– Благословите отец, – с горящими глазами фанатичным огнем и всей серьезностью проговорил он.

Понтифик соединил все пальцы вместе и, коснувшись лба рыцаря, произнес короткую молитву. Окрестил знамением, после чего над головой паладина засветился белоснежный нимф, от сияния которого даже глава ордена закрыл глаза.

– Что я должен буду делать отец, – проговорил он. Взгляд его карих глаз выражал, что рыцарь готов зайти хоть в логово древних, готов выйти хоть против всех армий темных сил спектра, лишь бы исполнить поручение самого Святого.

– Все инструкции тебе даст Кель, – медленно произнес он, – а теперь оставь меня рыцарь, я слишком устал, мне необходимо побыть одному. Паладин, встав и еще раз низко поклонившись, вышел через дверь, в которую и вошел.

Как только за рыцарем закрылась дверь, понтифик о чем-то серьезно задумался так и оставшись в своем кресле.

'Я избранный, я избранный', – все дорогу твердил себе юношу, бегом перемещаясь по улице. В результате чего, несколько раз чуть не сбил мимо идущих прохожих, которые сыпали в его удаляющую спину ни один десяток проклятий. Но молодой рыцарь их не слушал, он мчался как сайгак, желая быстрее оказаться дома.

– Матушка я дома, заорал он с порога, протискиваясь в узкую дверь, но небольшая комнатка, служившая жилищем, ответила молчанием.

Он так расстроился, что ему не удастся поделиться этой новостью с матерью. Рассказать о том, что его избрал сам Святой, и что он скоро станет великим паладином, вернувшим Грааль.

Но не найдя матери дома, он стал нехотя собираться, надеясь, что она вернется до того момента, когда он будет вынужден покинуть родной дом. Выслушав инструкции от помощника отца-настоятеля, он был вынужден сегодня же покинуть город.

– Ну, где же ты, ма? – сказал он с досадой вслух, закончив собирать свои вещи. – Неужели опять со Свеклой, на рынке судачишь? – с горечью сказал он.

Просидев еще какое-то время, он лихорадочно вскочил. Схватил карандаш и лист бумаги, быстро накрапал небольшую записку, и оставил ее лежать на столе. Рядом с ней положил небольшой кашель, данный ему Келем, и, подхватив рюкзак, направился к выходу. Задержавшись на пороге, он еще раз огляделся на небольшую комнатку, которая составляла все жилище.

'Ничего ма, как только я вернусь, у нас с тобой будет и свой большой дом, и свой сад, и все остальное. И нам больше не придется тесниться в этой жалкой комнатушке с задним грязным двором'. – С такими веселыми мыслями юноша закрыл за собой дверь и радостно покидал порог своего родного дома.

А в это время, в заброшенном доме напротив, стояла женщина и смотрела на то, как ее сын покидает дом.

– Пусть тебя хранит Святой, – печально и тихо прошептали ее губы.

– Пора, – проговорил грубый мужской голос в это время у нее за спиной.

Сверкнул молниеносный росчерк ножа, оставивший едва заметный след на белоснежной шее. Спустя мгновение на ней появилась красная полоска крови. Тело невысокой женщины дрогнуло. На губах замерла едва различимая улыбка, голубые светлые глаза стали стекленеть. И вот, уже безвольное тело, медленно кренится к грязному полу.

– Ну что, дело сделано, – довольно оскалившись, сказал небольшой парнишка, нанесший смертельный удар. Довольный собой, он вытер его об одежду мертвой, и стал поигрывать своим ножом, подбрасывая его вверх. Нож, которым он только что лишил жизни неизвестную женщину, порхал в его руках как бабочка.

– Ну что Хромой, – обратился он к напарнику, который стоял напротив него в нескольких шагах. – И где же наш заказчик, он обещал здесь появиться сразу после того, как будет сделано дело, – проговорил он, подкинув нож в очередной раз.

В этот момент за спиной Хромого, раздался скрежет, открываемой двери и в проеме появилось несколько фигур. И прежде чем нож невысокого парнишки опустился к нему в руку, он оказался пронзен несколькими стрелами. Второй убийца оказался более удачливым и успел увернуть от стрел, выпущенных в спину. Оказавшись за одной из боковых стен комнаты, метнул несколько ножей в замерших в проеме стражников, со стороны которых посыпались проклятья. Угодив одному из стражей в глаз, а второму расцарапав ухо, убийца метнулся в дальнюю комнату, где располагалось окно, уходящее в переулок. Но, оказавшись перед ним, он уже собирался прыгнуть в него, как появившаяся в нем фигура, закутанная в плащ, заставила остановиться. Замешкавшись неожиданным появлением незнакомца, Хромой оказался на открытой площадке, чем тут же и воспользовались стражники. Тело убийцы оказалось пронзенным тремя стрелами, а на губах замершего в проеме незнакомца появилась кривая улыбка.

– Предатель, – захлебываясь кровью, прохрипел умирающий, падая на пол.

В дом тут же запрыгнуло несколько стражников с обнаженными клинками и небольшими арбалетами.

– Проверь его Мериаль, остальным прочесать дом, – приказал старший, указав на хрипящего убийцу, а сам замер по центру комнаты, вертя головой.

Мериаль, осторожно приблизился к уже затихшему убийце, мельком взглянув на пустое окно, он проверил сердцебиение.

– Готов командир, – прокричал он, но тут же вскочил и лихо выстрелил из своего ручного арбалета в окно. Но оно оказалось таким же пустым, как и секунду назад, а небольшая толстая стрела засела в здании напротив. Подойдя к широкому окну и выглянув из него, он обнаружил пустынную улицу, уходящую в обе стороны.

– Странно, – сказал он. И не найдя причины своего беспокойства, пожал плечами, развернулся и направился исследовать здание.

После того как стражник скрылся из комнаты, от темно-серой стены, которая наблюдалась в окне, отслоилось тень, с рядом впившейся в нее стрелой. Она походила на расплывчатое темное облако, которое плавно поплыло в сторону выхода из переулка.

Рагнар активировав часть своих защитных амулетов, а также, держа наготове несколько боевых заклятий, тенью скользил по тусклым сводам пещер. Передвигаясь с камня на камень, словно какшакан, он был готов к любым сюрпризам, которые могут ему преподнести размытые пятна теней ветвящегося туннеля. Его мысли, все время, постоянно возвращались к человеку, который, испытав за последнее время немало потрясений, сейчас спал под опекой одного из гномов, с которым исследовал этот туннель.

'И чтобы там ни говорили все шаманы племени, а в этом человеке все же что-то есть. И кроме необычной силы, которой раньше был наделен чуть ли не каждый его соплеменник, в нем есть то, что роднит нас. Это бунтарская сила, которая не хочет смириться с тем положением, в котором он оказался. И даже, несмотря на постоянную боль от клейма, он не сразу становится покорным. Чем больше я за ним наблюдаю, тем больше узнаю в нем себя. И почему он не родился орком? Я думаю, мы бы с ним сразу бы стали друзьями. И он бы меня понял как никто другой. Что орки достойны величия, как и в прошлом. Он бы был на моей стороне, и тогда, нам вдвоем, было бы легче объяснять остальным соплеменникам то, что так давно уже терзает мое сердце. Что орк, это не жалкое существо, считающее себя хозяином никому не нужной Тайнары, за исключением расуруков. А орк, полноправный хозяин своей жизни, которая принадлежит только ему, и он достоин, жить где угодно, не взирая при этом ни на кого. – Орк с сожалением вздохнул, прерывая свои восторженные мысли. – Но, увы, он человек, и мы с ним оказались по разные стороны, он раб, а его хозяин. И наши отношения никак не изменятся, даже, несмотря на то, что я начинаю питать к нему свое уважение'.

Размеренный ход его мыслей, который даже не отвлекал внимания, был прерван открывшейся картиной недавней схватки. Тело его соплеменника было обвито обгоревшей черной плотью. Они оказались настолько плотно сплетены друг с другом, что у Рагнара, попытавшегося их разъединить, ничего не вышло. Оставив в покое двух неподвижных противников, невдалеке от них, он обнаружил обезглавленное тело. Присев возле него, орк стал внимательно осматривать причудливое существо. Внимательно изучив необычное строение тела, а также наличие остроконечных когтей, он осторожно направился дальше. Войдя в очередной поворот туннеля, он оказался перед выходом в огромную пещеру. Тенью, прокравшись к краю обрыва, и закрывшись еще одним силовым щитом, он заглянул внутрь ее.