— Помо… — попытался крикнуть несчастный, но на полуслове через рот прокатилась волна. Малыш не захлебнулся, начал отфыркиваться, но кричать уже не пытался.

К счастью, его услышали. Оба мальчишки, задержавшиеся было на пляже после предупреждения, кинулись вперёд. И тут Звонкая Иволга вдруг метнулась наперерез и схватила своего сына поперёк живота, едва не сбив Клеста с ног.

— Стой! Там опасно!

— Вот дурная! — сплюнул на взгорке Хромой Зубр. — Нечто не понимает, что Хозяин Вод такому большому ребёнку не страшен?

К счастью, хотя бы Пыхтуну никто не мешал — мальчишка стремительно преодолел водное пространство, отделяющее пляж от липы, ухватился за ближние ветки. Дерево закрутилось, окуная малыша в реку.

— Отпусти!!! — закричал старый мастер.

Но Пыхтун и сам сообразил, что делать.

Он не просто бросил ветку, но даже подтолкнул вверх сучок, оказавшийся поблизости. Дерево повернулось в другую сторону, вытягивая ребёнка наверх, и теперь Хромой Зубр узнал малышку.

Это была Снежана, семь зим назад родившаяся у Белой Лисы и Храброго Рыка как раз в день, когда выпал первый снег. Девочка с густыми русыми кудрями и большущими тёмными ресницами, словно крашенными черникой. Теперь она, широко открыв рот, изо всех сил пыталась отдышаться.

Пыхтун же проплыл вокруг кроны и схватился за ветки с другой стороны, мешая липе повернуться назад. Дерево, оказавшись почти на самой середине реки, всё быстрее и быстрее уносилось вниз по течению.

— Назад! Сюда! Возвращайтесь! — закричали с пляжа обеспокоенные женщины, дети побежали по берегу. Но что это могло изменить? У стойбища сейчас не было ни одной лодки — охотники ушли на них в облаву по Лосиной реке. Большая часть женщин и старшие дети собирали в Клюквенной долине молодую лозу…

Впрочем, хотя Хромой Зубр и беспокоился за уплывающих малышей, особого страха он не испытывал. Никто из них под ударами ветвей не утонул, плавали все дети племени Бобра отменно. Хозяин Вод, показавшись совсем ненадолго, пропал из глаз. Пыхтуну и девочке нужно всего лишь добраться от дерева к берегу и вернуться в селение. Непонятно только, почему Снежана упрямо вцепилась в липу и не хочет её отпускать. Испугалась, что ли? Но Пыхтун её успокоит. Он ведь уже совсем взрослый, ему почти полных двенадцать лет.

Пыхтун, с нетерпением ожидавший осени — времени своего посвящения в охотники, — постоянно помнил, что стал уже совсем взрослым мужчиной. И потому на берегу не колебался ни мгновения. Мужчина всегда должен защищать детей и женщин — о чём тут думать, коли кто-то зовёт на помощь? Паренёк кинулся в воду сразу, как только увидел руку среди веток, даже ещё до того, как услышал крик Снежаны. В несколько гребков он добрался до дерева и схватился за ближний сук — чем принёс больше вреда, чем пользы. Но тут же поправился, позволив девочке сделать большой глоток воздуха, а потом заплыл с другой стороны, потянул крону к себе и поднял голову малышки уже довольно высоко над водой. Подождал, пока Снежана отдышалась, спросил:

— Ты чего к берегу не плывёшь?

— Ногу что-то держит. Очень больно, Пыхтун, — всхлипнула она. — Так больно… Шевельнуть даже не получается. Наверно, она сломалась!

— Так посмотри! Тебе её видно?

— Нет… Она где-то там… — Девочка показала пальцем по другую сторону ствола.

— Подожди, я попробую сам посмотреть…

Пыхтун отпустил ветки, собираясь проплыть дальше, но крона качнулась, утаскивая Снежану под воду, и он опять торопливо вцепился в дерево. Оглянулся на стойбище — оно уже скрывалось за излучиной Большой Реки. Течение здесь было очень сильным и несло дерево быстрее, чем ходит по ровной гладкой тропе взрослый охотник. К тому же несло не просто вниз, а ещё и к противоположному берегу.

— Неужели никак не выдернуть? — переспросил он. — Так не бывает! Это всего лишь дерево, всего лишь ветки! Попробуй ещё!

Девочка крепче схватилась за ветки, напряглась… На её глаза навернулись слёзы:

— Ника-а-а-ак…

— Ну, тогда… — Пыхтун подумал, подобрался ближе к стволу и скомандовал: — Тогда дыхание задержи, я сам посмотрю.

Снежана послушно сделала глубокий вдох и замерла.

Паренёк перевалился через ствол, нажимая на ветки по ту сторону, липа провернулась, затягивая голову малышки под воду, зато с другой стороны на свет появилась её пятка, попавшая в развилку довольно толстого сука и зажатая там другой веткой. Пыхтун быстро откинулся назад, схватившись рукой за сук, вернул дерево в прежнее положение. Снежана фыркнула, отплёвывая воду, спросила:

— Увидел?

— Да. Кажется, на липе ветка за дно зацепилась и отогнулась. А потом выпрямилась и твою пятку к суку прижала.

— Так отломай её, отломай! — взмолилась девочка. — Я совсем уже ноги не чувствую!

— Подожди. Мне её отсюда не достать.

Пыхтун, прикинув, куда именно надо пробраться, разжал ладони, поднырнул под ближний сук, проплыл вдоль ствола, вцепился в нужную ветку, провёл рукой вдоль неё, но ноги не нащупал.

— Подожди. Боюсь ошибиться… — Он поглубже вдохнул, скользнул по мокрой палке в глубину и очень скоро обнаружил мягкие и тёплые пальцы Снежаны. Сейчас, когда голова девочки торчала над водой, её ступни уходили на удивление далёко вниз. Паренёк повернул назад, вынырнул: — Всё, получилось. Нашёл. Сейчас освобожу!

Он пару раз глубоко вздохнул, нырнул снова, вцепился руками в ветку, рванул… Но она не поддалась. Оказалась слишком тугой. Он дёрнул снова, сильнее. Однако толку не добился. Его тело от усилий болталось из стороны в сторону, а деревяшка даже не шевелилась. Мальчику было нужно найти более надёжную опору и… глотнуть воздуха.

Пыхтун всплыл, отвалился на ствол, пытаясь отдышаться. Оглянулся назад, вверх по реке. Селение уже скрылось за излучиной. И, похоже, довольно давно.

— Этак мы дотемна вернуться не успеем… — недовольно пробормотал он. — Унесёт за Чёрную реку. Там ещё и болото, обходить придётся.

— Что говоришь? — зашевелилась по ту сторону Снежана.

— Потерпи, сейчас освобожу… — Паренёк глубоко вдохнул и нырнул снова.

При всей кажущейся простоте, отогнуть ветку оказалось не просто. Сначала он пытался опереться ногами в сучки выше по стволу и нажать на деревяшку — но ступни раз за разом соскальзывали с мокрой опоры. Потом он решил зацепиться ногами выше по суку и оттянуть ветку к себе — но сук с развилкой оказался голым, как древко копья. Пыхтун стал подныривать под ствол и зажимать его ногами, чтобы руками толкнуть ветку. Здесь получалось держаться надёжно — но пока он нырял, выкручивался, закидывал ноги и нащупывал место ловушки, дыхания уже не хватало, и приходилось бросать всё, выныривать, а потом начинать сначала.

Липу же несло и несло по реке, и она миновала уже не только устье Чёрной реки, но и прозрачный на удивление Песочный ручей с его вкусной, даже сладкой водой.

— Мы утонем, да? — вдруг всхлипнула за стволом Снежана.

— Такого не может быть! — уверенно ответил Пыхтун, устало раскинувшись на ветках. — Мы ведь из рода Бобра, а бобры никогда не тонут. Просто я немного устал и быстро задыхаюсь. Сейчас чуток отдохну…

Как учил всех детей перед первым купанием великий шаман Чужой Голос, мальчик сделал один за другим три быстрых, очень глубоких вдоха, скользнул вперёд ногами вниз, обхватил ствол, крепко сжав его коленками, откинулся телом вниз и в сторону, почти сразу нащупал пятку Снежаны, зажавшую её ветку, вцепился обеими руками, со всех сил потянул на себя. Упругая деревяшка почти не поддалась, отогнулась всего чуть-чуть — но этого хватило, чтобы ступня девочки двинулась вверх, высвобождаясь из ловушки. Всё получилось так неожиданно быстро и просто, что Пыхтун поначалу даже не поверил в успех и удерживал ветку ещё некоторое время, пока опять не начал задыхаться. Только после этого он бросил липу и устремился вверх, хватанул полную грудь воздуха и тут же спросил: