А одновременно с тем «евреи во всём мире, иногда даже к своему собственному изумлению, чувствуют себя лично причастными к судьбе Израиля»; «если, не дай Бог, Израиль будет уничтожен, то исчезнут евреи и в других странах. Не знаю, почему это так, но евреи не переживут второй Катастрофы в нашем столетии»[1531]. – Другой автор «еврейскую мифологию неизбежной Катастрофы» относит именно к жизни в диаспоре, оттого – «американские (и советские) евреи часто высказывают такие мнения», готовятся: если Израиль падёт, то нести дальше знамя народа достанется им[1532]. – И вот, «при множестве гипотез, пытающихся объяснить назначение еврейской диаспоры… почти все усматривают функциональность [её] в том, что она делает еврейство практически неистребимым, гарантирует ему вечную жизнь в пределах существования рода человеческого»[1533].

Встречается и довольно воинственное отстаивание диаспоры как принципа: «Мы против исторического требования совершать алию. Мы сами не чувствуем себя в изгнании» (американский профессор Леонард Фейн). В июне 1994 «Президент Всемирного Еврейского Конгресса Шошана Кардин агрессивно заявила израильтянам: «Мы не собираемся становиться фуражной алией в Израиль и сомневаемся, что у вас есть хоть какое-то понятие о богатстве и гармоничности жизни американских евреев»[1534]. – То с пафосом: «Если мы чем-то по-настоящему интересны миру, то не своими государственными формами, а диаспорой, признанной одним из величайших чудес мировой истории»[1535]. – То с иронией: «Один хитрец придумал… элегантное оправдание: дескать, избранность еврейского народа в том и состоит, чтобы вечно жить в рассеянии»[1536]. – «Чудо восстановления Израиля задним числом сообщило диаспоре новый смысл, а заодно гениально развязало грозивший затянуться сюжет – короче, увенчало чудо диаспоры. Увенчало, но не отменило»[1537]. – Но «в этом также есть доля иронии, поскольку цели, которых мы так тяжело добивались и которые наполняли нас чувством гордости и исключительности, уже достигнуты»[1538].

Как понимать и предсказывать судьбу диаспоры – во многом зависит от смешанных браков. Смешанные браки – это самое могучее и неуклонное средство ассимиляции. (Не случайно Библия так строго запрещает их. «Господу они изменили, ибо родили чужих детей», Осия 5:7.) Когда Арнольд Тойнби предложил смешанные браки как средство борьбы против антисемитизма – сотни раввинов выступили против того. – «Как только смешанные браки становятся массовым явлением, они означают конец еврейства»[1539].

Отмечают резкий рост смешанных браков в странах Запада: «Документированные данные статистики «исчезновения» вызывают озноб. В 1960-х годах количество «смешанных браков» в США, крупнейшей еврейской общине мира, оценивалось примерно в 6%. Сегодня [в 90-х], спустя только одно поколение, их уже 60% – десятикратный рост. Уровень «смешанных браков» в Европе и Латинской Америке примерно такой же… Более того, если не считать ортодоксов, почти во всех еврейских семьях западных стран чрезвычайно низкая рождаемость». И ко всему сказанному: «лишь незначительный процент детей из «смешанных семей» готовы вести явно выраженный еврейский образ жизни»[1540].

А в России? Израильская энциклопедия даёт такие цифры: в 1988 в РСФСР в смешанных браках состояли 73% женатых мужчин-евреев и 63% замужних евреек (рост по сравнению с 1978 – на 13% для мужчин и на 20% для женщин). «Состоящие в таких браках объективно значительно быстрее теряют еврейское самосознание и чаще склонны декларировать принадлежность к иной национальности при переписях населения»[1541].

Итак, почти всюду в большей или меньшей степени происходит «эрозия еврейской жизни», «размывание расовых, религиозных и этнических делений, которые до последнего времени служили барьерами для ассимиляции и «смешанных браков». Сегодня, «когда бытовой антисемитизм так резко сократился… потеряны многие великие принципы, бывшие мощными опорами самоидентификации в прошлом»[1542].

«Галутные» евреи зачастую вызывают резкую критику со стороны израильтян. Через 30 и 40 лет после создания государства Израиль раздавались оттуда насмешливые, а то и сердитые к диаспоре вопросы: «А что же будет с нынешними евреями? Скорее всего, они навсегда останутся на своей настоящей исторической родине – в галуте»[1543]. – «Евреи Алжира предпочли Францию Израилю, а затем и евреи Ирана, оставившие страну Хомейни, опять же обошли в своей массе Израиль»; «снимаясь со своих мест, они ищут страны с более высоким уровнем жизни и цивилизации. Любовь к Сиону сама по себе недостаточна»[1544]. – «Вечный образ классической „нависшей катастрофы“ уже не может привлечь евреев в Израиль»[1545]. – «Евреи – народ, развращённый безгосударственным, внеисторическим существованием»[1546]. – «Евреи не выдержали испытания. Они по-прежнему не хотят возвращаться на родину. Они предпочитают сидеть в галуте и жаловаться на антисемитизм всякий раз, как кто-то их критикует… И чтоб никто слова плохого об Израиле не смел сказать, ибо критика Израиля – это „антисемитизм“? Если они так болеют за Израиль, чего же они не приезжают сюда и не живут здесь? Но нет, как раз этого-то они не хотят!»[1547] – «Большинство евреев мира уже решило: они не хотят быть независимыми… Посмотри на евреев России. Часть из них захотела независимости, остальные хотят продолжать жизнь клеща на теле русской собаки. А если русская собака стала немножко больной, немножко злой, они ищут себе американскую собаку. В конце концов, евреи жили так две тысячи лет»[1548].

И вот еврей диаспоры «перед лицом израильтянина… нередко комплексует, готов таскать на себе горб непонятной вины… не решаясь разделить с израильтянином его судьбу. Эта недостаточность компенсируется напряжённым поддержанием своего еврейства… нарочитым выпячиванием мелкой еврейской символики»; а при том «еврей диаспоры берёт на себя специфический риск одиночного противостояния антисемитской стихии»; но, «как бы ни повёл себя израильтянин, у диаспоры нет выхода: она тихо станет за его спиной, как нелюбимая, но верная жена»[1549].

Есть и такой прогноз: «К 2021 году диаспора, по всей видимости, уменьшится ещё на миллион тел и душ». – «Глубинные процессы еврейской истории… делают наиболее вероятным дальнейшее уменьшение численности мирового еврейства и постепенное сосредоточение большинства его уже не в диаспоре, а в Сионе»[1550].

А может быть, совсем не так? И прав был русский еврей Иосиф Бикерман, уверенно заявлявший, что диаспора неуничтожима: «Я приемлю галут, в котором мы прожили две тысячи лет, где мы только образовали тесное единство и где мы и впредь должны жить и проявлять себя»[1551]. Может быть, те два голоса, которые, по Гершензону, всегда звучат еврею: смешаться со средой или беречь в себе национальную исключительность, – звучать будут вечно?