Мне послышалось, будто здесь разговаривают. Уж полночь, а Линдор все не идет! Ненастная погода для него как раз очень кстати. Он может быть уверен, что никого не встретит… Ах, Линдор, неужели вы меня обманули?… Чьи это шаги?… Боже, это мой опекун! Уйду к себе.

Розина, Бартоло.

Бартоло (входит со свечой). А, Розина, вы еще не ушли к себе. В таком случае…

Розина. Я иду.

Бартоло. Эта ужасная погода все равно не даст вам заснуть, а мне нужно сказать вам очень важную вещь.

Розина. Что вы от меня хотите, сударь? Вам мало дня, чтобы меня мучить?

Бартоло. Выслушайте меня, Розина.

Розина. Я выслушаю вас завтра.

Бартоло. Одну минуту, умоляю вас!

Розина (в сторону). Что, если он придет?

Бартоло (показывает ей ее письмо). Вам известно это письмо?

Розина (узнает его). Боже милосердный!

Бартоло. Я не собираюсь упрекать вас, Розина: в ваши годы простительно ошибаться, но я вам друг, выслушайте меня.

Розина. Это выше моих сил.

Бартоло. Вы написали это письмо графу Альмавиве…

Розина (с удивлением). Графу Альмавиве?

Бартоло. Видите, какой ужасный человек этот граф. Как только он получил письмо, так сейчас же начал им хвастаться. Оно попало ко мне от одной женщины, которой он его преподнес.

Розина. Граф Альмавива!

Бартоло. Вам тяжело убеждаться в подобной низости. Неопытность — вот, Розина, источник женской доверчивости и легковерия, но теперь вы понимаете, какие вам готовились силки. Эта женщина рассказала мне обо всем, по-видимому, для того, чтобы освободиться от столь опасной соперницы, как вы… Я трепещу! Чудовищный заговор Альмавивы, Фигаро и этого Алонсо, — хотя на самом деле он не Алонсо и не ученик Базиля, а просто-напросто подлый графский прихвостень, — едва не столкнул вас в бездну, откуда уж никакая сила не могла бы вас вызволить.

Розина (удручена). Какой ужас!.. Как! Линдор!.. Как, этот молодой человек…

Бартоло (в сторону). Ах, это Линдор!

Розина. Это он для графа Альмавивы… это он для другого…

Бартоло. Так по крайней мере мне сказали, передавая ваше письмо.

Розина (вне себя). Ах, какая низость!.. Он будет наказан. Сударь, вы хотели на мне жениться?

Бартоло. Пылкость чувств моих тебе известна.

Розина. Если они еще не остыли, то я ваша.

Бартоло. Отлично! Нотариус придет сегодня ночью.

Розина. Это еще не все. Боже, как меня оскорбили!.. Знайте, что некоторое время спустя коварный осмелится проникнуть сюда через окно, — они ухитрились стащить у вас ключ от жалюзи.

Бартоло (рассматривая связку ключей). Ах, мерзавцы! Дитя мое! Я от тебя не отойду!

Розина (в испуге). Ах, сударь, что, если они вооружены?

Бартоло. Твоя правда, тогда моя месть не удастся. Пойди к Марселине и как можно лучше запрись. Я схожу за подмогой и буду ждать его возле дома. Когда мы поймаем его, как вора, это будет для нас два удовольствия сразу: мы и за себя отомстим и избавимся от него. A ты уж будь спокойна: моя любовь тебя вознаградит…

Розина (в отчаянии). Только бы вы забыли мой проступок! (Про себя.)Ах, я достаточно строго себя наказала!

Бартоло (уходя). Пойду устраивать засаду. Наконец-то она моя! (Уходит.)

Розинаодна.

Розина.Его любовь меня вознаградит!.. Несчастная!.. (Достает платок и заливается слезами.)Как быть?.. Линдор сейчас придет. Останусь и поведу с ним игру: увижу своими глазами, как низко может пасть человек. Гнусность его поступка послужит мне защитой… А я в ней так нуждаюсь! Благородное лицо, ласковый взгляд, такой нежный голос!.. А на самом деле это не кто иной, как подлый приспешник соблазнителя! Ах, несчастная, несчастная! Боже!.. Открывают жалюзи! (Убегает.)

Граф, Фигаро, закутанный в плащ, появляется в окне.

Фигаро (обращаясь за кулисы). Кто-то убежал. Входить?

Граф (за сценой). Мужчина?

Фигаро. Нет.

Граф. Это Розина — твоя страшная рожа обратила ее в бегство.

Фигаро (спрыгивает с подоконника в комнату). А ведь пожалуй, что так… Ну, вот мы и у цели, несмотря на дождь, молнию и гром.

Граф (закутанный в длинный плащ). Дай руку. (Спрыгивает.)Победа за нами!

Фигаро (сбрасывает плащ). Промокли до нитки. Чудная погода — как раз для того, чтобы искать счастья! Как вам нравится, ваше сиятельство, такая ночка?

Граф. Для влюбленного она великолепна.

Фигаро. Хорошо, а для наперсника? Что, если нас с вами здесь накроют?

Граф. Ведь я же с тобой! Меня беспокоит другое: решится ли Розина немедленно покинуть дом опекуна?

Фигаро. Вашими сообщниками являются три чувства, имеющие безграничное влияние на прекрасный пол: любовь, ненависть и страх.

Граф (вглядываясь в темноту). Можно ли ей сразу же объявить, что нотариус ждет ее у тебя для того, чтобы сочетать нас браком? Мой план покажется ей слишком смелым — она назовет меня дерзким.

Фигаро. Она назовет вас дерзким, а вы назовите ее жестокой. Женщины очень любят, когда их называют жестокими. Кроме того, если она действительно любит вас так, как вам хочется, то вы ей скажете, кто вы такой, и она уже не будет сомневаться в искренности ваших чувств.

Граф, Розина, Фигаро.

Фигаро зажигает на столе все свечи.

Граф. Вот она. Прелестная Розина!..

Розина (очень неестественным тоном). Сударь, я уже начала бояться, что вы не придете.

Граф. Очаровательное беспокойство!.. Сударыня, мне не к лицу злоупотреблять обстоятельствами и предлагать вам делить жребий бедняка, но какое бы пристанище вы ни избрали, клянусь честью, я…

Розина. Сударь, если бы сейчас же после того, как я отдала вам свое сердце, я не должна была бы отдать вам и руку, вас бы здесь не было. Пусть же необходимость оправдает в ваших глазах все неприличие нашего свидания.

Граф. Как, Розина? Вы — подруга неудачника, неимущего, незнатного!..

Розина. Знатность, имущество! Не будем говорить об этих случайных дарах судьбы, и если вы меня уверите в чистоте ваших намерений…

Граф (у ее ног). Ах, Розина! Я обожаю вас!..

Розина (с возмущением). Перестаньте, низкий вы человек!. Вы смеете осквернять… Ты меня обожаешь!.. Нет, теперь ты мне уже не опасен! Я ждала этого слова, чтобы сказать, что я тебя ненавижу. Но прежде чем тебя начнут мучить угрызения совести (плачет), узнай, что я тебя любила, узнай, что я почитала за счастье разделить горькую твою судьбу. Презренный Линдор! Я готова была бросить все и пойти за тобой, но то недостойное злоупотребление моей любовью, которое ты допустил, а также низость этого ужасного графа Альмавивы, которому ты собирался меня продать, вернули мне вещественное доказательство моей слабости. Тебе известно это письмо?