Затем в тишине прозвучал надтреснутым серебром голос Дженни.

— Что там, в Бездне? — спросила она. — Чего так добивается Зиерн? Все ее действия подчинены одной цели: и ее власть над королем, и попытки соблазнить Гарета, и осада Халната, и, наконец, то, что она призвала дракона.

«Она не призывала меня, — сердито возразил Моркелеб. — Она не могла бы этого сделать. Она не властна над моим разумом».

— Но, однако, ты здесь, не так ли? — с сильным северным акцентом сказал Джон, и дракон обернулся, со скрежетом царапнув гранит железными когтями.

— Джон! Моркелеб! — резко сказала Дженни.

Дракон отвернулся со слабым шипением; усы его раздраженно подрагивали.

— Может быть, ее саму что-то призвало? — продолжала она.

«Я говорю тебе, что там нет ничего, — раздраженно сказал дракон. — Ничего, кроме камня и золота, воды и темноты».

— Давайте-ка чуток вернемся назад, — вмешался Джон. — Чего хочет Зиерн в Бездне — это ладно… Чего она вообще хочет?

Гарет пожал плечами.

— Во всяком случае, не золота. Ты же видел, как она живет. Стоит ей попросить, и все золото королевства будет принадлежать ей. У нее есть король… — Он поколебался и продолжил тихо: — А если бы я не отправился на север, она овладела бы и мной и у нее родился бы ребенок, именем которого она бы правила всю жизнь.

— Она привыкла жить в Бездне, — заметила Трэй. — Кажется, даже покинув ее, она все равно пыталась установить над ней власть. Почему она покинула Бездну? Ее изгнали?

— Не совсем так, — сказал Гарет. — Официально они не запрещали ей появляться там до этого самого года. Она могла посещать верхние ярусы Бездны, как и всякий житель Бела.

— Ну, это все равно что изгнать, — заметил Джон, поправляя дужку очков указательным пальцем. — Раз ниже верхних ярусов нельзя входить никому, тут даже и смена облика не поможет. А что случилось в этом году?

— Не знаю, — сказал Гарет. — Дромар подал петицию моему отцу от имени владыки Бездны воспретить Зиерн и любому другому человеческому существу вообще входить в подземелья…

— Ну вот видишь! Опять логическая предосторожность против меняющих облик!

— Возможно. — Гарет вновь пожал плечами. — Я как-то раньше не думал об этом, но гномов возненавидели именно тогда. Хотя в петиции Зиерн была отмечена особо. Ей запрещалось приближаться к Бездне, ибо… — Он порылся в загроможденной балладами памяти, вспоминая точную формулировку: — …ибо осквернила святыню.

— А не знаешь, что это может означать?

Принц покачал головой. Подобно Джону, он выглядел крайне измотанным и усталым; ветерок играл лоскутьями его рубашки, украшенными звездообразно прожженными дырами, щеки Гарета мерцали светлой юношеской щетиной. Сидящая рядом Трэй выглядела чуть получше. С обычной своей практичностью она извлекла из мешочка гребень и принялась расчесывать волосы; белые и пурпурные пряди ложились на ворс алого плаща Гарета, словно грива фантастического животного.

— Осквернила святыню, — задумчиво повторила Дженни. — Мэб говорила об этом несколько иначе. «Отравила Сердце Бездны» — вот ее слова. Однако Сердце Бездны — это скорее место, чем предмет.

— В самом деле? — с любопытством спросил Джон.

— Конечно. Я ведь была там. — В памяти снова зашепталась подземная тьма. — Но то, чего хочет Зиерн…

— Вот ты ведьма, Джен, — сказал Джон. — Чего ты хочешь?

Гарет был шокирован таким сопоставлением, но Дженни только задумалась на секунду и сказала:

— Власти. Магии. Ключ к магии — сама магия. Мое величайшее желание, которому я подчиняю все остальное, — это совершенствовать мое искусство.

— Но она-то уже величайший маг королевства! — возразила Трэй.

— Мэб с тобой бы не согласилась.

— Я полагаю, у гномов были колдуны и посильнее, — все более заинтересовываясь, сказал Джон. — Если нет — зачем ей тогда было вызывать Моркелеба?

«Она не вызывала меня. — Хвост дракона снова дернулся, как у рассерженного кота. — Она бы не смогла это сделать. У нее нет такой власти».

— Значит, еще у кого-то есть, — заметил Джон. — До того, как ты уничтожил всех колдунов Бездны, у гномов было достаточно сил, чтобы не подпускать сюда Зиерн. Но сейчас они все мертвы — во всяком случае, те, что покрепче…

— Нет, — сказала Дженни. — Это как раз то, что меня смущает. Мэб говорила, что сама она когда-то была более сильной колдуньей. То есть либо власть Мэб ослабла, либо окрепла власть Зиерн.

— А не может это как-нибудь быть связано с приходом Моркелеба? — Джон взглянул на дракона. — Такое вообще случается? Может твоя магия уменьшить чью-либо другую?

«Я ничего не знаю ни о магии людей, ни о магии гномов, — надменно ответил дракон. — Среди нас такого не водится. Это все равно что отобрать у кого-нибудь его мысли, ничего ему не оставив».

— И еще одно, — сказала Дженни, обняв высоко поднятые колени. — Когда мы с ней вчера встретились… Моя власть, конечно, возросла, и все равно мне бы никогда не одолеть Зиерн, начни она менять облик. Но она этого не сделала.

— Но она может, — запротестовал юноша. — Я сам видел.

— Давно? — внезапно спросил Джон.

Гарет и Трэй переглянулись.

— Обращалась она в кого-нибудь после того, как пришел дракон? Или точнее: после того, как ее выгнали из Бездны?

— В любом случае то, о чем вы говорите, невероятно, — настаивала Дженни. — Магия — это те же знания, она не связана с каким-то определенным местом или предметом. Где бы ты ни был — в Беле, в Уинтерлэнде, — твоя магия всегда с тобой. Это то, что ты выучил, то, чего ты достиг. За всякую магию приходится платить…

— Только вот Зиерн, похоже, никогда ни за что не платила, — добавил Джон. — Ты говоришь, что у гномов другая магия… А может, она ее просто крадет, Джен? Берет то, что не принадлежит ей по праву… Мне это пришло в голову сразу, как только ты сказала, что она не владеет Ограничениями. Раз она вызвала дракона, а избавиться от него не может…

«Она меня не вызывала».

— А ей самой кажется, что вызвала, — заметил Джон. — По крайней мере я сам от нее слышал, что это именно она вышибла гномов из Бездны. И еще я думаю о морщинах на ее лице.

— Но у Зиерн нет морщин, — возразила Трэй, удивленная неожиданным поворотом темы.

— Вот именно! А почему бы? Любой знакомый мне маг: Мэб (а она по меркам гномов еще молода), старый Каэрдин (был в Уинтерлэнде такой сумасшедший бродячий колдун), да и ты, Джен, — у всех у вас власть оставила отпечаток на лицах. Хотя тебя это нисколько не старит, — торопливо добавил он, вызвав у Дженни улыбку.

— Ты прав, — медленно проговорила она. — Я и сама никогда не думала, что у мага может быть столь нежное лицо. Может быть, как раз это меня сразу и встревожило. И Мэб говорила что-то о том, что Зиерн крадет секреты. А сама Зиерн сказала, что, проникни она в Бездну, и ей ничего не будет стоить уничтожить всех нас. — Дженни нахмурилась, какая-то новая мысль обеспокоила ее. — Да нет, все это глупости. Если ты имеешь в виду, что она выучила тайком что-то запретное из магии гномов, ты ошибаешься. Я обшарила Пещеры Целителей в поисках магических книг и не нашла ни одной.

— Ну, это уже что-то совсем странное, — пробормотал Джон. — Ты же сама говоришь, что магия — это не больше, чем знания. А знания хранятся только в книгах. Или есть еще какой-то способ? Вообще может маг использовать силу другого мага?

Дженни пожала плечами.

— Да, разумеется. Магия может распространяться не только вглубь, но и вширь. Несколько магов могут сосредоточить усилия на одном заклинании, с которым в одиночку не справиться. Делается это по-разному: с помощью пения, мысли, танца… — Дженни запнулась, вспомнив чашу с водой и видение Сердца Бездны. — Танца… — тихо повторила она и потрясла головой. — В любом случае, власть подчиняется тому, кто ее вызвал.

— Так ли? — усомнился Джон. — Видишь ли, Полиборус утверждает…

Его перебил Моркелеб.

«Этой вашей Зиерн здесь и близко не было, когда какая-то сила повернула меня с полдороги. И как она могла наслать на меня мечты о золоте, если ее не подпускали к Бездне? И никакие другие маги не объединялись, чтобы вызвать такую власть».