— Тогда я приберусь тут, пока ты будешь делать свои дела.

Гвен на цыпочках прошла по холодному линолеуму в ванную, оставив Риса разбираться в рассыпанных бумагах. С тех пор, как она присоединилась к Торчвуду, у неё было много бессонных ночей, потому что она просыпалась от какой-нибудь мысли или идеи и боялась заснуть, чтобы не забыть их наутро. Она записывала их на магазинных чеках и конвертах, а потом и в маленький блокнотик. Она доверяла Рису, зная, что он не будет рыться в её вещах, но не доверяла самой себе, опасаясь потерять записи, поэтому зашифровывала их и использовала различные сокращения. Это неизбежно означало, что её ночные записки были нацарапаны неразборчиво или, после изучения в утреннем свете, представляли собой лишь хаотичный бред усталого человека.

— Это твой новый номер мобильника? — окликнул её Рис.

Гвен вернулась в комнату, всё ещё сжимая в руке зубную щётку. Она вытерла влажную руку о свою ночную рубашку и взяла стикер, который Рис протягивал ей.

— Написано как будто в спешке, — заметил он, изучая записку. — И это не твой почерк. Здесь написано «Гвен», и номер… это ноль или шестёрка?

Гвен знала, что небрежно написанное слово означало «Оуэн». Он сунул ей номер своего мобильного телефона, когда они с ним лениво беседовали, и он пытался к ней клеиться. Она сказала ему, чтобы он отвалил. В любом случае, это была просто шутка, потому что номера телефонов всех членов Торчвуда были запрограммированы на быстрый набор. Однако даже при этом, вытряхивая вечером карманы куртки перед тем, как повесить её в шкаф, она обнаружила, что стикер всё ещё там.

— Это записка из офиса, — сказала она Рису.

Гвен взяла листок с собой в ванную и приклеила его на зеркало. Сидя на унитазе, она думала о своём сне. О Джеке в бассейне. Об Оуэне, наблюдавшем с балкона.

Она вернулась в постель и прижалась к Рису. Он с комфортом растянулся на своей стороне кровати, мерно дыша широко открытым ртом.

Гвен слушала дыхание Риса. Потом вернулась в ванную и сняла стикер с телефоном Оуэна с зеркала. Сунула его в блокнот. Спрятала блокнот в прикроватную тумбочку. Легла в кровать рядом с Рисом и выключила лампу. И лежала в темноте, слушая непрекращающийся дождь.

Играть в «русскую рулетку» с реальными людьми куда интереснее, решил Оуэн. А игра на базе Торчвуда придавала этому дополнительный драйв. Он рисковал быть пойманным Джеком, Гвен или Тошико, и это было так же волнующе, как осознание того, что он рисковал разбросать мозги по столу. Хотя объяснить это было бы сложнее, чем прибрать за собой.

Он принюхался, ожидая почувствовать запах кордита[24] и свежей крови. Рядом с ним упала у игрового автомата «Астероиды», невидящим взглядом уставившись в потолок, последняя жертва пистолета. Это был викинг Квазир. Так или иначе, от руки врага или от своей собственной, этому неразговорчивому скандинаву суждено было погибнуть.

Оуэн пнул одетую в меховые штаны ногу мертвеца.

— Вставай, Квазир, — сказал он. — Ты не так умён, как мне говорили. Попробуй ещё раз – в следующей жизни. Готов поспорить, что ты не можешь проиграть четыре раза подряд.

Труп дважды моргнул, перевернулся и вернулся к столу.

После ещё пары игр новизна сочетания элементов «Другой реальности» с физическим содержимым базы Торчвуда начала надоедать Оуэну. В течение первого часа ему было интересно управлять трёхмерными проекторами в игровой зоне Хаба, но вскоре он обнаружил, что это мешает ориентироваться среди реальных объектов, и что это намного менее интересно, чем исследование неограниченных, свободных миров, созданных другими людьми в «Другой реальности». В какой-то момент он взглянул на часы и увидел, что уже воскресенье – час ночи. После этого он снова водрузил на голову шлем и погрузился в потрясающую ясность изображений на стереоскопических экранах.

Он стремился познакомиться с новыми персонажами в надежде, что они тоже окажутся новыми людьми в реальном мире. Никогда нельзя было сказать точно, потому что у одного человека в игре могло быть несколько образов. Пенни Пастер уже принесла Оуэну разочарование. Вспомнив слова Тошико, он отправился в район Вумпаам, где волшебник по имени Кэндлсмит продал ему пару тёмных очков, показывавших реальное имя игрока. Наверно, не было ничего удивительного в том, что на Кэнлдсмите они не сработали, но когда Оуэн посмотрел сквозь них на Пенни Пастер, оказалось, что в действительности её зовут Дональд МакГёрк-младший, который живёт в Миннеаполисе. И хотя Дональд не был волосатым пятидесятилетним мужиком, как предполагала Тошико, он оказался тридцатидвухлетним фанатом «Звёздного пути»[25], тайно мечтавшим быть лейтенантом Ухурой[26].

Оуэн бросил «Пенни» в «Экстремисте», удачно воспользовавшись несчастным случаем, когда она упала на огромную кучу гниющих фруктов, загадочно появившихся на улице возле парикмахерской. За несколько секунд Оуэн скрылся за углом и затерялся среди сверкающих небоскрёбов в жилой части Капитолия Тысячелетия, не обращая внимания на вопли Пенни и визги птеранодонов[27], появившихся из ниоткуда, чтобы напасть на неё, лежащую на улице, словно заманчивая закуска.

Более многообещающим был Эгг Магнет. В образе Глендовера Бродсорда Оуэн заметил его у Сурер-сквер, в испанском баре недалеко от центра Капитолия Тысячелетия. Он решил, что Эгг был здесь самым стильным человеком, потому что он танцевал на столе и ел огонь, а не сыр с анчоусами. Это привлекло Оуэна, в отличие от официантов, и он перехватил Эгга, когда того вышвырнули на улицу.

Они танцевали на мощёных улицах промышленного района. Оуэн изучал блестящий белый брючный костюм новичка и его поразительно яркие серебристые волосы.

— Что это за имя – «Эгг Магнет»? — спросил он.

— Название группы, — ответил Эгг. — А у тебя? Твои родители любили Толкиена? Оуэн осмотрел амуницию Глендовера Бродсорда.

— Я всегда хотел побывать в Новой Зеландии. Но максимум, что мне удавалось – одеться подобным образом. Это хоббит, которого трудно уничтожить.

Эгг Магнет скорчил рожу. В прямом смысле. Он растянул щёки в преувеличенно тревожном выражении.

— Прости, — ухмыльнулся Оуэн. Он протянул руку и мягко разгладил искажённые черты лица Эгга. Проделав это, он не убрал руки, продолжая изучать возможности. Он экспериментировал с сексом в «Другой реальности» и раньше, но это лишь заставляло персонажей на экране обниматься и трахаться. Ему было интересно, как бы всё это воспринималось сейчас, когда он был полностью погружён в игровой мир. Со сверхчувствительностью перчаток данных. В последнем номере «Ланцета»[28] была шуточная статья о киберсексе, в которой упоминалось некое оборудование, описываемое как «технофаллос». Он сомневался, что Тошико сочтёт это ценным для Торчвуда исследованием. Хотя и предполагал, что ему доставит удовольствие описывать ей интерфейс этого аппарата.

— Хочешь, выпьем где-нибудь? — предложил он Эггу. — Или предпочитаешь чашку чая?

Эгг вежливо отвернулся от Оуэна, хихикая. Его серебристые волосы рассыпались по плечам.

— У меня был приятель, который всегда говорил так. Я бы сказал ему: «Нет, знаешь, я выпью обычную чашку чая, если только ты не хочешь предложить мне дерьмовый чай». Мне бы понравилась чашка дерьмового чая, а тебе?

Оуэн тоже засмеялся. Когда-то в прошлом он и сам говорил это.

Эгг танцующей походкой пересёк улицу и полетел вверх по ступенькам к магазинам и ресторанам. Он оглянулся, проверяя, идёт ли Оуэн за ним. Оуэну пришлось поторопиться, чтобы догнать его.

— У тебя красивый смех, — сказал ему Оуэн. — Что ещё такого забавного говорил тебе твой приятель?

Эгг присел на низкую стену у ресторана и похлопал по ней ладонью, приглашая Оуэна сесть рядом.