Неумолимый вынул револьвер и рявкнул:
— Если не примете заказ немедля, я стреляю! Раз…
Редактор, бледный как мел, дрожащими пальцами взял листок.
— У меня жена, дети, — простонал он, заливаясь слезами.
Американец лично проследил за печатью; когда ему казалось, что работа идет слишком медленно, он стрелял в воздух. К вечеру было готово шесть тысяч экземпляров; на большее не хватило красной бумаги.
— Ну и что такого случилось? А, глупая голова? — насмешливо спросил американец подавленного издателя. Зато каждому служащему типографии он дал по сотне гульденов золотом.
Публикуемый мною экземпляр прокламации я получил от одного русского офицера, принимавшего участие в завоевании царства грез. Он любезно предоставил мне этот документ для перепечатки.
Когда я прибыл сюда, то полагал, что увижу страну феерического великолепия. И каждый из вас наверняка считал так же. Семь лет я обращался в просьбами о приеме в государство грез лично к Патере. Наконец он удовлетворил мое желание; но для меня было бы лучше, если бы он настоял на своем отказе. Моим глазам предстала страна, в которой царит бессмыслица! Только глубокое сострадание к вам побуждает меня открыть вам глаза! Разве ваша жизнь уже обречена? Нет и еще раз нет! Но все вы — беспокойны и несчастны. Этого не станет отрицать ни один из вас — ни один! Вы стали жертвами обманщика, проходимца, магнетизера! Он отнял у вас здоровье, имущество и рассудок! Несчастные! Вы поддаетесь массовому гипнозу! Никто больше не слушается собственного разума. Нет, каждый принимает внушение со стороны за свои собственные мысли! Вы позволяете травить себя до смерти, и этот дьявол находит в травле удовольствие! Но еще есть время для спасения. Каждый, в ком живет хоть капля силы, — да поддержит меня в моих намерениях!
А теперь слушайте и запоминайте, что я хочу вам сказать. Чары необходимо стряхнуть! Вам нужно лишь по-настоящему захотеть — и вы станете свободны! Объединяйтесь вокруг меня, формируйте батальоны и берите штурмом трижды проклятый дворец! Я назначаю премию в МИЛЛИОН ГУЛЬДЕНОВ за голову этого сатаны.
А знаете ли вы, в каких домах вам приходится жить? Я могу сказать вам это: среди них нет почти ни одного, который бы не был пропитан преступлением, кровью и подлостью, прежде чем быть доставленным сюда. А дворец собран из развалин зданий, которые были местом действия кровавых заговоров и революций, начиная с древнейших времен. При его строительстве были использованы обломки Эскориала, Бастилии, древнеримских арен. Тауэр и Пражский замок, Ватикан и Кремль — по указанию Патеры от них были отломаны куски и привезены сюда.
Где было человеческое несчастье — туда ваш учитель и тянул свои щупальца. Кафе на Длинной улице лет пятьдесят тому назад было притоном в предместье Вены, молочная по соседству с ним — разбойничьим логовом в Верхней Баварии. Над мельницей, купленной в Швабии, уже двести лет тяготеет проклятие братоубийства! И это только примеры, я не стану сообщать вам результаты всех своих разысканий. Достаточно сказать, что большинство своих тайных закупок Патера произвел в самых злачных местах больших городов. Париж, Стамбул и т. д. дали ему худшее, что в них было!
Граждане! Теперь, когда я открыл вам глаза, не закрывайте их вновь! Я еще раз призываю вас всех поторопиться со свержением этой твари. И вот вам мой свет: остерегайтесь сна! Сон — это то время, когда ваш повелитель порабощает вас. В обмороке сна вы находитесь в его руках, он навевает вам свои бредовые идеи, из ночи в ночь обновляет и укрепляет свои инфернальные чары и разрушает вашу волю. Я убежден, что еще увижу вас всех счастливыми и довольными!
Большой мир за пределами этой страны семимильными шагами движется к свету будущего! Вы же отстали и вязнете в болоте. Вы не приняли участия в великолепных открытиях новейшего времени; бесчисленные изобретения, несущие миру порядок и счастье, остаются вам неведомы! Граждане, вы поразитесь, когда выберетесь отсюда! Вам снова будут улыбаться синева неба и зелень полей, солнце вернет румянец на ваши восковые щеки; несказанную радость обретете вы в младенцах, которые от вас родятся, и с омерзением будете вспоминать стерильную грязь сонного царства! Держите ухо востро с этим преступным лицедеем!
«Долой Патеру!» — да будет это вашим боевым кличем!
Станьте сыновьями Люцифера!
Для этой прокламации Кастрингиус сделал рисунок: богиня свободы с диадемой на голове держит скрижаль, на обороте которой начертаны слова: свобода, равенство, братство, общество, наука, право. К диадеме прикреплен американский флаг, чей хвост огибает текст воззвания. Для вывешивания и распространения этих красных листовок был нанят Жак со своей шайкой. У юнца Жака была только матушка, отца его никто не знал. Мать, мадам Адриенн, была профессиональной сводницей и владела двумя публичными домами во Французском квартале, который никогда не покидала. Зато Жака с его физиономией висельника можно было встретить везде, где творилось что-нибудь незаконное; он был вроде генерала шпаны, и его выходки, зачастую чрезвычайно отважные, прославили его среди таких же, как он, шалопаев. Американец познакомился с этим типом в забегаловке и тут же нанял его за приличный задаток. Для Жака, зарабатывавшего себе на жизнь такими вещами, о которых неудобно говорить, богатство заокеанского политика являло собой нечто подкупающее. Он с первой же встречи предался Беллу душой и телом и вызвался сколотить из темных личностей французского квартала лейб-гвардию американского Креза.
Разумеется, не все были продажными. Например, негр Готхельф Флаттих из Камеруна, бывший грузчик, заброшенный судьбой в царство грез, стойко противостоял соблазну. Белл знал его еще с прежних времен: чернокожий был женат на одной из его горничных, тоже негритянке. В свое время Белл завоевал его расположение щедрым подарком, и оба от души обрадовались, встретившись в стране грез. Флаттих был силен как бык и необыкновенно добродушен. Но не следовало выводить его из его флегматичного состояния — тогда он становился ужасен. Будучи вдовцом, он занимался дрессировкой птиц. Белл сразу попытался привлечь его на свою сторону, но не встретил у него сочувствия к своим планам. Флаттих был пламенным почитателем Патеры и ни за что на свете не стал бы предавать его. Впоследствии он не принял участия в восстании, продолжая спокойно заниматься своим любимым делом. Он жил во Французском квартале и пользовался там всеобщей любовью. В нашей истории он еще появится.
Вследствие постоянных дебошей и распутства нервное расстройство в стране грез достигло чудовищных масштабов. Такие психические и нервные заболевания, как пляска святого Витта, эпилепсия и истерия превратились в массовые явления. Почти у каждого был нервный тик, многие страдали навязчивыми состояниями. Боязнь открытого пространства, галлюцинации, меланхолии, столбняки распространялись в геометрической прогрессии, но народ продолжал буйствовать, и чем больше происходило самых изуверских самоубийств, тем разнузданнее вели себя массы. В трактирах то и дело происходили кровавые поножовщины. Я забыл, что такое спокойный сон, ночью до меня постоянно доносился шум из кафе. Нравы стремительно падали, везде царила вседозволенность.
Как-то вечером в кафе выступала шансонетка; поначалу все было вполне прилично — бренчание на расстроенном фортепиано, аплодисменты, — но в три часа ночи поднялся визг и смех; я встал и увидел в окно, как пьяная компания покатила субретку, совершенно голую и увешанную гирляндой из бутылок шампанского, в ручной тележке по Длинной улице. Это необычное шествие возглавлял господин лейтенант де Неми с обнаженной шпагой в руке.
Альфред Блюменштих, известный благотворитель, в последнее время стал частенько наведываться к девяти сироткам госпожи Гольдшлегер. Рассказывали, что его в основном интересуют две старшие девочки. Он приезжал с большими коробками конфет и исчезал за дверью, которую охранял сам папаша, чтобы господина Блюменштиха никто не мог потревожить.
