— Что случилось? — сонный голос Глеба заставил меня на него посмотреть.

— Все в порядке, просто сон, — я не могла отдышаться, почему-то даже дыхание сбилось.

— Иди ко мне, — он притянул меня к себе.

Я легла рядом, спиной прижавшись к груди мужчины своей мечты. Глеб обнял меня и поцеловал в голову.

— Ты в последние ночи неспокойно спишь. Кто такой Патрик?

Мороз пронесся по коже. Хорошо, что я лежала спиной к Глебу, и он не мог видеть моего лица, испуганных глаз и навернувшихся слёз.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне надоело видеть, как ты каждый раз пытаешь увильнуть от разговора. Марина, я не вчера родился! Ты что-то скрываешь от меня и это что-то достаточно серьёзное. Ты не хочешь говорить со мной при дневном свете и глядя в глаза. Может быть, тебе будет легче рассказать мне всё в темноте лежа ко мне спиной?

Я продолжала молчать.

— Я спрошу еще раз: кто такой Патрик? Я слышал это имя от тебя не раз, ты произносила его во сне. Кроме того, ты плачешь во сне. И довольно часто.

— Я с ним встречалась.

— Дальше.

— Мы познакомились в Нью-Йорке.

— Мне не нравится вытягивать из тебя клещами, можно подробнее?

Я смотрела в темноту, Глеб прижимал меня к себе, его голос был тихим и размеренным. Он не требовал, не заставлял! Он давал понять, что дальше так нельзя и пришла пора поговорить по душам. Нужно открыть свою половинку души для него до конца! И лишь ему решать, примет он меня такой, какая я есть или нет?! Я больше не могу продолжать жить в страхе, что Глеб отвернётся от меня, когда увидит моё истинное лицо. Мне очень важно доверять ему, знать, что он со мной без всяких НО.

— Я работала на него в Китае. Спала с ним, он был моим первым мужчиной.

— Продолжай.

— В Китае помимо легальной работы у меня была и другая.

Я замолчала, и ему пришлось меня поторопить.

— Что за работа?

— Я переводила для Патрика.

— Марина, что ты переводила?

— Патрик был наркоторговцем.

— Господи! Как ты попала в это?

— Когда он впервые взял меня на такие переговоры, я не знала куда еду. Так вышло, что меня затянуло, я видела, слышала, переводила и хранила их секреты. А потом Патрик стал подсыпать мне наркотики. И под кайфом я спала с ним, но наутро обычно почти ничего не помнила. Я не понимала, что со мной происходит, стала думать, что у меня поехала крыша.

— Почему ты не уехала? Ты же была здесь на новогодних праздниках? Могла бы не возвращаться в Китай!?

— Не знаю, не могла. Боялась! Не могу объяснить. Это сложно.

— Это ведь ещё не всё, верно?

— Да, — я выдержала небольшую паузу, собираясь с мыслями, и продолжила. — Патрика застрелили! В это время я была за стенкой и всё слышала. Он умер у меня на глазах. Я сбежала оттуда, — я стала плакать, но говорить не перестала. Уже не могла и не хотела останавливаться! Мне было необходимо сбросить этот груз. — Боже! Ты представить себе не можешь, что я видела и слышала. И я получала за это деньги, пропитанные кровью и чужой смертью. Я тратила их на шмотки и украшения. Я знала всё! Куда поедет кокаин, кто и где его встретит и другие жуткие вещи! Видела, слышала, но молчала и участвовала в этом. Я общалась с людьми, которых больше нет на этом свете. Я соучастник, — я заплакала сильнее и больше не смогла говорить.

— Конечно, нет.

Он перевернул меня на спину, лёг сверху и стал целовать. Больше мы не говорили.

Не позволяйте страхам завладеть Вами!!! Я так отчаянно боялась исповеди перед Глебом! Множество раз рисовала себе отвращение в его глазах по отношению ко мне, осуждение моей слабости и бездействия. Сотни раз я погружала себя в стыд от своих поступков, чувствовала себя загнанной в угол и не видела выхода. Но ему оказалось важно не моё прошлое, а наше настоящее и совместное будущее. _Читай на Книгоед.нет_ Он даже намёком не показал мне, что осуждает или презирает меня за то, в чём я принимала участие. Даже наоборот, мы стали ещё ближе. Наши души врастали друг в друга! И мы понимали, что уже никогда не сможем быть по отдельности.

Через пару дней мы снова вернулись к теме наших отношений. Глебу очень не нравилось, что я не была готова открыться и просила его не спешить рассказывать нашим родителям о нас.

— Сколько ещё мы будем прятаться?

— Глеб, — я поставила бокал с вином на стол.

Сегодня мы ужинали дома, ужин готовили вместе.

— Не понимаю, чего мы ждём?

— Пожалуйста.

— Что, пожалуйста? — он стал говорить громче. — Звонила мама, приглашает нас на обед в субботу. Как считаешь, подходящее время рассказать им о нас?

— Не знаю, — я опустила глаза на свою тарелку.

— Что тебя так волнует?

— А разве тебя ничего не волнует?

— Нет! Для меня главное, чтобы мы были вместе. На остальное мне плевать!

— Что если они будут против и отвернутся от нас?

— Это их проблемы.

— Тебе действительно всё равно? А если они будут говорить нам, чтобы мы расстались. И ещё…, - я замолчала.

— Что ещё?

Я продолжала молчать, эту тему мы никогда не обсуждали. Я не представляла, как поговорить с Глебом о детях?! Особенно, учитывая тот факт, что его дочь умерла. Я очень боялась наступить на больную мозоль.

— Марина?! Я чего-то не знаю? — он стал говорить ещё громче. Раздражение уже гуляло в нашем диалоге.

— Глеб, мы брат и сестра, хотя и троюродные. Но всё же, есть риск, что у нас могут быть неполноценные дети.

Повисла тишина. Он откинулся на спинку стула и осушил свой бокал с вином.

— Об этом мы подумаем потом.

— Когда?

— Медицина не стоит на месте, не думаю, что это будет проблемой. Проконсультируемся у специалистов. К тому же не забывай, моя мать гинеколог, да и твоя тоже. Они подскажут, какие мы должны будем сделать анализы. К чему сейчас думать об этом?

— Я не могу не думать об этом.

— Это из-за смерти моей дочери, верно? Ты боишься?

На моих глазах навернулись слёзы. Конечно, я боялась, а кто бы на моём месте не забеспокоился! Я люблю Глеба больше жизни! Хочу быть только с ним, и никогда больше в жизни я не впущу в своё пространство другого мужчину. Но и дети для меня важны! Я хочу ребёнка от Глеба, здорового и полноценного. Что если нам будет противопоказано заводить общих детей?

— Ответь?!

— Я не знаю. Наверно, — и я заплакала.

Глеб встал из-за стола, подошёл к окну и повернулся ко мне спиной.

— Что ты хочешь?

— В смысле?

— Ты хочешь по-прежнему скрывать отношения? Чего мы ждём можно поинтересоваться? — он смотрел в окно.

Я знаю, что делаю ему больно своей нерешительностью. Это задевает его!

Я встала и подошла к нему, обняла его за талию и прижалась своим телом к спине Глеба.

— Хочу только тебя, только с тобой, но боюсь за нас.

Тема сошла на нет! Всё закончилось постелью. И мы снова ничего не решили.

В субботу мы поехали к родителям Глеба за город. Нашу поездку сопровождала музыка и когда заиграла знаменитая композиция «7 Seconds» группы Youssou N Dour, Глеб сразу же немного прибавил звук. Песня давнишняя, но она потрясающая. Её исполняют сенегальский певец Юссу Н Дур в дуэте со шведской певицей Нене Черри. И пока играла композиция, мы не говорили, а наслаждались песней давно ушедших лет.

Потом стали общаться на тему предстоящего обеда. Я ожидала, что Глеб снова поднимет наш нерешённый вопрос, но разговор зашел совсем в другое русло.

— Мама сказала, с нами на обеде будут их друзья.

— Я их знаю?

— Да. И будешь очень удивлена.

— Да ну!? И кто там будет?

— Ковалевы, отец с сыном. Проездом в Москве на медицинской конференции. Решили моих предков навестить.

— Ого, давно не виделись.

Семья Ковалевых, именно та, с которыми мы отдыхали все вместе в Испании больше десяти лет назад. Довольно приятные люди. Они живут в Питере, мои родители с ними периодически общаются, но я не видела их уже лет семь. А с их сыном вообще последний раз общалась ещё в Испании. Насколько я помню, Глеб по каким-то причинам не выносит Кирилла, и они подрались. Или их неприязнь взаимная? Да, она точно взаимна!