Той ночью Мири спала чутко. Подруги мерно посапывали, будто медленно и тихо напевая: «Нет, нет…»

Утром Мири оделась и ушла не позавтракав. На углу, где они обычно встречались с Тимоном, она ни на секунду не задержалась — не хватило терпения подождать. Она лавировала между повозками и каретами, фургонами и лошадьми, совсем как корабль на воде. Наступали перемены, и она была к ним причастна.

Наверняка все студенты Замка Королевы сейчас готовились к следующему шагу — к революции. Какое бодрящее слово! Оно звенело как колокольчик, звучало как фортепиано. Революция казалась Мири песней, которую можно пропеть так громко, что услышит весь мир!

Но в Замке Королевы студенты в голубых мантиях, как обычно, собрались в своей аудитории. На первый взгляд никаких перемен.

— Вчера произошел интересный эксперимент, — начал магистр Филипп, когда последним вошел опоздавший Тимон с поникшими плечами. — Воля народа против воли короля. История демонстрирует нам несколько примеров, когда простолюдины пытались свергнуть корону. Все попытки провалились.

— Но в доках же получилось, — возразила Мири. — Люди сказали «нет», и чиновник убежал.

— В тот же день вечером явились королевские гвардейцы и отобрали все кувшины с маслом, — сказал Тимон, устало падая на стул. — Никто не протестовал.

— Волнующая была минута, мм? — Магистр Филипп прикрыл глаза. — Но вы, мои нетерпеливые юные коллеги, забываете историю. Нужно изучать прошлое, и тогда вы будете знать, что получится в будущем.

Мири потерла лицо. Вчера она казалась себе такой сильной, когда слилась с толпой, а теперь выяснилось, что это была иллюзия. Прошел всего день — и никаких перемен. По-прежнему правил король, который мог забрать все, что ему заблагорассудится: кувшины с маслом, фургоны зерна, две золотые монеты, завернутые в шаль. Мири сердито посмотрела на картину. О чем только думала эта нарисованная девица, пялясь на луну? Она ведь могла замечтаться и пролить драгоценное молоко. Глупая девчонка!

Магистр Филипп повел студентов в библиотеку при Замке Королевы, по дороге продолжая лекцию:

— И нужно очень тщательно изучать материал, чтобы докопаться до правды. Возьмем, к примеру, Дана Сердечного, первого короля Данленда, известного своими благодеяниями. До нас дошли истории о его доброте и мудрости.

Мири кивнула, как и остальные студенты. Она выросла вместе с песней «Дан и черный дрозд», в которой король остановил битву, чтобы спасти упавшее гнездо.

— Подобные истории похожи на мифы. Подлинные записи, дошедшие до нас с тех времен, свидетельствуют лишь о его таланте военачальника. Скажу больше… — Магистр Филипп сдержанно хохотнул. — Один из историков утверждает, что Дан получил свое прозвище Сердечный потому, что носил как ожерелье сердца своих врагов.

У Мири чуть не вырвалось «фу», но они вошли в библиотеку, и она позабыла обо всем на свете, изумленно озираясь по сторонам.

Когда-то она считала, что все знания мира содержатся в тринадцати книгах академии принцесс. И вот теперь она увидела тысячи книг. Ей даже захотелось сделать книксен, словно она попала в часовню.

Филипп велел студентам выбрать любой том по истории, прочесть и написать курсовую работу, подробно остановившись на каком-нибудь отдельном эпизоде.

— Выберите историю одной провинции, только не той, где вы родились, — уточнил он. — Для вас, Мири, это будет нетрудно, поскольку гора Эскель еще ни разу не вдохновляла историков.

Он отвел студентов в секцию истории, и Мири принялась осматривать полки, желая доказать магистру, что он ошибается. Быть может, в томе общей истории Данленда найдется глава, посвященная горе Эскель? Но она ничего не нашла.

Все остальные, кроме Тимона, выбрали книги и отправились читать.

— Ты расстроена, — сказал Тимон. — Возможно, в этой библиотеке нет трудов о твоем крае, но ведь жители горы Эскель записывают свою собственную историю.

— До учреждения академии принцесс у нас не было книг. Никто не умел ни читать, ни писать.

— История — это не только книги, — сказал Тимон, обнадеживающе улыбнувшись. — На могильных камнях, например, можно найти имена и даты.

— Мы не хороним наших покойников. Заворачиваем умерших в их одеяла и опускаем в Большую Расселину. Никаких могильных камней. У нас вообще никак не проследить ход времени, разве только по пустым каменоломням, заброшенным предыдущими поколениями. Наша история — это сплошные дыры.

У Тимона не нашлось ответа, и он просто пожал ей плечо, прежде чем уйти.

Мири пролистала несколько книг, но так и не решила, какую из них выбрать. Судя по записям в каталоге, горы Эскель вообще не существовало.

«Трагедия», — подумала она.

Это слово Мири узнала всего неделю назад, когда побывала с Бриттой на представлении новой пьесы. Очередная история разлученных влюбленных, на этот раз храброго солдата и девушки, помолвленной с другим. Ожидая, что пьеса, подобно первой, закончится свадьбой и смехом, Мири оцепенела, когда солдата зарезали, а девушка умерла от разбитого сердца.

— Ой, — сказала Бритта, когда занавес закрылся, — я не знала, что покажут трагедию.

«Это всего лишь история», — напомнила себе Мири в ту ночь, когда, свернувшись клубочком в кровати, оплакивала судьбу влюбленных.

Сейчас почему-то ее охватила такая же тоска. Трагедия. Из-за того, что никто на горе Эскель в свое время не научился читать и писать, их история теперь навсегда потеряна.

К Мири подошел магистр Филипп.

— Никак не выбрать книгу? — поинтересовался он.

— Их так много, — пробормотала она.

— Да, я знаю. Я прочел их все.

— В самом деле? И сколько на это ушло времени?

— Мм, половина жизни. Приходится, иначе не получить статус магистра.

Мири сглотнула. Ей осталось прожить в Асленде меньше года. Груз всего, чего она еще не знала, тяжелым камнем лег ей на плечи.

— Жаль, что вы планируете вернуться домой после лета. Проучились бы еще годик — стали бы наставницей. Вам бы пошла зеленая мантия, Мири с горы Эскель.

— Еще один год? — переспросила она.

Магистр кивнул:

— Или оставайтесь на два года, тогда получите мантию медового цвета и станете первым историком горы Эскель. У вас острый ум. Наступит день, и вы сможете надеть черную мантию.

Мири обрадовалась, когда он ушел. Комплимент магистра вовсе ее не взбодрил. Скорее, наоборот, тяжелый груз навалился сильнее, придавив ее неисполнимыми ожиданиями.

Тем не менее, полная решимости хоть что-то отыскать о родном доме, Мири обратилась к огромному библиотечному каталогу. В течение многих лет библиотекари заносили в этот том содержание каждой книги, что здесь хранилась. Мири обнаружила упоминание горы Эскель в отчете королевского казначея столетней давности и сняла книгу с полки.

Я не нашел никаких исторических записей о линдере, поэтому передаю здесь то, что услышал от других. Двести лет назад началась разработка залежей линдера в горе Эскель, для чего были наняты рабочие. Министр каменоломней сообщил королю, что «работа с линдером изменила людей», но подробности остались неизвестны.

Король Йорган упразднил пост министра каменоломней, предоставив эскелитам самим о себе заботиться. Только самые закаленные торговцы рисковали подняться на крутую гору, привлеченные возможностью перепродать камень самому королю, который начал строить дворец из линдера.

Когда я был мальчишкой, мы играли в такую игру: какого-нибудь ребенка называли эскелитом. Если этот эскелит дотрагивался до другого ребенка, то помеченный считался зараженным и ему полагалось превратиться в монстра. Мне кажется, сейчас дети в эту игру больше не играют. Люди забыли о своем страхе перед горой Эскель и ядовитыми испарениями необработанного линдера.