Здесь лава встретила какое-то препятствие и перевалила через него, оставив гладкую отвесную поверхность, загораживавшую путь к отступлению. Проклятие! Пробежав полпути, Жилин почувствовал, что один его шаг отозвался глухим гулом, однако следующий вывел на твердую поверхность.

Откуда-то сверкнула красно-лиловая вспышка, и луч резанул по голени. Нога подкосилась, и Глеб упал. Левой рукой, задыхаясь и хрипя, он достал карман-аптечку, высыпал на камень все содержимое, нашел заживляющий тампопластырь и залепил пузырящиеся кровью дыры.

Его скрывал от Гереро небольшой кратерный вал. Справа высилась скала и зиял колодец. Края его отвесно уходили вниз метров на двадцать, а дно было усыпано острыми осколками лавы, тонкими, как бумага, которые когда-то, давным-давно, прикрывали колодец каменным пузырем.

– Куда, куда вы удалились?.. – пропел Гереро.

Жилин пополз направо. Тут стена круто поворачивала, образуя впадину. Ни уступчика, ни укрытия… Стоп! Есть трещина! Трещинка в стене, она уходила вертикально вверх, начинаясь узкой щелью на высоте его роста, и расширялась кверху до метра. Но если Гереро подойдет, когда он будет изображать скалолаза… А что делать? Если дается шанс, его надо использовать.

Где-то позади шаркнула по камню подошва. Жилин подпрыгнул и вбил в щель крепко сжатый левый кулак. Затем подтянулся, уцепился за край пальцами правой руки, разжал кулак и постепенно, сантиметр за сантиметром, пополз вверх. Извернулся и просунул в щель здоровую ногу, подтянулся, ухватился левой рукой за край.

Он слышал стук осыпающихся камней внизу и приближающиеся шаги. Быстрее, быстрее! Кровь уходит, и силы, и время! Жилин рванулся вверх, перебросил через край ногу и заполз на плоскую вершину утеса. Он мельком увидел внизу «голема», перекатился, и тут же прошипел лазер. Луч расшиб камень в том месте, где только что был он. Его провели. Это кибера шаги он слышал, когда взбирался на скалу, а не Гереро!

Жилин, тяжело дыша, поднялся на одно колено. Затем он увидел сапоги Гереро. Руку в желтом, поднимавшую лазер. Злую усмешку, дергающую губы. Кружочек дула, крохотную норку Смерти.

Жилин подтянулся на одной руке, помогая ногой, и с громадным облегчением оперся спиной о скалу. Как это бывает? Вспышка, боль, и все. Хотя нет, лазерный луч ему не увидеть – уж больно тот скор… В последнем усилии Жилин напряг толчковую ногу… и увидел тонкий зеленый луч. Он прошил грудь Гереро и погас. Потом только микрофоны донесли шипение выстрела.

Гереро застыл, приподнявшись на носки, потом завалился набок. Тонкая корочка лавы под ним проломилась, и экс-директор с визгом полетел в колодец.

Жилин медленно, борясь с болью, повернулся. На него смотрели крохотные, тусклые глазки Сегундо, опускавшего левый манипулятор со встроенным лазером. Глебу перехватило дыхание. Каждый вдох отдавался болью. Жилин медленно поднялся, покачнулся и пошел, шатаясь, подволакивая ногу, к роботу. Но так и не дошел.

…Первое, что увидел Глеб, очнувшись, это белые стены реанимокамеры. Слабость тормозила мысли и ощущения, но он таки смог изломить губы в улыбке, разглядев зареванную Марину. Запахнутый халатик девушка удерживала на груди руками, слезинкой дрожала мольба, и вдруг глаза просияли сумасшедшей радостью.

– Живой! – простонала девушка и стала гладить грудь Жилина, шурша ладонями по тампопластырю. Глеб грелся рядом с этим теплым, родным, мягким, гладким, шелковистым, и чувствовал, что ледяные глаза влажнеют. – Живой, живой… – бормотала Марина. По мокрому лицу ее текли слезы, а она улыбалась, снова и снова прижимаясь к любимому, целуя его колючие щеки, его сильную шею, дотрагиваясь губами до глаз.

– Привет… – прошептал Глеб. – Я вернулся…

Пушистые волосы Марины приятно скользнули по его коже, облепленной датчиками. Девушка прижалась к Глебу, потом поцеловала – от нее пахло ромашками и снегом. Она была мягкая-мягкая, ласковая-ласковая, и Глеб теперь ничего не видел, кроме ее заплаканного прекрасного лица.

– Мой котик… – прошептала Марина. – Мой зайчик… Моя рыбка золотая…