Все, что животное воспринимает и запоминает, современная наука называет информацией, обработанной мозгом животного. Тем самым животное отражает объективную действительность. Но, разумеется, мозг не физическое, а биологическое зеркало. Любое отражение — это не просто восприятие объективных данных, а переработанное содержание психики. Убедительным примером тому служит распознавание величины и формы рыбами, на что способны, конечно, и шимпанзе.

К сведениям, которые поступают в мозг, относится не только то, что воспринято с помощью, скажем, органов зрения или слуха, но и ощущения собственных движений высших животных. Уже в ранней юности шимпанзе играет со стеблями и палками и таким образом приобретает опыт. Он включает запоминание того, что делала обезьяна, и того, что получилось в результате этой деятельности. Применительно к аппаратам, которые могут сохранять что-то для последующего использования, мы говорим о накоплении, сохранении информации. Фотография длительное время сохраняет прошедшую сцену, магнитофонная лента — произнесенные фразы.

Юный шимпанзе накапливает данные, которые исходят как от его объективного окружения, так и от форм его движений. Человекообразные обезьяны могут использовать накопленную информацию. Например, мы видим, что в случае понимания результат действий шимпанзе в той или иной степени предвиделся заранее. В голове обезьяны взаимосвязаны данные о тех или иных формах ее поведения и о возможных последствиях этих действий. Это такой вид переработки данных, к которому способны только обезьяны. Воспоминание определенной формы поведения можно передать словами «что-то приходит на ум» или, как это делает современная наука, назвать «актуализацией» накопленной информации.

Среди шимпанзе одним решения «приходят на ум» быстро, другим — только спустя какое-то время. Вот пример: американский ученый поставил перед шимпанзе двухметровый ящик, открытый с обеих сторон (рис. 47), рядом с ящиком положил трехметровую жердь. На глазах у подопытного шимпанзе экспериментатор кладет в середину ящика банан и закрывает ящик. Обезьяна должна шестом вытолкнуть плод из ящика. Все до одной обезьяны (а их было 12 особей) через то или иное время справились со своей задачей. Только самка Мамо, казалось, не сумела найти решения. Но на 13-й день проведения опыта она неожиданно схватила жердь, засунула ее внутрь ящика и вытолкнула банан с другого конца. Прошло 13 дней, прежде чем шимпанзе «пришло на ум» решение задачи. Лишь тогда в ее голове возникла плодотворная связь между воспринимаемыми данными, с одной стороны, и накопленной информацией о возможном поведении — с другой.

Некоторые способности шимпанзе можно выявить только в экспериментах с животными, находящимися в неволе, так как приходится создавать условия, не встречающиеся в природе. На рис. 48 показан продолговатый ящик. Открыть его можно с помощью дверцы, находящейся со стороны животного. Во время опыта в ящик кладут вишню, которую обезьяна должна достать. Открыть дверцу нелегко из-за большого числа всевозможных запорных устройств. Для простоты рассмотрения мы упомянем лишь некоторые из них. Во-первых, с боку дверцы находится крючок, который закладывается в ушко и открывается поднятием вверх. Во-вторых, сверху вставляется штырь, так что дверцу можно открыть, только вытащив его. В-третьих, от дверцы вдоль ящика идет цепочка, которая закручивается на противоположной стороне на закрепленном там коротком штырьке. Чтобы получить доступ в ящик, нужно размотать цепь, вытащить штырь и поднять крючок.

В целом все испытуемые обезьяны справились с этими запорами, безусловно проявив понимание. Справились они и с дальнейшим усложнением задачи. Выражаясь языком современной науки, шимпанзе так первично переработали данные, что определенные действия и результаты этих действий привели к желаемому результату. Вполне возможно, что описанные достижения суть проявления мыслительного процесса, который представляет собой особый вид переработки информации.

Различных видов и способов переработки информации много. Эта переработка по-разному проходит у животных и человека, и мы вправе называть ее мышлением только при условии, что не будем забывать об огромной разнице между животными и людьми или тем более искать лишь чисто биологического объяснения мышления и вообще поведения человека. Человеческое мышление представляет собой отражение объективной действительности. С помощью понятий человек проводит различие между общим и частным. В этом смысле люди обладают способностью, намного превосходящей способность шимпанзе не только распознавать, но и применять в своей деятельности то, что имеет общее значение. Размышления о чем-либо уже имеющемся и его целесообразное использование приводят к изменению и расширению потребностей, которые играют важную роль в мышлении человека. А вместе с потребностями меняются и люди.

То, что происходит в голове шимпанзе, значительно проще, чем те сложные процессы, которые протекают в мозге человека. В мышлении всех животных отсутствуют понятия, которые могут образоваться только при наличии языка. У животных имеет место относительно непосредственное отражение существующего, как это происходит у шимпанзе в случае с граблями и бананом. Поэтому мы говорим о доязыковом, образном мышлении животных. Их потребности не изменяются от поколения к поколению. Они включают прежде всего пищу, продолжение рода и защиту от различных превратностей жизни. Животные используют природу, но не изменяют ее в соответствии с изменяющимися потребностями. В этом смысле, как и прежде, справедливы слова Ф. Энгельса: «Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. И это является последним существенным отличием человека от остальных животных, и этим отличием человек опять-таки обязан труду»[9]. Попробуем теперь кратко охарактеризовать мышление животных и человека.

Мышление животных образное, доязыковое и не связано с понятиями. Оно служит потребностям, которые остаются в основном без изменений.

В мышлении людей главную роль играют словесно выражаемые понятия. Оно служит потребностям, которые благодаря прогрессу общества постоянно повышаются.

Отвечая на поставленный нами вопрос, думают ли животные, можно сослаться на стадии, предшествующие мышлению, на его элементы, которые встречаются во всех мыслительных процессах человека. Не все совершаемое нами в повседневной жизни требует применения наших высших мыслительных процессов. Часто наше поведение определяют сравнительно простые процессы, которые встречаются и у животных. Отсюда и заблуждение многих любителей животных, которые считают, что собака или коза, слон или косуля могут думать.

В отдельных разделах этой книги были подробно рассмотрены стадии психической деятельности, предшествующие нашему мышлению, которые могут быть определены и объяснены только с помощью очень сложного анализа поведения различных животных. Теперь мы кратко сформулируем их, чтобы не только напомнить о них читателю, но и дать ему общий обзор изложенного.

1. Любители животных в прошлом столетии нередко были свидетелями совершенно поразительных форм поведения животных, после чего они приписывали этим животным слишком большие способности, в том числе и способность мыслить. Примеры поведения животных излагались ими неточно и недостаточно достоверно.

2. К началу XX столетия было обнаружено, что крыс можно научить ориентироваться в лабиринте. При этом нетрудно было установить количество ошибок во время научения и время, необходимое крысе, чтобы выйти из лабиринта. Так был найден первый метод точного исследования поведения животных. Основной итог этих широких исследований в лабиринте сводился к тому, что научение лучше всего идет тогда, когда довольно короткие сроки тренировки прерываются паузами, после которых тренировка и, следовательно, научение продолжается. Способность крыс ориентироваться в лабиринте является интересным примером возможностей животных, которые значительно превосходят человеческие.