– Где это вы были так долго? – пошел Жилин навстречу.
– А мы заблудились! – жизнерадостно воскликнула Наташа. – Не в тот туннель заехали!
– Мы тут с приданым, – захмыкал Фынчен, – а то, думаем, явимся на все готовенькое… Куда класть?
– А сюда пока, к стенке! Ну! Белковый синтезатор! Вещь!
– А то! – гордо подбоченился Колманов. – Мы и капустки привезли. Пять кочанов – еле доперли! Ларни, выгружай!
– Ну, спасибо! – сказал Жилин. – А я уж и не знал, чем людей кормить! Одна вода!
– Пей вода, ешь вода… – запел Колманов.
– Папа! – предостерегающе-укоризненно сказала Наташа. За одеялом в «девичьей» громко хихикнули.
– С-с… совершать естественные отправления, – нашелся Колманов, – не будешь никогда! Всю ритмику мне изнахратила…
Жилин почувствовал позыв к одиночеству и убрел обратно на берег озера. Вода Коцита-4 отражала ледяной свод, как недвижное черное зеркало. Хрустя галькой, Глеб прогулялся по плоскому каменному уступу, буквально заваленному озерными грибами. Круглые глянцевитые шляпки размерами с апельсин, иногда с арбузик, были крепкие и скользкие на ощупь. Жилин присел у самой воды. Ничто – ни ветер, ни течение – не рябило ее, не нагоняло волну. Лучи прожекторов сзади высекали радуги в изломах ледяного свода, разжигали холодный голубой огонь в массивных сосульках, похожих на русские витые колонны, и гасли в смолянистом разливе Коцита.
Жилин сполоснул руки и омыл лицо. Сон не шел. Нетерпение томило руководителя-исполнителя операции «Еры».
– Глеб Петрович!
Жилин мысленно застонал и повернулся. Ну, конечно! Сорокин! Подкрался…
– Алексей, – страдальческим голосом сказал Жилин. – Ты от меня когда-нибудь отстанешь?
– Когда-нибудь!
Робот-оператор просеменил по берегу, выбирая ракурс.
– Ты уже спрашивал меня вчера! – попытался Жилин уклониться.
– Так то вчера! А сегодня я к вам даже и не подходил. И вообще, довлеет дневи злоба его!
– Аминь, – кротко сказал Жилин.
– Скажите, Глеб Петрович, какая акция задумана на завтра?
– Военная тайна! – отомстил Жилин.
– Ага… Но это как-то связано с метеотехникой, с климатической станцией?..
– Ноу комментс.
– Хм. А вот скажите… Можете вы объяснить популярно… современную военную доктрину?
– А современную научную парадигму заодно не надо тебе?
– Не-а!
Жилин вздохнул.
– В прошлом году на Курилах, – начал он, – ставили опыты по замирению вулкана. Чтобы жить где-нибудь в Петропавловске или в Приэльбрусье и не бояться извержений, землетрясений и палящих туч. А война – это тоже катаклизм, только социальный. И нынешние вояки учатся именно замирять человеческие массы. Не уничтожать живую силу противника, а принуждать к миру. Не стрелять, бомбить и резать лазером, а усыплять – есть такие усыпляющие бомбы… Обездвиживать с помощью биопарализаторов – на Западе их называют станнерами… В общем понятно, да?
– Понятно, – бодро сказал Сорокин. – Короче говоря, мораль и этика поднялись на много пунктов вверх…
– А при чем здесь мораль? – усмехнулся Жилин. – Это военная техника прогрессировала, а не нравы. Весь фокус в том, Алексей, что «бескровное воздействие» гораздо эффективнее любого поражения, тем более массового. Вот и все! Врага дешевле иммобилизовать, усыпить, загипнотизировать, чем убить. Вдобавок все матценности сохраняются!
– Понятненько… – протянул Сорокин. – А вот…
Жилин глянул на часы.
– Все, аллигатор клавиатуры, ваше время истекло.
– Еще один ма-аленький вопросик!
– Все.
Когда в голосе Жилина начинал позванивать металл, с ним было лучше не спорить. И спецкор не рискнул настаивать.
– Алексей, – сказал Жилин Сорокину вдогон. – Скажешь там Гирину, чтоб сюда шел.
– Скажу! А для…
– Алексей…
– До свидания, Глеб Петрович! Я пошел!
Жилин проводил глазами тощего спецкора и покачал головой. Совинформбюро… А ничего норка получилась, подумал он. С озера база ополченцев выглядела как уютная пещера. Оттуда безостановочно несся шум – смех, споры, звяканье, шарканье, стук… Голубоватые отсветы перебивались тенями, смутный галдеж прорывался ясными репликами: «Маша, а добавочки?» – «Куда с такими ногами?!» – «Виджай, помолчи хоть пять минут!»
Голоса гасли, гуляя среди сосульчатых колоннад. Неожиданно с Коцита докатился всплеск. Круги мелких волн лизнули камень.
– Рыбозмея балует, – сказал за спиной грустный голос.
Жилин обернулся. Позади стояла Яэль. Она печально глядела на озеро и продолжала:
– Максим их втихушку прикармливает – хочет меню разнообразить…
– Ты чего не спишь? – ласково спросил Жилин.
– Я фармбоев встречала, забыл? Глеб…
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить… – тихо сказал Жилин.
Яэль захлопала намокшими ресницами.
– И что ты ответишь? – еще тише спросила она.
Жилин вздохнул.
– Я поняла… – всхлипнула Яэль.
– Бедненькая ты моя… – Жилин нежно приобнял девушку за плечи. Яэль будто только и ждала этого – прижалась и разревелась. Жилин гладил девушку по плечу, стараясь не вкладывать в это занятие излишнего чувства.
– Зарекалась же, никогда чтоб не плакать из-за мужчин, – говорила Яэль, хлюпая носом. – И вот на тебе, опять реву… Идиотки кусок…
Жилин вздохнул.
– Я не приказывал Антону внедряться… – Поняв, что оправдывается, он смолк. Стало еще паршивей – будто загодя вину спихиваешь. Вину командира, пославшего солдата на верную гибель.
– Я знаю… – тоненько сказала Яэль. – Он сам…
– Обещаю, – твердо сказал Жилин. – Послезавтра я его верну.
– Правда?..
– Самая что ни на есть. Сегодня… ну, никак! И завтра… А послезавтра – обязательно.
В синем круге туннеля появился Гирин. Завидев сцену оказания первой психологической помощи, он задержался у сосулек. Жилин подозвал его жестом – подходи, мол, даже женские слезы высыхают. Гирин подошел, потоптался у воды. Яэль оторвала от жилинского комбеза заплаканное лицо, улыбнулась вымученно, растерла ладонью слезы.
– Пойду я, – сказал она, шмыгнув носом, – а то еще Маринка увидит… в озере утопит…
– Мы тебя спасем! – горячо пообещал Гирин.
Яэль постаралась улыбнуться и пошла к туннелю, рефлекторно поправляя волосы.
– Ну вот, – сказал Максим, глядя ей вслед. – Пока я бегал, всех девок разобрали…
– А Наташа? – напомнил Жилин. – Колманова?
– Да-а… – довольно пробасил Максим. – Та еще штучка! Только она на одного тебя смотрит.
– А ты впереди встань, – посоветовал Жилин, – за тобой даже я спрячусь!
– Хм… М-да. Слушай, ты мне подал хорошую идею! – Но тут же губы Гирина смяли добродушную улыбку. – Кхм… Зачем звал?
– Надо посоветоваться…
Хрустя галькой, подошли Ковальский, Колманов, Йенсен – весь «актив» ополчения собрался на берегу Коцита-4.
– В принципе, – затянул Жилин, – я с утра вас собрать хотел. А то поздно уже…
– Пустяки, – пробурчал Колманов, устраиваясь на круглом камне, – дело житейское… Успеем еще отоспаться!
– Ну, ладно… – Жилин присел на корточки. – Я тут думал, как нам пурпуров прижать…
– …по другим правилам, – понятливо кивнул Ковальский.
– Точно. Не буду же я слать наших мальчиков и девочек на штурм техкупола! И выходит так, что единственное средство борьбы с паразитами – это климатическая станция. Если мы ее дооборудуем и запустим на полную, над «Большим Сыртом» можно будет поднять бурю, вызвать торнадо класса Эф-Шесть, и они буквально высосут пурпуров из техкупола – пурпурные же там окопались все! А их десантные боты вихри раскурочат и зафутболят в пустыню!
Колманов цикнул зубом и сказал:
– Это все прекрасно, но… – Он покачал головой. – Давление очень уж низкое. С таким давлением я тебе Эф-Один заделаю, может, да и то не уверен, что получится…
– Заметим, – вступил Йенсен, – атмосферный завод может поднять давление до шестисот миллибар в радиусе ста километров. Этого хватит?
– Да только так! – обрадовался Колманов и тут же выругался: – Ульмотронов же нет! Нам, чтобы хоть как-то запустить климатизаторы, надо штук двадцать ульмотронов, а на станции их всего два или три, я смотрел!
