Соорудив из веток небольшую горку вокруг сухого бревна, жнец скинул плащ и сунув в кучу веток руку, воспламенил ладонь. Добыв огонь он направился к воде, а Рену оставил следить за костром. Раздевшись возле озера он нырнул в тёплую воду, наплававшись вдоволь и смыв с себя дневную усталость он выбрался на берег. Когда он подошёл к костру, Рена уже достала флягу воды, хлеб и немного вяленого мяса.

— Иди искупайся, — предложил Амадей. — Я не начну без тебя ужин, а таких чистых озёр мы ещё долго не встретим.

Рена задумавшись взглянула на воду над которой поднимался пар и решила последовать совету жнеца, но предупредила, чтобы он не подглядывал. Жнец кивнул и сел к костру так, чтобы озеро оказалось за его спиной. Арбитр ушла и довольно долго не выбиралась из воды, но наконец она вдоволь накупавшись вышла на сушу.

— Можешь спрашивать о чём хочешь, — произнес жнец, когда Рена присоединилась к нему возле костра.

— Твоё тело почти всё покрыто шрамами, это какой же демон смог их нанести? В крепости-монастыре даже обращённый не сумел тебя ранить, а он один из опаснейших демонов.

— Честно говоря я не этот вопрос ожидал услышать, — ответил жнец, беря небольшой кусочек мяса и забросив его в рот начал медленно его пережёвывать. — Видимо мне тоже надо было уточнить, чтобы ты не подглядывала, — добавил он.

Несмотря на опустившуюся темноту, отблески пламени осветили покрасневшее лицо Рены.

— Я не подглядывала, — выпалила она. — Просто ты слишком быстро разделся, — добавила Рена.

— Ясно, — спокойно произнёс жнец. — Я постараюсь раздеваться помедленней, чтобы дать тебе достаточно времени, для отвода взгляда.

После этих слов она покраснела ещё больше и не знала, что на это ответить.

— Я не подглядывала, — прошептала она, накинув на голову капюшон.

— Ясно, — также спокойно произнёс жнец, и проглотив кусок мяса запил его несколькими глотками воды.

Расстелив на траве плащ он лег и заложив руки за голову посмотрел на звезды.

— Оружие демонов и их когти не оставляют на мне шрамов, хотя это не означает, что они не наносят мне ран, — решил ответить на её вопрос Амадей. Они даже способны убить меня, ведь одиннадцать жнецов уже мертвы. Но вот шрамов от этих ран на моём теле не остаётся.

— Но тогда кто их нанёс? — раздалось из под закрывавшего лицо капюшона.

— Ангелы.

— Ангелы?! — подскочила на месте Рена, что даже капюшон соскользнул с её головы, подставив под серебряные лучи ночного светила белоснежные волосы арбитра. — Но почему? За что они на тебя напали?

— Скажем так, у нас немного разные взгляды.

— Но разве они не знают, что тебя создал Бог для борьбы с демонами?

— Отец и вас создал, — ответил жнец. — Но у него не всё хорошо получается, поэтому и был применён потоп. Правда он решил дать ещё один шанс людям, но помня о вашем стремлении ко злу, он и создал двенадцать жнецов. Мы карающий меч, который отсекает поражённые скверной ткани от здорового тела. По началу всё так и было, но люди слишком быстро размножаются и мы перестали справляться с разрастающимся человечеством. Людей не изменить вы по прежнему падки на зло, чем падший и пользуется. И я не был создан для борьбы с демонами, я создан для борьбы с людьми поражёнными скверной. Если у тебя больше нет вопросов то давай спать.

— У меня последний вопрос, — посмотрела на жнеца Рена.

— Какой?

Вместо ответа она указала на свои волосы.

— Спустя сто двадцать лет волосы человека приобретают именно этот цвет, — ответил жнец.

— Это всё конечно, прекрасно, но я вряд ли доживу и до половины этого срока.

— Согласен с тобой и я тоже сомневаюсь, что ты вообще протянешь даже месяц.

— Замечательно, но на вопрос, почему мои волосы в одно мгновение стали седыми ты так и не ответил?

— Когда человек становится арбитром, он перестаёт стареть и остаётся в том возрасте в котором принял книгу жнеца, — объяснил Амадей, продолжая смотреть на звёзды. — И умрёт он в тот час, когда стал арбитром, но произойдёт это ровно через сто двадцать лет, именно такой срок дал Отец человеческой жизни. А цвет волос лишь знак указывающий, что жизнь не вечна и она когда-нибудь закончится. Но даже до отпущенного срока арбитр практически никогда не доживает. Его жизнь заканчивается в каком-нибудь заброшенном доме или пещере, одним словом, где до него добирается какая-нибудь тварь. Сегодня был трудный день и не только для меня, поэтому тебе стоит отдохнуть, а время на остальные вопросы у нас ещё будет.

Рена смотрела как жнец повернулся к ней и костру спиной и практически мгновенно уснул. Она тоже хотела бы, как и жнец мгновенно отключиться, но то, что она узнала окончательно разогнал те крохи сна, которые у неё были.

— Сто двадцать лет, — прошептала она, держа в руках прядь белоснежных волос. — Арбитр перестаёт стареть, — повторила она слова жнеца.

Такие вещи человек не каждый день слышит, да вообще никто такое не слышит и не знает за исключением единиц, к которым теперь принадлежит и она. Достав книгу жнеца, Рена придвинулась ближе к костру и открыла первую страницу. Рена никогда не считала себя способной нарисовать хоть что-то. Раньше она пыталась это делать, но после того, когда никто из тех, кому она показывала свои наброски не узнавал изображённые на них предметы, она больше не брала в руки карандаш.

В этом плане, книга облегчила для неё работу и рисунок обращённого на первой странице проявился сам. Единственное, что она заметила это одинарный хвост обращённого вместо тройного. И едва она об этом подумала, как рисунок мгновенно изменился и у демона появилось ещё два хвоста. Затем она решила пошалить и попыталась добавить обращённому рога, но как она не старалась рога так и не появились.

Рена на этом не остановилась и продолжила попытки додумывать то, чего на самом деле не было, но рисунок отказывался изменяться. Книга изображала только то, что было в действительности и могла добавить лишь те элементы в рисунок, которые временно упустил арбитр, а затем вспомнил. Правда Рена настолько увлеклась попыткой изменить рисунок, что даже книга жнеца не выдержала и под изображением демона появились слова: «Угомонись дура».

Быстро захлопнув книгу, Рена испугалась, что от этого звука мог проснуться жнец, но он продолжал мирно спать. Решив, что на сегодня экспериментов достаточно, она убрала книгу и устроившись у костра быстро уснула. Сегодняшний день для неё выдался тяжёлым, но интересным и она погрузилась в глубокий сон так ни разу не проснувшись до самого утра.

Жнец проснулся задолго до того момента, когда открыла глаза Рена. Он смотрел на своего нового арбитра и видел что ей снится, что-то хорошее. Она улыбалась во сне, а это большая редкость в этом мире. Здесь смерть с тобой ходит всегда, она просыпается с тобой, обедает за твоим столом и постель застилает тоже она. В конечном счёте человек обязательно оказывается на её ложе и засыпает навсегда.

Только дети с их непосредственностью в отношении к жизни могут улыбаться. У его нового арбитра похоже в сердце остался ребёнок, который во сне заставляет её забыть о кошмарах реального мира. На осколок скалы у которого они разбили лагерь приземлился ворон и видя, что люди на земле живы, раздосадованно проорал и взмахнув крыльями улетел.

От громкого карканья Рена мгновенно проснулась и несколько мгновений пыталась понять где она. Ведь последние годы её жизни она просыпалась в безопасной кельи храма. Но когда её взгляд упал на сидящего по другую сторону от потухшего костра жнеца она вспомнила всё, что с ней произошло за прошлый день.

— Поднимайся, нам пора в дорогу, — произнёс Амадей, надевая плащ и забрасывая в рот кусочек вяленого мяса.

Рена поднялась но прежде чем последовать за жнецом она открыла книгу и заглянула на первую страницу. Кроме изображения обращённого с тремя хвостами там больше ничего не было. Облегчённо выдохнув она сделала пару глотков из фляги и поспешила догонять жнеца. Выбравшись на заброшенный тракт они продолжили путь сохраняя полное молчание. Рена в таком стиле смогла продержаться только двадцать минут, а затем она обратилась к своему спутнику.