– Мы летим? – спросил он.

– Нет, – поправил его гном. – Мы падаем, но падаем очень медленно. Прежде чем мы ударимся о землю, пройдет еще некоторое время.

Эджер представил себе, как Большой Дом, загруженный клавикордами, клавесинами и фортепьяно, грохнется, и ужаснулся.

– Вы собираетесь… – тихо заговорил он.

– Да, – ответил гном. – Мы обязались доставить этот груз Раэдже Пурпурному Парусу. Это подарок Его Светлости, причем заранее оплаченный. Вот только мы не знали, как привезти столь большой груз, не приближаясь к городу. А теперь, раз он сам идет к нам, мы можем выдать ему изделия непосредственно из Большого Дома. Пол в здании снабжен особыми крючками, так что, пролетая над его головой, мы доставим товар по назначению.

С губ Эджера сорвался то ли кашель, то ли смех.

– Не беспокойся, человек, – заверил его гном. – На этот раз мы все завернули в несколько слоев ткани, так что инструменты не пострадают.

Механик выкрикнул новую серию команд, и Большой Дом качнулся. Гномы отпустили новые струны, пропеллеры по бокам завертелись еще быстрее, отталкивая воздушные струи. Видневшиеся впереди минотавры рассыпались по южному склону холма, и кое-кто уже указывал наверх.

Но никто из отряда минотавров так и не понял, что происходит, пока Манифью не дал команду начинать доставку. Гномы уперлись в тяжелые дубовые рычаги, и отдельные участки пола распахнулись, а следом полетели фортепьяно, прессы и лебедки.

Доставка гномов отличалась высокой точностью. Первое фортепьяно обрушилось на передовую группу, двоих минотавров придавило, еще полдюжины попадали на землю. Пара клавикордов попала под лопасти ветряного колеса, и, ударившись о землю, они прочертили глубокие борозды в войске.

Люди из отряда Раэджи стали разбегаться, но минотавры сомкнули ряды и образовали одну плотную группу. Эджер услышал стук по стенам летящего дома и понял, что они пустили в ход луки.

Большой Дом уже достиг отряда пиратов и продолжал движение к городу. Манифью что-то крикнул гномам, и один из боковых пропеллеров прекратил вращение. Здание, не приближаясь к городским стенам, резко наклонилось вправо и снова оказалось над карательным отрядом.

Механик отдал очередной приказ, и из недр летящего сооружения посыпались еще инструменты, лебедки, прессы и прочие приспособления. Не опасаясь «доставить» что-то тяжелое не-минотаврам, гномы старались вовсю. Теперь и некоторые минотавры нарушили строй, оставив Раэджу напрасно кричать и требовать дисциплины.

До вершины холма оставалось не больше пятидесяти футов высоты. Стрелы больше не стучали по стенам. Манифью что-то прокричал, и Большой Дом медленно, словно нехотя, стал опускаться по спирали. Внутри здания раздались крики, и гном с разочарованным видом оглянулся на Эджера.

– Один из крюков не сработал, – обиженным тоном сказал он. – Мы не сможем осуществить доставку, если не извлечем заказ из Большого Дома.

– Нет, сможете, – улыбнулся в ответ Эджер. – Доставьте заказ вместе с домом.

А внизу Раэджа Пурпурный Парус, фактический наместник и внегласный правитель Устричного, орал во всю глотку, пытаясь собрать своих разбегающихся во все стороны воинов. В какой-то момент он поднял голову и увидел нависший над ним Большой Дом, готовый упасть в любую секунду. Раэджа не успел произнести очередное проклятие, как все было кончено. Здание с грохотом приземлилось на самую вершину холма и, поворачиваясь по часовой стрелке, стало медленно сползать по направлению к городу, оставляя за собой глубокие борозды. Эджер вцепился в кресло и вместе с ним сделал три полных оборота, пока, наконец, дом не остановился перед самыми воротами.

Гномы с радостными криками высыпали наружу и бросились проверять сохранность доставленных заказов.

Они снова оказались в приемном зале Лорда Тоэда. Его Светлость держал в руках открытую музыкальную шкатулку, и на этот раз мелодия показалась Эджеру более оживленной, звуки словно танцевали на полированном каменном полу среди золотых прожилок. Его Светлость поднял голову и негромко забормотал.

Казначей обратился к Нансу:

– Великий и непревзойденный Лорд-Повелитель Устричного выражает свою особую благодарность тебе и твоим подопечным гномам-механикам за избавление города от мародеров. Не скоро еще какой-нибудь пират, налетчик или так называемый защитник сочтет Устричный легкой добычей.

Последовала очередная порция булькающего бормотания, и казначей продолжал переводить:

– В отсутствие Раэджи Пурпурного Паруса Его Светлость также повелевает отменить запрет на посещение гномами-механиками города. Хоть мы и оставляем за ними каменоломню в качестве постоянного места жительства и работы, им не возбраняется самим доставлять свои изделия.

Тирада, состоящая из одних согласных, заставила казначея слегка покраснеть.

– При одном условии, – добавил он. – Доставки должны осуществляться более традиционными способами, чем это было оговорено до сих пор.

– Было оговорено? – переспросил Эджер и оглянулся на гнома.

Лицо Манифью выразило некоторую обиду.

– Конечно. Ты же стоял рядом, когда договаривались об условиях доставки.

– Кто? – изумился Эджер, и гном кивнул в сторону морщинистого существа на троне.

Лорд Тоэд издал ряд неразборчивых, почти слившихся между собой звуков, в которых можно было расслышать одни согласные.

– Его Светлость говорит, что у гномов отличный слух, – сказал Манифью. – А это означает, что они не увлекаются взрывами.

Лорд Тоэд широко, почти по-крокодильи, улыбнулся и кивнул казначею. Чиновник набрал полную грудь воздуха и снова обратился к Эджеру.

– Эджер Нанс, – напыщенно произнес он, – за твое… участие в этом деле Его Светлость желает наградить тебя официальной должностью в его правительстве.

Эджер попытался сохранить серьезное выражение лица, но его сердце так и рвалось из груди. Наконец-то он получит хорошее местечко, и тогда ему не придется беспокоиться о будущем. Возможно, со временем ему даже удастся занять место Раэджи в Тайном Совете.

– Поскольку ты уже проявил свои способности, – продолжал казначей, не скрывая своего удовлетворения, – ты назначаешься Представителем Гномов-Механиков в Устричном. Ты будешь жить в каменоломне и сопровождать доставляемые в город товары, но не чаще одного раза в месяц. Прими мои поздравления!

У Эджера отвисла челюсть, сердце упало к самым пяткам, и он никак не мог подобрать слов – оставалось только потрясенно молчать и смотреть на старого хрупкого хобгоблина.

Тоэд улыбнулся и еще что-то пробормотал, что вызвало у казначея приступ смеха. Нанс повернулся к Манифью:

– Что еще?

– Его Светлость желает тебе успехов, – ответил тот, поводя своими чуткими ушами. – И благодарит за добровольную помощь.

Белоносая акула так резко и неожиданно рванулась вперед сквозь толщу воды, что Бризис едва успела избежать прямого столкновения. Морская эльфийка нырнула и по спирали стала погружаться все глубже, дальше от постепенно тускнеющего солнца, туда, куда почти не проникали его лучи. И еще глубже, пока золотистые волосы Бризис и ее темно-голубая кожа не стали пепельно-серыми в рассеянном свете подводного мира.

Акула не отказалась от погони и упрямо рассекала воды океана.

В коралловых лагунах и раньше встречались эти агрессивные твари, но не настолько воинственные. Некоторые, прежде чем атаковать, даже пытались ткнуть Даргонести носом, «попробовать», но Бризис всегда удавалось легко ускользнуть от их хищных морд. А белоносая оказалась упрямой и преследовала ее до самых зарослей кораллов, устилавших океанское дно.

Бризис изменила курс и по дуге немного поднялась над гигантскими скелетообразными кустами кораллов между их изогнутыми ветвями. Белоносая моментально отреагировала и сократила дугу. У эльфийки не осталось никаких шансов. Скоро акула настигнет ее. Это неизбежно.

Она обогнула коралл и развернулась лицом к хищнице. Еще несколько секунд, и погоня закончится. Сердце отчаянно колотилось в груди; Бризис прикусила нижнюю губу и вытащила из набедренных ножен кинжал. Белоносая была уже совсем рядом.