— Я уже просто объелась. Может, ты её спрячешь?

Отец спрятал конфету в карман пиджака, мокрым концом вниз.

— Вот это день! — сказал он. — Чудесный день!

— Да, — сказала Марианна. — А вчера был не такой чудесный… Вчера я хотела уйти на край света.

— Честное слово? Так далеко?

— Ещё дальше, — сказала Марианна. — А когда я сейчас про это вспоминаю, я даже понять это не могу. Вчера я просто обалдела.

Марианна подкинула ногой пустой стаканчик из-под мороженого.

— А ты больше об этом не думай, — сказал отец. И вдруг он как-то неловко улыбнулся: — А теперь всё — давай смеяться!

— Смеяться?..

— Да! Смеяться ведь очень полезно!

— А над собой смеяться тоже полезно?

— Полезнее всего!..

— Гм…

Марианна попробовала изобразить на лице улыбку, но у неё ничего не вышло. И вдруг посреди пробуждающегося парка она тихонько расплакалась.

— Ага! Водопроводный кран подтекает, — сказал отец. — А я, как назло, забыл дома носовой платок. Ах нет, вот он…

Он вытер Марианне лицо, а она молчала, так и не раскрывая глаз, а потом стала говорить, то и дело всхлипывая:

— Пожалуйста… дай мне… мою длинную полосатую конфету… Она… не такая уж… противная…

Отец достал полосатую конфету из кармана пиджака, вывернув подкладку, — конфета прилипла к ней обсосанным концом.

— А я-то думал, тебе «почти двенадцать»…

Марианна облизнула с губ последние слёзы.

И, взявшись за руки, они пошли бродить между киосками, каруселями и качелями, а остаток конфеты Марианна скормила пони, запряжённому в тележку.

Обернувшись, она заметила какого-то пожилого человека, шедшего не по главной аллее, а по узкой боковой тропинке.

Она сразу поняла, что знает этого человека. Только никак не могла вспомнить откуда.

Он прошёл мимо них очень близко и направился к «комнате ужасов», хотя вход туда был пока что закрыт. Молодая женщина только ещё протирала окошечко кассы. Пожилой человек что-то сказал ей, а потом зашёл за железную ограду и исчез в дверях балагана.

— Вспомнила, — сказала Марианна.

— Что вспомнила? — не понял отец.

— Этот старичок, — сказала Марианна, — похож на одного из дедушек Нелли.

— У твоей Нелли, похоже, родственников хоть отбавляй, — поддразнил Марианну отец.

— Их целая дюжина! — ответила Марианна. И тут же поправилась: — Да нет, их двенадцать человек!

Она всё глядела на деревянную дверцу балагана, захлопнувшуюся за пожилым человеком.

«Что же он там делает?» — думала она.

Молодая женщина, протерев окошко, села за кассу и стала складывать ровными стопками входные билеты.

— Давай немного подождём, папа. Может, это он так, на минутку туда зашёл… — сказала Марианна. А сама всё думала: «Может быть, Неллин дедушка здесь работает? Но почему же она мне тогда об этом не рассказала? Странно».

Наверху, на ярко раскрашенном балконе, появилась какая-то фигура.

— Гляди! — крикнула Марианна.

На балконе стоял во весь рост мохнатый орангутанг. Он скалил зубы. Лицо его было хорошо видно.

— Это ведь… Нет, нет! — пробормотала Марианна. — Это ведь Неллин дедушка… Нет, не может быть!

— Ты можешь её об этом спросить! — сказал отец.

— Да, я её спрошу, обязательно спрошу. Но если это не её дедушка, то, значит, это его двойник! Папа… сегодня с двух до четырёх я пойду к Нелли. Прямо сегодня! И как раз отнесу ей десять грошей за Вашингтона и Наполеона.

— За кого?

— За Вашингтона и Наполеона. Эрих говорит, что это просто задаром.

— Что-что? — переспросил отец, совершенно опешив. — Вашингтон? Наполеон? Десять грошей? Что всё это значит?

Марианна терпеливо ему объяснила и вообще рассказала всё, что знала о жителях старинного охотничьего замка. И отец всё выслушал с большим интересом: и про памятники, и про картонку с «плохим человеком», и про дни рождения без тортов, свечей и букетов. А под конец даже дал Марианне один совет:

— Знаешь что, принеси-ка в подарок дедушке, которому сегодня исполнилось семьдесят лет, воздушный шар!..

Парк Румельдорф теперь уже окончательно проснулся. Репродукторы бубнили, рупоры зазывали посетителей, вокруг раздавались выстрелы, звонки, слышалось шуршание и скрип каруселей, а качели скрежетали и повизгивали. Все дорожки, тропинки и площадки были заполнены людьми, «чёртово колесо» крутилось — в воздухе на головокружительной высоте раскачивались гондолы, а потом снова сползали вниз. Моторные лодки, взревев, срывались с места, красные автомобильчики на автодроме пыхтели и рычали, звонки звонили, гудки гудели, колокольчики звенели. Было пыльно, пахло горячими пирожками и сардельками.

Марианна с отцом шли куда-то вместе с толпой, окружённые музыкой и шумом голосов. И вот уже они оказались в кругу водящих хоровод. А потом воевали со своими порциями мороженого, которые слишком быстро таяли. И летали в лодке на цепях по воздуху, высоко над головами людей. А когда они наконец стали пробираться к выходу, ноги у них подкашивались от усталости, и они мечтали только о том, что скоро придут домой, в свою прохладную пустую квартиру, и пообедают.

— А хорошо было, — сказала Марианна. Она глядела вверх на воздушный шар, который плясал у неё над головой на верёвочке. — Правда, папа? Просто замечательно! — И она ухватилась за его шершавый рукав.

На улицах было тихо. Летнее солнце нагрело булыжник мостовой.

Марианна радовалась, что навстречу ей попадается не так уж много прохожих. Как-никак ей вот-вот стукнет двенадцать. А в этом возрасте мало кто разгуливает по улицам с воздушным шариком.

Перед старинным замком на улице Небоскрёбов стояли несколько мальчишек. Один из них непрерывно раскачивал железный прут колокола. Второй, уткнувшись носом в ворота, глядел через замочную скважину во двор и громко гоготал.

Когда к воротам приблизилась Марианна с шариком на верёвочке, все остальные мальчишки тоже расхохотались.

— Пропустите меня, — сказала Марианна таким тоном, словно была здесь главная.

Она нажала на ручку ворот, но они не раскрылись.

— Погляди-ка вот в дырку, — сказал мальчишка, смотревший в замочную скважину, — что там творится!

Марианна сперва зажмурилась. Из замочной скважины на неё повеяло холодом и сыростью.

Но потом она разглядела, что во дворе и вправду происходит что-то странное. Это было не только видно, но и слышно.

Кто-то, наверно, крутил вокруг себя водопроводный шланг, и вода летела во все стороны. Мимо ворот то и дело пробегали какие-то фигуры в купальных костюмах… И вдруг Марианна увидела, как Нелли и Эрих отнимают друг у друга полный бачок воды, а потом Эрих, схватив бачок, выливает воду Нелли на голову.

— Да тише вы! — крикнула Марианна мальчишкам, толпившимся вокруг неё у ворот. — Тише!

Но один из них всё ещё непрерывно раскачивал железный прут, а другие всё громче выражали своё недовольство.

Наконец к воротам через арку пробежала тётя Грета и отодвинула засов. Узнать её было нелегко. Марианна сперва даже не догадалась, что это она.

Вместо заляпанного зелёной краской комбинезона на ней была мохнатая купальная простыня, окутывавшая сверху донизу всю её фигуру. С волос её стекала вода, и возле ног от этого тут же образовалось целое море.

— «Ателье проката» откроется только через полчаса, — еле переводя дыхание, проговорила тётя Грета. Она хотела было опять задвинуть засов, но вдруг заметила новую Неллину подружку и кивком пригласила её войти.

Марианна проскользнула в ворота, и тётя Грета так быстро за ней их захлопнула, что чуть не защемила красный воздушный шар.

— Мы празднуем день рождения, — сказала она Марианне.

— У нас тут водная баталия! Конечно, это идея моей сестры Фелициты!

Не успели Марианна с тётей Гретой выйти из-под арки, как прямо на них кто-то направил струю воды.