На Кендалла посыпались вопросы: есть ли у него доказательства, как к нему попала эта информация, могла ли гибель Платта быть связана с этим открытием, не может ли это быть очередной фальсификацией? Кендалл терпеливо отвечал на все, и если первые вопросы были очевидными, и ответы на них можно было дать простые и однозначные, то потом журналисты начали задумываться о том, какие последствия будет иметь открытие Платта.

— По вашим оценкам, что теперь будет с программой вакцинирования? — спросил корреспондент из «USA Today».

— Препарат, который я не стал бы называть вакциной, с одной стороны, полезен, с другой, уничтожает SA-фактор, и отнимает у омег возможность приобрести естественный иммунитет. Я считаю, что вводить его нужно не всем, как планируется сейчас, а только тем, у кого есть большой риск заразиться, — отчасти и потому, что препарат недостаточно хорошо протестирован, и мы не знаем, какими будут долговременные последствия. Но он нужен. Это нельзя отрицать. Сейчас только около десяти процентов омег имеют пару, а остальным потребуется защита.

— Можно ли в таком случае серьёзно рассчитывать на узы? — спросил всё тот же репортёр. — Раз уж девяноста процентам омег пару взять всё равно неоткуда…

— Пар может быть больше в разы, но для этого нужно, как минимум, изменить систему распределения, — ответил Кендалл. — Альфы и омеги быстро выделяют из толпы тех, с кем они потенциально могут стать парой. Есть огромное количество исследований на эту тему. У омег, которые отдаются в платное распределение, узы образуются гораздо чаще, кажется, в пять раз, просто потому, что многим альфам предлагают фотографии омег на выбор. То есть, если Бюро будет распределять омег не по им одним ведомым принципам, а разрешит встречи с альфами, пары будут находить друг друга сами. В довоенные годы восемьдесят пять процентов альф и омег имели пары. Оставшиеся пятнадцать…

— Почему же тогда началась первая эпидемия?! — выкрикнул журналист, на бейдже которого Эйдан сумел рассмотреть надпись «Вашингтон Пост». <tab>— Если почти у всех были узы, как вы сами сказали?

— Узы необходимо поддерживать. Если контакта с альфой-парой долгое время нет, то в ходе естественного обновления крови, становится всё больше клеток, не несущих «записи» о паре и уязвимых для вируса. Вирус постепенно захватывает все клетки и заболевший умирает. Эпидемия началась во время войны, когда многие альфы были мобилизованы. Но, если помните, основная масса омег погибла в изоляционных центрах. Их помещали туда, чтобы не допустить заражения, но получилось наоборот — вирус вступал в активную фазу, потому что без пар омеги не имели защиты от него.

Кендалл ещё полчаса отвечал на самые разные вопросы, и к концу конференции стало казаться, что сначала не верившие ему журналисты, начинают склоняться к мысли, что он не выдумал эту историю. На часть вопросов ответил доктор Цзян, начавший свой первый ответ с долгого и патриотичного вступления о том, как он счастлив и горд, что его стране выпала честь возвестить миру о спасении от страшного недуга и что именно в его лаборатории были проведены судьбоносные опыты, подтвердившие теорию его американского коллеги доктора Платта. Цзяну пришлось ответить на множество вопросов про змеевидный фактор: и про то, как часто должны обновляться узы, и про то, как скоро вирус погибнет в организме, если не сможет размножаться, и про то, как происходит запись информации в SA.

Потом журналисты добрались и до самых опасных вопросов:

— Если верить вашей истории, мистер Кендалл, получается, что правительство скрыло информацию о том, что связанные омеги не заболевают. Какой в этом смысл?

Кендалл заговорил не сразу. Эйдан знал, что он предвидел этот вопрос и уже сотню раз подумал над тем, как на него отвечать, но всё равно сомневался. Потому что это будет не просто ответ — это будет обвинение.

— Я не могу знать, что двигало людьми, которые решили замолчать этот факт. Я могу лишь строить предположения, — осторожно начал Кендалл. — Открытие Платта противоречит принятой в нашей стране идее о том, что узы — это разновидность психического заболевания, и даже наоборот: доказывает их необходимость. Если после образования пары омег не будут возвращать в центры, то в распоряжении Бюро их с каждым годом будет находиться всё меньше. Признание уз означает необходимость перехода к традиционной семье, поэтому я не исключаю, что информация скрывалась ради сохранения системы распределения, которая является средством контроля над обществом.

— Вам не кажется, что это делалось ради того, чтобы защитить это самое общество?

— Каким образом? Не могли бы вы уточнить? — весьма спокойно среагировал Кендалл на обвинение.

— Даже частичный возврат к традиционной семье может вызвать сильнейшие потрясения. Часть альф окажется в привилегированном положении, тогда как большинство останется на старых условиях — один бесплатный год, и всё. А из-за сохранения пар количество омег в распределении сократится, как вы сами сказали. Ваш законопроект отнимет надежду на год пользования и на ребёнка у тысяч альф. Что вы скажете им?

Во время двухсекундной паузы, которая образовалась между вопросом журналиста и ответом Кендалла, над ухом Эйдана прозвучал непривычно жёсткий и злой голос Дэрила:

— А что вы говорите тысячам омег, твари?

Кендалл тем временем дал свой ответ:

— Я скажу, что распределение задумывалось в качестве временной меры, но, к сожалению, начало казаться нам всем удобным и привычным. Пора возвращаться к нормальной жизни.

Эйдан подумал, что вот сейчас Кендалл скажет, что омег рождается мало, что законы вынуждают альф избавляться от детей нежелательного пола, но тот промолчал. Ждал другого случая? Более удобного? Эйдан не сомневался в том, что Кендалл расчётлив и обдумывает каждый свой шаг. За время пресс-конференции он ответил на десятки вопросов, но ни разу не сказал о жестоком отношении к омегам или о сочувствии им — он знал, что это не сработает, что от альфы ждут не жалости, а силы, и поэтому говорил лишь о благе общества, спасении от болезни Гранта и выгодах альф. Но чтобы ни делал Кендалл и что бы он ни думал, главным было одно: консерваторам теперь не удержаться у власти…

Июнь 2050

Чтобы застегнуть пуговицы на спине, надо было извернуться и завести руки далеко назад, а широкие рукава, скроенные так, что не закатаешь, не делали задачу проще.

Прошло уже больше года, но Эйдан не мог привыкнуть к красному одеянию. Даже надеть и снять его в одиночку было тяжело. Омегам в этом обычно помогали мужья-альфы или прислуга, если таковая имелась. Ему иногда помогал Кендалл, но вот звать прислугу, чтобы его одевали, как куклу — ну уж нет…

Когда-нибудь закон, обязывающий омег скрываться под красными одеяниями, отменят, но нескоро. Всё так медленно, медленно, медленно…

Кажется, последний год Эйдан только и делал, что ждал — то одного, то другого… Сначала ждал реакции властей на выступление Кендалла — боялся, что те или прикажут его убить (хотя это и не имело больше смысла), или лишат гражданства и запретят въезд в страну, или наоборот разрешат вернуться, а потом арестуют… Но ничего этого не произошло. Разразился громкий политический скандал, который в прессе окрестили «платтгейтом»: президенту пришлось сложить полномочия, дело о «самоубийстве» Платта было вновь открыто, и значительная часть населения поддержала необходимость сохранения пар. Конечно, были и несогласные: те, кто считал, что вакцинация с гарантированной защитой от вируса, предпочтительнее уз, и те, кто боялся, что уменьшение числа омег в распределении усилит социальную напряжённость. Многие говорили, что если так пойдёт дальше, то скоро омег вообще отпустят на свободу и позволят делать то, что придёт в их пустые головы, вместо того, чтобы рожать детей. Эйдан был уверен, что так в конце концов и будет, но нескоро… Возможно, он этого не увидит.