Но нет, у современного человека кости черепной коробки утончились настолько, что мощного удара кулаком в голову достаточно, чтобы нанести тяжелейшую, порою смертельную травму.

Одно из объяснений предложила антрополог Дин Фалк из Флоридского Университета. В одной из своих статей, метко озаглавленных «Хорошему мозгу тяжело охладиться» [136], она предположила, что заметная активизация мозговой деятельности потребовала особого механизма сохранения мозга от перегрева. Стенки черепа пронизаны отверстиями (фораминами) для прохождения сосудов и нервов. Благодаря им через вены транспортируется кровь от кожи головы к венозным синусам. В этот момент, проходя под поверхностью кожи, кровь несколько охлаждается и таким образом «охлаждает» и мозг, защищая его от перегрева.

Дин Фалк обратила внимание, что количество отверстий в стенках черепа среди представителей рода Homo, обладающих большим мозгом, значительно больше, чем, например, у австралопитеков. Кровеносным сосудам значительно проще проникать в тонкостенный череп, чем проходить через массивные плотные кости. Таким образом, можно предположить прямую зависимость между утончением костей черепа, количеством отверстий для сосудов и общим развитием мозга у гоминидов. Параллельно обратим внимание, что развитие прямохождения могло привести и к большому нагреву головы, что, в свою очередь, должно было бы вызывать тепловые удары, если бы не развитие новой «дренажной системы» для охлаждения мозга.

Другим возможным объяснением такому утончению костей может быть гипотеза о том, что мощная черепная коробка обладает немалым весом и ее тяжело удерживать в вертикальном положении, сохраняя при этом общее равновесие тела. С развитием прямохождения пришлось пожертвовать и такой надежной защитой, как толстостенный череп.

В общем, все эти гипотезы представляются, безусловно, разумными, хотя, как и большинство предположений в области эволюции человека, недоказуемыми экспериментальным образом. Но есть и другой момент: все это будет иметь смысл, если допустить, что у предка человека был действительно толстостенный череп. Но возможно и другое – человек произошел совсем от других видов, которые изначально имели тонкие стенки черепа.

Существует, по крайней мере, еще одно важнейшее отличие вида Homo sapiens от всех остальных млекопитающих. И происхождение этого явления объяснить достаточно сложно, если вообще возможно с точки зрении эволюционного развития. Речь идет о поразительных изменениях в сексуальной жизни и строении половых органов.

Человек – единственный антропоид, который способен вступать в половые связи независимо от периода овуляции у женщин.

То, что нам кажется волне обыденным, при внимательном рассмотрении оказывается противоречащим тезису о том, что в эволюции закрепляются лишь изменения, ведущие к большей устойчивости вида. Прежде всего, частота и продолжительность полового акта у людей значительно больше, чем у большинства близких ему видов и родов. Если отбросить соображения удовольствия, то с точки зрения выживания такая продолжительность и частота совокуплений очень невыгодна, и животное не может себе ее позволить. Прежде всего, в момент совокупления оно оказывается уязвимым для хищников, его враги могут в этот момент занять его территорию. Это отнимает много энергии и бесцельно расходует силы – ведь беременность возможна только в период овуляции.

Животное вступает в соитие с четко обозначенной и генетически заложенной целью – продолжить род, сохранить или расширить популяцию. Этому подчинен весь ритм его сексуальной жизни. И совсем иную картину мы наблюдаем у человека.

У большинства животных самка подает некие «знаки», которые должны показать самцу, что наступил период овуляции, пора спаривания, и что можно продолжать род. У одних представителей животного мира, например, краснеют ягодицы или изменяется окрас, практически у всех выделяется остро-пахнущий мускусный секрет, который самец может почувствовать на очень большом расстоянии. В самках приматов генетически заложено привлечение самца в строго определенный момент, чтобы сильный пол не растрачивал свои силы понапрасну.

А вот женщина явно не показывает того, что наступил период овуляции, более того, зачастую она и сама точно не знает, способна она в определенный момент к зачатию или нет, если, разумеется, не воспользоваться сложными и не всегда точными расчетами. К тому же нередко бывают сбои в ритмах, у разных женщин периоды могут различаться в среднем от 26 до 30 дней, что также не увеличивает шансы на продолжение рода. Подсчитано, что у гипотетической человеческой особи весьма свободных нравов, которая вступает в связи с абсолютно здоровыми мужчинами, способность к зачатию составляет лишь 28 % в месяц. А вот у животных при их очень редкой овуляции и крайне редких совокуплениях способность к зачатию оставляет 75 %, т. е. почти в три раза больше!

Самец человека к тому же вынужден тратить много энергии на такую частоту половых актов – если в современном мире этим можно пренебречь, то в период борьбы за выживание такая неоправданная трата сил могла бы стоить человечеству полного поражения в конкуренции с другими видами. Однако этого не произошло – либо в таком изменении ритма половой жизни есть свой смысл, который мы доселе не осознали, либо он таким был задан изначально, а не сформировался эволюционным путем.

Это – очень важное и поразительное отличие. А могли ли неандерталец или питекантроп иметь такой же круглогодичный цикл совокуплений, как человек? То есть стояли ли они ближе к современным людям или к животному миру? Ответить на этот вопрос точно невозможно, но именно здесь и заключено одно из важнейших отличий человека от обезьяны и возможность постоянного воспроизводства. Практически все животные имеют очень четкий цикл совокуплений в период овуляции у самки, периоды «брачных игр» и многое другое. Но не таков современный человек и, вероятно, все другие виды людей, которые предшествовали ему на земле. Он особенный – «круглогодичный». Очень сложно объяснить причину этого с точки зрения «накопления изменений». Может быть, как предполагает ряд специалистов, это произошло из-за потребления мясной пищи? Но масса животных, в том числе волки и собаки, также питаются мясом, но никто не замечал у них в течение тысяч лет изменения цикличности половой жизни. К тому же древний человек, хотя и был плотоядным, все же питался мясом от случая к случаю, а его основным рационом были плоды и коренья.

Более того, человек производит на свет поразительно слабого младенца. Столь слабого и несамостоятельного младенца нет ни у одного другого биологического вида на Земле. Он беззащитен, абсолютно несамостоятелен в течение долгого времени. Он привязан к родителям или к воспитателям очень долго, и его взросление, в том числе и увеличение объема мозга, идет чрезвычайно долго. Неоправданно долго – для выживания в природном мире это очень опасно, ведь не только он сам взрослеет очень долго, но и кто-то из его родителей обязан, отвлекаясь от своих основных обязанностей, заботиться о нем.

Его мозг растет медленно и долгое время остается неприспособленным к самостоятельному мышлению. Например, у приматов мозг младенца при рождении достигает уже 70 % мозга взрослой особи, остальные 30 % набираются за несколько месяцев. А вот у человека мозг ребенка составляет лишь 20 % «взрослой величины», а процесс роста заканчивается приблизительно в 23 года.

Обычно это приводится в качестве доказательства возможности длительного воспитания и передачи опыта человека и, как следствие, большей «разумности» человека. Но сам факт, что человек рождается с маленьким мозгом, который затем быстро растет, еще не является доказательством его разумности. С точки зрения безопасности значительно выгоднее производить на свет почти «готовых» детенышей. Даже самые близкие к человеку приматы – шимпанзе, горилла и орангутан – воспитывают своих детенышей гораздо быстрее.