Наше слияние было быстрым, мы не могли больше ждать. Слишком надолго для нас обоих затянулся процесс ожидания близости друг с другом. Как только последние волны оргазма нас отпустили, Глеб остановился и прошептал мне на ухо.

— Я люблю тебя, никогда больше не отпущу!

— Я тоже люблю тебя! И не отпускай меня!

Глеб снова стал целовать меня и возобновил движения внутри меня. Второй раз мы были терпеливее, и нам удалось растянуть удовольствие.

Не знаю в чём именно дело!? В чём кроется секрет? Но абсолютно точно скажу, что химия между нами существует просто нереальная! Безумное притяжение, страсть и непреодолимое желание! Таких ощущений я не испытывала с Патриком. Я не помню, что делала под кайфом, и что чувствовала тогда, но думаю, если бы было что-то похожее на то, что у нас с Глебом, я бы, наверное, этого не забыла.

Прежде чем мы начали говорить, мы ещё не раз удовлетворили наши плотские желания. Дикая жадность близости и потребность друг в друге, это всё, что было важно для нас на тот момент.

В комнате стало темно. Мы весь день провели в постели, вообще не выходили из спальни Глеба, словно одержимые, больные друг другом. Наше слияние было похоже на сумасшествие! Когда ты кого-то ждешь десять лет, трудно насытиться в один момент. Ожидание усиливает желание! Но силы всё же, немного иссякли, и мы лежали молча. Глеб лежал на спине, я положила голову на его плечо, мы взялись за руки и переплели пальцы. Глеб поцеловал мою руку, и первый нарушил затянувшееся молчание.

— Когда ты поняла, что я для тебя уже не брат?

— В Испании. А ты?

— Там же, — он снова поцеловал мои костяшки пальцев. — Бесился жутко. Тебе было пятнадцать, а я уже тогда мечтал тебя трахнуть.

— Ты пошляк!

Мы улыбнулись друг другу, и он продолжил.

— Я потом специально старался тебя избегать, чтобы выкинуть из головы. Не получилось! Чтобы я ни делал, кого бы ни трахал, сколько бы я не работал, не мог тебя забыть. Что ты сделала со мной маленькая ведьма?

Мы стали целоваться, но сил продолжать друг друга удовлетворять уже не было, нам нужен был тайм аут.

— Расскажи ты. Как было у тебя? Хочу всё знать в подробностях. В том числе, почему ты вернулась из Китая и отсиживалась в гостинице. Хочу знать про тебя всё, где и с кем ты проводила время все эти годы?

— Прямо так подробно?

— Да, хочу в самых мелких деталях.

— Это будет долго.

— Я не спешу.

— Не знаю с чего и начать.

— Наверно, сначала.

— Как скажешь. После Испании я отчаянно пыталась выбросить мысли о тебе куда подальше. Как ты уже догадался не вышло. И я тоже старалась избегать встреч с тобой, — я стала погружаться в прошлое и рассказывала ему свой путь. Но добравшись до знакомства с Патриком, я не знала, как продолжить. Как сказать про то, что со мной было? И решила перевести стрелки на него. — В ту ночь на новогодних праздниках, когда Ира пришла к тебе, ты закрыл дверь в гостиную. Ты спал с ней после меня, после того, что было между нами…?

Он перебил меня.

— Конечно, нет! Я не хотел, чтобы ты слышала наш с ней разговор и видела, что она беременна. Я боялся, что ты ускользнёшь. Испугался! Я спал с ней всего однажды, она залетела, я не отказался от ребёнка, пообещал ей материальную поддержку. Но со временем это стало превращаться в паразитизм. Она ещё никого не родила, а уже начала меня активно доить, в комплекте к этому шли её истерики и вечное недовольство. Плюсом ко всему её маниакальный папаша. Он стал заставлять меня жениться на его дочери, постоянно звонил и угрожал. Опустился до того, что натравил на меня налоговую. В ту ночь она пришла просить ещё денег, ей вздумалось слетать отдохнуть, понежиться на солнышке. Беременность проходила тяжело, у неё резус-конфликт матери и ребёнка. Я пытался её вразумить, летать на самолете ей, конечно, было нельзя. До неё вообще слабо доходило. Она своеобразна в общении.

— Я успела заметить. Но, тем не менее, она тебя чем-то привлекла. Вы с ней встречались?

— Нет. Познакомились на вечеринке у общих знакомых, оба были жутко пьяные. Я тогда подписал очень крупный контракт, на радостях нажрался и переспал с ней. Но точно помню, что предохранялся. Тем не менее, она залетела. Я не брошу ребенка, даже если девочка будет неполноценной, — его голос перешёл в шёпот. — Просто не смогу, не смогу бросить свою дочь. Тест показал, она точно моя.

Я потянулась к нему и поцеловала в губы, он ответил поцелуем. Я чувствовала его боль! Но если бы я могла её облегчить?! Если бы только могла?! Но и мне было больно, настолько сильно, что внутри всё сжималось.

— Конечно, ты не должен её бросать.

Нам не удалось раскрыть все карты друг перед другом, мы уснули.

Утром, когда мы завтракали, позвонили из больницы, ночью дочь Глеба умерла.

Я никогда не видела его таким! Он смотрел словно в пустоту! На похоронах мне казалось, что Глеб заплачет, но он не проронил не слезинки. Только его каменное лицо выдавало боль. И чувство вины?! Но в чём он виноват? Разве мог на что-то повлиять? Лишь только ночью он забывался в моих объятьях. Наши тела и души сливались и растворялись друг в друге, всё становилось неважным, были только мы.

Дни сменялись ночами и боль отпускала. Я начала работать на Глеба. Наши с ним отношения мы скрывали. Ото всех! Инициатором конспирации была я. Сначала я считала, что не к месту объявлять о нас из-за смерти ребёнка. Говорила ему, что откроемся позже. Потом я стала бояться осуждения родных и того, как они отнесутся к нашей связи. Мы брат и сестра, хоть и троюродные. Что с нами будет дальше? Могут ли у нас быть полноценные и здоровые дети? Ведь мы довольно близкие родственники.

Утром мы вместе уезжали на работу, днем в офисе не виделись, а вечером почти всегда возвращались вместе. Ночи были сумасшедшими, в самом лучшем смысле этого слова. Я плыла по облакам! Я порхала как волшебная бабочка! С ним мне море по колено, и все же внутри я боялась! Присутствовал страх от того, как примут родные наши отношения. Я безумно страшилась увидеть осуждение в их взглядах. Кроме того, я всё чаще думала о детях. Они у нас будут?

Ещё мне постоянно снились странные сны. В них я видела кровавое пятно на груди Господина Чжао. Во сне он хватал меня за руку, и я слышала его тяжёлое предсмертное дыхание. И Патрик, который говорил мне: «Беги!» Его слова отдавались эхом и после того, как я просыпалась, мне казалось, что ещё какое-то время я слышала их: БЕГИ! БЕГИ! БЕГИ!

Что если кто-то меня видел? Заметил, как я спускалась вниз по лестнице. Возможно ли, что меня ищут? И если вдруг кто-то решил, что я лишняя в этом мире, смогут ли они меня найти?

В связи со смертью девочки наши беседы про прошлое прервались. Поначалу, после похорон, было очень тяжело, Глеб немного замкнулся и окунулся в работу с головой. Потом и я вышла к нему на работу. А по ночам нам было совсем не до разговоров. Мы не могли насытиться друг другом, телесный контакт слишком важен для нас, мы очень долго этого ждали.

Но в эти выходные Глеб снова пытался вывести меня на разговор о Китае. Кроме того, он постоянно давил на меня, ему не нравилось, что мы скрываемся. Я отвлекала его тем, что срабатывало стопроцентно, но я знала, что момент истины близок. Когда-нибудь мы перестанем трахаться как одержимые, и нам придется поговорить.

Как он будет ко мне относиться, когда узнает, кто я такая на самом деле? Его кнопка, маленькая кристально чистая, как он думает, оказывается совсем не такая уж и хорошая. Любимая Марина, которая принимала участие в самых грязных делах, молча смотрела, как избивали людей, ломая им руки и носы, а за закрытой дверью у них отнимали жизнь. Я тратила деньги от наркоторговли на украшения, тряпки и маникюр. И я ни сделала ничего, чтобы всё это прекратить. Я убежала из кабинета Патрика и бросила там умирающего Господина Чжао, даже не вызвав ему скорою помощь. Возможно, его ещё можно было бы спасти? Но я сбежала!

Резко вскочив на кровати посреди ночи, я не сразу осознала, что это был всего лишь сон. И такой реалистичный! Сны с каждым разом становились все мощнее и мощнее, словно возвращаешься в прошлое и переживаешь всё заново. Когда это закончится?