатной матери и сказав мне, что любишь меня, хотя не знала, люблю ли тебя я. Он остановился на секунду, а затем, глядя ей в глаза, сказал:

– Я люблю тебя, Шеннон. И никогда не пожалею, что сказал это, и не захочу взять свои слова обратно. Я хочу жениться на тебе и провести с тобой всю жизнь. Хочу воспитать этого ребенка и еще дюжину малышей с тобой. Хочу, чтобы ты была моей женой, моим партнером, моей любовницей, моим другом. И неважно, что скажут люди или напечатают газеты. Клянусь, я никогда не дам тебе повода усомниться во мне или в моей любви к тебе.

Он отошел назад и теперь стоял, опустив руки, в ожидании ее реакции.

Некоторое время она не могла двигаться. Слезы, сверкающие на ее ресницах, были слезами радости, а ее сердце было готово улететь и воспарить над облаками. Но ее руки и ноги, казалось, превратились в камень.

Если это был сон, она не хотела просыпаться.

Берк Бишоп, мужчина, в которого она влюбилась почти сразу же, как только увидела, а затем полюбила по-настоящему, стоял напротив нее, произнося слова любви, которые она так долго ждала.

Он мог сказать это восемь дней назад, чтобы успокоить ее и заставить принять его предложение. Он мог заявить, что любит ее, надеть кольцо на ее палец и получить все, что хотел.

Он тогда ушел. И это очень многое значило для нее. Потому что она знала, была уверена, что он на самом деле любит ее. Отчаянная надежда и нежность в его глазах не могут быть поддельными.

Шагнув навстречу ему, Шеннон попала прямо в его объятия.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она ему, – за твой ум и красоту. За твое решение принести в мир ребенка и любить его еще до того, как ты встретишь свою женщину. Я люблю тебя, даже несмотря на твое богатство и на то, что ты считаешься самым завидным холостяком в Чикаго.

Он посмеялся. Его глаза были влажными.

– Я постараюсь преодолеть это.

Она улыбнулась.

– Надеюсь. Я не уверена, что у меня получится быть хорошей женой из высшего общества. Но я определенно хочу, чтобы ты был моим мужем, моим партнером, моим любовником и другом.

– Означает ли это, что ты согласна выйти за меня замуж?

Шеннон думала, что ничто не сможет сделать ее счастливее, чем признание Берка в любви. Когда он сделал ей предложение, в его глазах светилась любовь и ее сердце готово было разорваться от счастья.

– Ну конечно, конечно, я выйду за тебя замуж, она провела ладонью по своему животу. – И чем скорее, тем лучше, если ты не возражаешь.

Он накрыл ее руку своей.

– Я не возражаю. Весь последний месяц я пытаюсь уговорить тебя пойти к алтарю. И как бы скоро это ни случилось, для меня все равно будет невыносимо долго. – На его лице появилась притягательная улыбка. – Я действительно люблю тебя, Шеннон. Тот день, когда ты вошла в мой офис, стал самым счастливым днем в моей жизни.

– Я тоже тебя очень люблю. И думаю, это был счастливый день для нас обоих.

В этот момент ребенок внутри нее легонько толкнулся ножкой, в первый раз за время беременности. Потрясенная, она сказала об этом Берку и добавила:

– Я думаю, наш ребенок поддерживает нас.

– Я рад, – прошептал Берк.

– Постарайтесь еще разок, – подбадривал доктор Кокс откуда-то из-за простыней, закрывающих ее согнутые ноги.

Она застонала, откинув голову на подушку. Испарина покрыла ее лоб, на лицо падали мокрые завитки медных волос.

– Постарайся, любимая, ты можешь это сделать, – Берк положил холодное полотенце ей на лоб и помог ей сесть. – Еще одно большое усилие, и мы будем держать на руках ребенка, которого ждали все эти месяцы. Ты хочешь, чтобы это был мальчик? Или девочка?