Тело отзывалось приятной усталостью, а покалывание в подушечках пальцев из приятной щекотки превратилось в ощутимые иголки, о чем я сообщила Скаю, и он сразу же порекомендовал прекратить тренировку во избежание магического истощения. Как раз угли достаточно прогорели, и мы приступили к жарке шашлыка. Анюта с Катенком усердно помогали нанизывать аппетитные кусочки мяса на шампур, перемежая их с дольками сала, помидоров, колечками лука и болгарского перца. Вскоре по саду потянулся умопомрачительный аромат. Солнце уже клонилось к закату, и было решено, что пикник нам придется перенести под защиту стен загородного дома. Когда остатки прожаренного мяса были транспортированы домой, а очаг в беседке погашен, в ворота въехала черная махина внедорожника.

— Кажется, я приехал вовремя? — шутливо сказал Валентин, однако в его голосе чувствовалась сильная усталость и какая-то грусть.

— Верно! Сейчас накроем стол и будем ужинать. Как прошла операция? — отозвалась я.

— Плохо. Девушка умерла. Мы ничем не смогли ей помочь. Слишком большой процент поверхности кожи был поврежден…

— Жаль…

Мы застыли на некоторое время, глядя в глаза друг другу. Мне хотелось прикоснуться к его лбу и разгладить скорбные морщинки, но я только вздохнула, пряча руки за спину.

— Пойдем, Валь, перекусим и выпьем вина.

Я специально назвала его по имени, чтобы отвлечь от нерадостных мыслей. Моя затея удалась и в глазах хирурга мелькнула заинтересованность, грозящая перерасти в нечто большее. И я даже не знаю хотела бы я этого или нет.

За ужином царила приятная, домашняя атмосфера. Дочки быстро насытившись и слегка захмелев, ушли спать, видно сказался насыщенный день. Получила от Ская ментальное сообщение, что он будет с девчонками. Пожелав им сладких снов, переключилась на разговор с Валентином и Марго. Между ними шел жаркий спор о том, кто лучше готовит шашлык. Они с таким азартом доказывали свою правоту, прерывая свою дискуссию откровенными детскими выходками, что если бы я не знала правды, то вполне могла бы принять их за брата и сестру. Посмеиваясь над откровенным ребячеством двух коллег, незаметно собрала посуду со стола и, пока Валентин был увлечен совсем не мной, при помощи бытовой магии быстро привела все в порядок. В голове крутились события уходящего дня, еще раз пробежалась в воспоминаниях по ощущениям на тренировке и снова почувствовала гордость за свои успехи. Спор двух коллег начал утихать и Валентин переключил свое внимание на меня. Мужчина, явно захмелев и расслабившись, пожирал меня таким откровенным взглядом, что мне было стыдно только от предположений, о чем он думает.

— Вы как хотите, а я пошла, отдыхать! — сказала я, делая вид, что отчаянно зеваю.

Не дожидаясь ответа, взлетела по лестнице на второй этаж и, прихватив сорочку, скрылась в душе. Прохладная вода быстро остудила разгоряченное мыслями тело, смыла всю усталость и оставила приятную расслабленность в мышцах. Тщательно промыв свою огненную гриву, потянулась за полотенцем, но наткнулась на мускулистую руку Валентина. От неожиданности пискнула и, завернувшись в штору для ванны, испуганным взором уставилась на мужчину.

— Прости, я тебя напугал… — хриплый голос хирурга взбудоражил кровь в моих венах и заставил сердце биться в ускоренном темпе. Похоже, пора снова включать холодный душ!

Шаг мне навстречу и вот уже его руки развернули мой кокон из непромокаемой ткани, а мокрое тело было прижато к большому горячему торсу мужчины.

— Ты же рубашку намочишь — дернулась я.

— Оставь…

Мягкие губы остановили все мои протесты, а шаловливый язык настойчиво стремился прорваться в атласную глубину. Страсть вспыхнула с невероятной силой, сжигая в своем пламени все сомнения и страхи. Мои руки, до сих пор прижатые в стыдливом жесте, мягко обвили плечи Валентина, а пальцы утонули в жесткой массе слегка вьющихся волос. Это просто сумасшествие!

— Моя сладкая! — мужчина оторвался от моих губ и, подхватив на руки, вынес из ванной комнаты.

В комнате царил полумрак, две свечи, зажженные заботливой рукой хирурга, разгоняли темноту возле кровати. Осторожно опустив меня на шелковое покрывало, Валентин отошел, а я тут же спряталась, завернувшись по самые уши. С другой стороны кровати послышался хриплый смех, и матрас прогнулся под тяжелым телом.

— Девочка моя, ты похожа на улитку! Чуть что — ты сразу в раковину!

Тело ныло от предвкушения, кровь стучала в висках, говорить ничего не хотелось. С легким вздохом Валентин убрал новую преграду, возведенную мной и его обнаженное тело, прижалось к моему, заставив меня почувствовать сильнейшее возбуждение. Наши губы снова встретились, но из поцелуя пропала нежность, осталась только всепоглощающая страсть, заставляющая пылать наши тела желанием, древним, как этот мир. Проложив длинную дорожку поцелуев от шеи к груди, губы хирурга сомкнулись на соске, заставив меня выгнуться навстречу его горячему рту. Круговые движения языка вызывали одну волну возбуждения за другой, мои тихие стоны подстегивали Валентина не останавливаться на достигнутом. Слегка прикусив возбужденную горошинку соска, чем вызвал громкий стон с моей стороны, мужчина, легкими, едва ощутимыми поцелуями продолжил спускаться к впадинке пупка. Возбуждение достигло предела, и я уже не могла сдерживать рвущиеся наружу громкие стоны. Пока язык исследовал новую территорию, рука мужчины мягко накрыла венерин холмик и пробежалась по бедрам с легким нажимом, заставляя их раздвинуться. Едва я поддалась, темная голова Валентина сразу же удобно устроилась между моих ног, и его язык нашел сосредоточение моего желания. Как только язык заскользил по набухшей жемчужинке клитора, я закричала. Острое наслаждение обрушилось на меня и заставило мир вокруг разлететься на кусочки. Тело продолжали сотрясать сладкие волны экстаза, когда я почувствовала, как твердое копье Валентина прикоснулось к моему лону. Желание с новой силой вспыхнуло внизу живота. Разве такое возможно? Но тело не могло лгать, оно хотело большего. Мужчина качнул бедрами и его член до краев наполнил меня. Готовый сорваться с губ стон, приглушил сладкий поцелуй. Мы целовались и двигались в едином ритме, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Несколько быстрых и глубоких толчков позволили нам достигнуть вершины экстаза. Я услышала победный рык Валентина. Он перекатился на спину, увлекая меня за собой.

— Сладкая моя девочка! Мне очень хорошо с тобой!

Смущенно спрятала свое лицо у него на груди. Жесткие волоски щекотали нос, и я неожиданно чихнула. Валентин засмеялся и поцеловал меня в макушку. Его рука медленно гладила меня по спине, спускаясь к ягодицам. Дыхание мужчины сбилось, и я почувствовала, как под моим бедром, закинутым на Валентина, снова наливается желанием мужское естество. Удивленно посмотрела в зеленые глаза.

— Да, я снова хочу тебя! Ты сводишь меня с ума!

Не давая опомниться, он слегка приподнял меня и усадил верхом, твердый стержень тут же скользнул во влажную глубину, растягивая меня до предела. Это движение моментально заставило меня воспламениться, едва не доведя до оргазма. Да что со мной такое? Никогда не была такой легковозбудимой. Ладони хирурга обхватили полукружия моих тяжелых грудей, пальцы принялись играть с сосками. От удовольствия прогнулась и уже не могла остановиться, плавными движениями я насаживала себя на член Валентина, постепенно увеличивая темп и подводя нас к желанной разрядке. Стон и рык слились в одну песню страсти. Обессиленная, сползла и свернулась калачиком возле теплого бока. Валентин обнял меня сзади, и я провалилась в сладкую полудрему.

За ночь мы несколько раз просыпались и любили друг друга до умопомрачения. Губы распухли от поцелуев, а все тело ныло от усталости. Валентин шептал ласковые слова, раз, за разом доказывая их на деле. Заснули спокойно уже на рассвете.

Пробуждение было внезапным, как будто меня кто толкнул. Сонно моргая, села на кровати, недоуменно оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, что меня разбудило. Странное чувство тревоги поселилось где-то внутри, протягивая липкие щупальца и опутывая все внутри стягивающей, холодной сетью. Прислушалась — вроде все спокойно. Откинулась снова на подушки, решив еще понежиться в кровати, и потянулась, пробуждая мышцы тела. Тело сладкими спазмами напомнило о прошедшей ночи, смывая недоумение по поводу пробуждения и отодвигая тревогу на задний план. Меня тут же бросило в жар, и румянец смущения окрасил мои щеки. Неосознанно прижала ладони к пылающим щекам, боясь повернуться и утонуть в зеленом взоре Валентина. Тишина была оглушающей, только движение секундной стрелки отсчитывали мгновения этого утра. Затаив дыхание, стараясь не шуршать, повернулась — Валентина не было, но на его половине кровати все еще сохранился отпечаток большого тела. На тумбочке лежал свернутый тетрадный листок и большая алая роза, на бархатных лепестках которой сверкали капельки утренней росы. Я мечтательно улыбнулась.