Проход был закрыт навсегда, оставив в нашем мире одного безжалостного монстра.

Дивала нашли. Не сразу, а через несколько месяцев. Нашли его в предгорье Западных гор, и, как ни странно, монстр был сильно ослаблен, что сыграло на руку магоам «черного когтя». Как предположили маги, он начал погибать без подпитки. Дивал не поглощал силу магов все то время, что скрывался. Возможно, боялся выдать себя, или просто не мог добраться ни до одного из обладающих даром людей.

Ослабленное тело удалось убить, а душу смогли заключить в артефакт без потерь, и это была победа. Особенно победа мистера Доминика Бреннона, ведь именно он стал тем, кто усмирил душу последнего дивала. Как утверждал мистер Идж, биться деду пришлось практически в одиночку, ведь именно он нашел дивала, в то время как основные силы магов ордена были направлены на поиски монстра в других частях Диосты.

Вроде все в рассказе мистера Иджа шло гладко, пока мы не стали подробно разбираться со свойствами артефакта. А особенностей у этих вещиц оказалось очень много, причем весьма интересных.

Оказалось, что маг, который заключал душу в артефакт, запечатывал его собственной кровью. Не знаю, зачем дракон создал такую функцию для своего творения, но мистер Идж уверял, что душу можно выпустить — опять же с помощью крови и определенного ритуала. Как это ни банально, но кровь требовалась либо того же мага, либо его потомка; к слову, потомок должен был быть того же пола, что и маг, запечатавший артефакт, и обязательно находиться на пике своей магической силы.

Все люди, мало-мальски наделенные даром, прекрасно знают, что пик силы у магически одаренных приходится на возраст с тридцати до тридцати трех лет. Отсюда, видимо, и пророчество, о котором рассказывал поверенный.

После этой информации в моей голове все встало на свои места. В пророчестве, как мы и предполагали, была ошибка. Тридцать лет — не обязательное условие. Главное, чтобы маг был не моложе этого возраста, и не старше тридцати трех. Вот почему адепты того культа не использовали кровь деда: мистер Бреннон уже вышел из пика своих способностей. И теперь, после реального подтверждения очевидца в лице мистера Иджа, я, кажется, начала понимать деда, который сымитировал смерть собственного сына, чтобы тот не стал марионеткой в руках сумасшедших фанатиков.

Единственное, что оставалось для меня полнейшей загадкой — почему они так активизировались сейчас? Я явно не гожусь на роль освободителя души дивала, хотя бы потому, что я женщина. О том, что отец жив, они скорее всего не знают. Тем более, что и он уже давно перешагнул возраст пика силы мага.

При мысли об отце сердце снова кольнула знакомая тревога, и я отвлеклась от записей, чтобы поскорее прояснить этот момент. Всего несколько секунд подумав о том, каким образом задать нужный вопрос, ведь если спросить прямо, то придется рассказать все мистеру Уотсону, который, как и все здесь, вероятно, уверен, что мой родитель погиб в горах много лет назад.

— Мистер Уотсон, — тихо шепнула я, стараясь не отвлекать Яна от чтения. Хотя уверена, поверенный все равно будет подслушивать, не смотря на сосредоточенный вид погруженного в чтение человека.

— У вас вопрос, мисс Ломаш? — не отрываясь от блокнота, спросил следователь.

— Да, вы были в Лесске и сказали, что оставили мистера Иджа под присмотром властей…

Договорить я не успела, ибо мистер Уотсон каким-то образом угадал мои мысли и перебил меня, вскинув руку и оборвав меня на полуфразе.

— Мисс Ломаш, я оставил мистера Иджа под присмотром старшего следователя Лесска, мистера Адама Ломаша. Думаю, вам не о чем переживать. Ваш отец отлично справится с охраной приятеля вашего деда. Надеюсь, вы не сомневаетесь в батюшке?

Я замерла, не веря услышанному. Даже сосредоточенный на чтении Ян вздрогнул от слов мистера Уотсона. Отец взял имя рода матери, когда дед отказался от него, и все знали его под фамилией Ломаш, и лишь кристаллы связи — глупые магические камни — реагировали только на истинное имя рода — Адам Бреннон. Именно поэтому с отцом могли связаться лишь единицы, которым он сам лично дал доступ к своему истинному имени. Даже коллеги из патруля обычно отправляли отцу вестников, а не связывались по кристаллам связи.

— Откуда вы знаете? — совсем тихо спросила я, одновременно немного расслабившись. Я понятия не имела, как мистер Уотсон узнал, что мой отец жив, но факт того, что с ним все хорошо, не мог не радовать.

— Как раз вчера и узнал, когда привел в отделение местного патруля мистера Сана Иджа. Их старшего следователя не оказалось на месте — вышло так, что его отправили в редкостное захолустье, разыскивать беглых тюремщиков. Пришлось отправлять вестника, чтобы мистер Ломаш немедленно вернулся. А когда они с мистером Иджем встретились, я наблюдал весьма занятную картину… В общем, не важно, главное, что мистер Идж в надежных руках вашего отца, мисс Ломаш.

— Спасибо, — прошептала я.

— За что? — удивился следователь.

— За спокойствие.

— Ваш отец рвался поехать сюда, но указом главы патруля Лесска был вынужден остаться там. Хотя, есть у меня определенные опасения на его счет…Однако я клятвенно пообещал ему, что с вами ничего не случится.

— Может быть потом обсудите? — немного нервно предложил Ян, не отрывая немигающего взгляда от текста. — О Катарине есть кому позаботиться, и я лично свяжусь с ее отцом, чтобы прояснить этот момент.

С улыбкой взглянув на Яна, я послушно погрузилась в дальнейшее изучение записей мистера Иджа, как и следователь.

На следующей странице речь шла о заточении последней души. Маги «черного когтя» боялись нескольких вещей: того, что артефакт не выдержит давления древней души внутри себя и выпустит монстра в мир людей. Боялись, но, нужно признать, не без оснований, потому что дракон, изготовивший руки, изначально предупреждал, что долго сдерживать столь мощную силу не сможет ни один артефакт. Именно поэтому их все выбросили в воронку межмирового перехода.

Дивалов вернули на родину, понимая, что если оставить монстров на Диосте, то рано или поздно они выберутся из своих импровизированных тюрем и обязательно отомстят. Конечно, за долгое время заточения души дивалов должны были ослабнуть и перестать сопротивляться силе артефакта, но для этого должны были пройти годы, а члены «черного когтя» не могли так рисковать. К тому же душа, даже заточенная в магический предмет, имела большое влияние на окружающих людей и вне артефакта. И если бы кто-то из магов стал хранить руку у себя, то очень скоро он стал бы сходить с ума.

Мистер Идж не без оснований предполагал, что душа дивала вполне могла влиять на носителя артефакта, внушая ему агрессию, путая мысли, сводя с ума и, как следствие, заменяя мысли носителя своими собственными. В итоге душа освободилась бы в любом случае: либо просто разрушив свою магическую темницу, либо заставив одного из магов сделать все для ее освобождения.

Магам необходимо было придумать, как максимально обезопасить себя от возможного возрождения бессмертной души. И они не нашли ничего лучше, чем разделить артефакт на части. Справедливо рассудив, что малая часть души уже не будет иметь столь сильного ментального влияния на своего носителя, они так и поступили. Провели соответствующий ритуал и разделили руку на шесть частей, как и саму душу. И маги несказанно удивились, когда после разделения части артефакта стали буквально ползти друг к другу, чтобы соединиться вновь.

Именно то, что рука пыталась восстановиться всякий раз, когда части ее оказывались на небольшом расстоянии друг от друга, заставило магов решить проблему кардинально — взять каждому по части зловещего артефакта и разъехаться в разные стороны. Изначально они планировали просто разбросать части руки по просторам Диосты так, чтобы их было проблематично собрать воедино, но как раз в тот день, когда основание руки — ладонь — опустили на дно Драконьего озера в Западных горах, стало известно, что появились некие люди, жаждущие восстановить артефакт и выпустить душу последнего дивала.