"Не гожусь я в командиры", — в какой уже раз с начала боя повторил себе Наромарт. Ему не раз приходилось принимать участие в стычках не менее внезапных, но всегда им командовал кто-то другой, более опытный, способный подсказать каждому бойцу нужный маневр. Или же эльф отстаивал свою жизнь в одиночку. А сейчас получилось так, что именно он, Наромарт, вдруг оказался во главе обороняющих убежище. Ему казалось, что все ждут его команды, а он не знал, что делать. Ну, с тем, чтобы Балису не мешали оборонять ворота, он угадал. А дальше-то что? Так и топтаться посреди двора?
В этот момент драконье чутьё ему подсказало, что к линии обороны приближается кто-то с тыла. В следующее мгновение он опознал в этих двух людях Огустина и Тиану. Это навело полудракона на интересную идею: разведать, чем занимаются враги за стеной. От стены его отделяло чуть более двадцати ярдов, ощутить происходящее за нею было несложно, надо было всего лишь сосредоточиться, отрешиться от других чувств и всецело отдаться своей драконьей природе.
Легионеры вознеслись над стеной совершенно неожиданно для осажденных. Никто даже не успел понять, что произошло, как брошенные сильными руками два легких пилума рассекли воздух, а воины тут же исчезли за каменной преградой, дабы не подвергать свою жизнь опасности. Битый легко увернулся от направленного в него оружия, а вот Наромарт, перестраивавший своё восприятие, замешкался, и пилум пробил ему правое бедро. Черный эльф упал на землю дворика, на плаще вокруг раны расплылось темно-синее кровавое пятно. На помощь ему бросились Сашка и Тиана.
Гручо Мраксу оставались считанные песы до задней стены приюта, когда над нею появились фигуры имперских легионеров. Душегубец осознал, что убежище окружено, но что-либо делать было уже поздно. Додекан в сверкающем в лучах восходящего Ралиоса шлеме заметил Гручо на несколько секунд раньше, и это определило судьбу убийцы. Метко брошенный умелой и сильной рукой легкий пилум пробил горло разбойника. Брызнула кровь, а с ней тело убийцы покинула и жизнь.
Звание додекана Линорию купил богатый дядюшка. Чего уж там говорить, всё в этом мире продается и покупается, если только заплатить надлежащую цену. Однако, у молодого легионера хватало ума не чванится связями и серьезно относится к своим обязанностям. По правде говоря, иные ветераны, получившие под своё командование дюжину за долгую и безупречную службу, были худшими командирами, чем избравший воинскую карьеру молодой лагат. По непонятному шуму, доносившемуся с другой стороны укрепления, он давно понял, что командир Кудон столкнулся с ожесточенным сопротивлением и ведет нешуточный бой. Это резко повышало значимость его отряда. Возможно, только его ребята способны принести победу на остриях своих пилумов. А раз так, то их командир, конечно, не будет обойден при раздаче наград.
Но, прежде чем получить награду, её следовало заработать. Линорий не предполагал, что мятежные изонисты, так яростно сражающиеся против отряда Кудона, вдруг падут на колени при одном только виде его солдат. В любую минуту он ожидал появления врага, с которым придется сражаться не на жизнь, а насмерть. Но первым на пути его отряда встретился не воин, а соглядатай. Видимо, опасаясь удара с тыла, осажденные выслали к задней стене наблюдателя, который должен был предупредить об опасности. Должен был, но не успел. Линорий предполагал такое развитие событий и, заметив неприятеля, тотчас метнул в него пилум, отправив в царство Аэлиса раньше, чем тот понял, что происходит. Спрыгнув со стены, додекан торопливо осмотрел тело, чтобы добить врага, если тот каким-то образом остался жив, но этого не потребовалось — дозорный был мертв. Так и оставив торчать в трупе уже бесполезный в этом бою пилум, Линорий осмотрелся. Происходящего у ворот было не видно: двор заслоняли круглые хижины, сложенные из скрепленных глиной камней и крытых соломенными крышами. Судя по тому, что таинственные громкие хлопки прекратились, и лязга оружия было не слышно, в бою наступила небольшая пауза. Между тем со стены один за другим спрыгивали его воины.
Раненых на войне Сашка совсем недавно видел почти каждый день. Да ещё каких раненых. Ладно, пуля маленькую дырочку оставляет, и то из пулемета человека изрешетить можно. А уж если шашка или шрапнель… Так что, считал он себя солдатом с крепкими нервами и к виду крови преученым. Но вот человека, проткнутого копьём, видеть Сашке никогда не приходилось. Это только на картинках или, может, в Петербурге на парадах казаки разъезжали с пиками. Ну а на самом деле таким оружием уже давно никто не воевал.
Вот и получилось, что рана Наромарта повергла подростка хоть и не в ступор, но в близкое к тому состояние. Да еще и синяя кровь вместо привычной красной… Совершенно некстати вспомнились прокламации «товарищей» с рассказами о голубой крови офицеров-аристократов. Будто трудно оглянуться и посчитать, что на одного дворянина среди офицеров приходилось четверо выходцев из других сословий.
Из шока мальчишку вывела Тиана. Девушка, хоть и была в момент ранения Наромарта вдвое дальше от эльфа, чем Сашка, первой склонилась над получившим повреждение священником. Дар исцеления, про который рассказывал Йеми, может, был у неё и очень сильный, но в военных ранах, похоже, изонистка совершенно не разбиралась. Подросток понял это, когда она неумело схватилась за древко пилума с намерением вытащить тот из раны. Потянула криво, Наромарт непроизвольно дернулся и вскрикнул от боли. Пробудившись от транса, Сашка, с криком метнулся к Тиане и Наромарту.
— Ты что?!
Как бы хотелось Ланарвалию Петруцию очутиться как можно дальше от этой битвы. Что может быть глупее, чем окончить свою жизнь среди этого провонявшего потом быдла, не способного воспринять своими крошечными мозгами и сотой доли тех возвышенных чувств, что волнуют истинных мудрецов? Ведь все говорили ему, что в этом походе нет никакого риска, и он не подвергнется ни малейшей опасности. Дойти до убежища адептов ложной веры и открыть ворота — вот и всё, что от него требовалось. На словах это звучало заманчиво, но на деле… Спать на жесткой подстилке, есть грубую солдатскую пищу, целыми днями идти, идти и идти, почти не отдыхая… Не иметь возможности посетить термы… Быть лишенным женской ласки… Общаться лишь с тупой солдатней да фанатиками-инквизиторами… Да о чём с ними вообще можно говорить, они же не знают в жизни ничего, кроме мечей, панцирей, да примитивнейшего совокупления.
А теперь, в довершение всех бед, оказалось, что эти самые неправоверующие не такие уж беззащитные овечки, безропотно погибающие под ножом мясника. В убежище оказался очень сильный маг, и командир Кудон, потеряв заметную часть своего отряда, приказал отступать, не добившись никакого успеха. Хорошо хоть у него хватило ума не заставлять Ланарвалия сражаться с этим чародеем в одиночку. Сам моррит отлично понимал, что неизвестный оппонент прихлопнет его, как комара. Ведь только недавно ему стала доступна магия второго круга, ну а тот, кто скрывался за стенами убежища, явно работал с силами на более высоком уровне. Вот бы поучиться у такого мага. А еще лучше взять себе его книги, если легионеры всё же смогут с ним справится. Хотя бы на время обратного пути до Белера. На большее рассчитывать сложно: Кудон непременно сдаст трофеи наместнику, а Орден Света, конечно, предъявит на имущество мага-отступника свои права… Но уж в дороге никто не должен помешать ему, Ланарвалию, внимательно изучить всё, что имеет хоть какое-то отношение к магии… В первую очередь — для безопасности самих же возвращающихся победителей.
Трудно поверить, но за свои семнадцать вёсен Тиане, дочери Джозо, никогда не приходилось участвовать в настоящей драке. Такой, где не останавливаются при виде первой крови, потому что бьются не за то, чтобы победить, а на уничтожение врага. Немудрено, что, увидев насквозь проткнутое пилумом бедро черного эльфа, девушка растерялась. Прежде чем произнести молитву об исцелении, надо было вытащить оружие из раны — это она знала точно. А вот как это лучше сделать — не сообразила. Хотела, было, вытянуть, но неудачно. Эльф застонал от боли, Тиана от страха выпустила пилум из рук. Тут к ним с криком метнулся мальчишка. Сначала она даже не поняла, чего он хочет: в пылу боя парнишка говорил на родном ольмарском языке, которого Тиана не знала, но потом сообразила, что юный принц, наверное, не раз бывал в бою и знает, как не разбередить рану наконечником. Мальчишка, несомненно, более привычный к виду ран, крепко схватился за испачканное в липкой синей крови древко у самого наконечника. Священник таинственной богини, преодолевая боль, повернулся на бок, помогая извлечь оружие из тела. Резкий рывок — и пилум покинул рану. Девушка согнулась, дабы прочесть молитву об исцелении, но черный эльф остановил её.
