Александра Николаевна Стрельникова всю оставшуюся жизнь была благодарна Ларисе Мондрус за этот поступок.
В это самое время Стрельникова металась из одной клиники в другую, прося, умоляя провести исследования и тем самым дать ей возможность доказать, что изобретенная ею гимнастика очень нужна задыхающимся людям, ведь от астмы ежедневно по всей стране умирают люди, которым официальная медицина бессильна помочь! И везде был один и тот же ответ: «Вы не медик! Не имеете права лечить!» К счастью, по советскому законодательству в связи с наличием авторского свидетельства она имела право принимать больных дома, благо никакого дорогостоящего оборудования для внедрения изобретения в практику не требовалось.
Из письма А.Н. Стрельниковой в газету «Правда»:
Француз, случайно наблюдавший результаты нашей гимнастики, сказал: «Не понимаю этой страны... Она могла бы озолотиться, эксплуатируя Стрельникову. Неужели это никому не нужно?!»
И далее из того же письма:
Еще в 1972 г. в Комитете открытий и изобретений мне объяснили, что наш способ имеет данные на патент, что патент выгоден государству, и я согласилась из патриотических побуждений. Но медики из Московского НИИ уха, горла и носа устроили мне такую травлю, что я не выдержала и отказалась, хотя меня в Комитете уговаривали.
Однажды к Александре Николаевне пришли две седые дамы, медицинские работники иностранных государств. Одна сказала: «Я писала Вам. Вы выслали описание гимнастики и, несмотря на то, что мне 63 года, и астма у меня тяжелая, мне стало лучше... Проверьте, все ли я делаю правильно?»
Другая сказала: «Я из Австрии, доктор медицинских наук. Проверьте и меня. Я считаю, что о такой необыкновенной гимнастике надо немедленно сообщить министру здравоохранения!»
Наша соотечественница, присутствовавшая при разговоре, тоже медик, возразила: «Да ее сразу удавят! Пусть сидит и не рыпается!» И Стрельникова сидела и не рыпалась...
Еще один случай, о котором мне рассказала моя учительница. На одном из вечеров в Доме актера к ней подошел ведущий врач-фониатр столицы и прямо в лицо прошипел: «Вас удавить надо!» Из этических соображений не буду называть имя этого доктора медицинских наук, скажу лишь, что до того, как я абсолютно безголосым попал к Александре Николаевне, я лечился в том числе и у этого врача. В течение нескольких месяцев он очень добросовестно пытался вернуть мне голос, выписывая прозерин в таблетках. Увы, безрезультатно.
В то время, как сама Александра Николаевна, устав от безуспешных попыток прорваться в какое-либо медицинское учреждение, принимала больных только у себя дома, советская пресса, к счастью, продолжала писать о ее успехах! Вслед за журналом «Советский Союз» о гимнастике Стрельниковой в 1975-76 гг. написали «Вечерняя Москва», «Московская правда», «Советская культура» и «Социалистическая индустрия».
В 1981 г. газета «Труд» опубликовала две прекрасные статьи о дыхательной гимнастике. Написавшего их журналиста Николая Гоголя уволили за это с работы. А к нашему дому (в то время я жил у Александры Николаевны в ее тесной двухкомнатной квартирке на Октябрьском поле) началось буквально паломничество! Очередь желающих попасть на лечение стояла во всю ширину лестничного пролета с первого этажа до четвертого. Некоторые соседи, естественно, стали звонить и писать в ЖЭК, в милицию, в Исполком, требуя выселить «целительницу» куда-нибудь подальше... Жалобы дошли до районной прокуратуры. Приехал молодой и энергичный главный прокурор Хорошевского (в то время Ворошиловского) района, посадил мою учительницу в служебную машину и привез в свой кабинет, где заставил написать заявление об отказе от частной практики...
Толпа на лестнице ломилась в дверь, я периодически выходил из квартиры и объявлял, что Александре Николаевне запретили принимать больных. Участковый, а иногда и целый наряд милиции несколько раз вваливались к нам в квартиру даже среди ночи посмотреть, не притон ли у нас! В течение нескольких дней задыхающиеся люди вместе с детьми молча стояли под нашей дверью. Иногда кто-то из малышей плакал — у него начинался приступ удушья. Наконец, когда смотреть на задыхающихся детей стало уже невыносимо, Стрельникова не выдержала. Рванулась к двери, распахнула ее настежь и сказала: «Входите!»
Далее цитирую все то же письмо в редакцию «Правды»:
И я послала моих пациентов в Минздрав. В Минздраве РСФСР их встретил некто Кузнецов, который, топая ногами, кричал: «Стрельниковой нет, не было и никогда не будет. А если будет, я ее уничтожу!» И в запальчивости добавил: «Вместе с тобой!..» На что моя подопечная ответила: «Я сталевар! Не уничтожишь!» Тогда он стал предлагать путевки в лучшие здравницы Союза. «Дура! — говорил он моей сталеварше. — В правительственную больницу даю. Бери!» Уговорив кого-нибудь, он звонил Сафонову, замминистра здравоохранения, и докладывал, что «рассеял» столько-то человек.
Больных было человек 200, и часть их стояла на своем: «Никого не надо. Давай Стрельникову!» Они пошли на Рахмановский, 3[1]. Там их встретили вежливо и предоставили мне на 12 занятий зал в Институте курортологии. Спасло письмо из Звездного городка. В нем сообщили о хороших результатах гимнастики.
Я начала работать, несмотря на то, что руководство института сделало все, чтобы завалить эксперимент. Комната не проветривалась, жара была 30 градусов, а сердечники и астматики стояли плечом к плечу. Я имела право отказаться, но была так уверена в своей гимнастике, что даже не колебалась. И результаты были прекрасные! Люди менялись на глазах!
Правда, ко мне иногда подходили больные и говорили: «Что происходит? Я лежала и сидела. Теперь хожу, бегаю, поднимаюсь на четвертый этаж, прекрасно себя чувствую, а докторша, к которой я прикреплена, смотрит зелеными от ненависти глазами и говорит: «Не нахожу!» Мне бы надо забеспокоиться. Но результаты были настолько хороши, занятия коллективные шли так красиво, что я была счастлива и думала: «Пустяки! Они поймут!» И они поняли, что если дать нашей гимнастике ход, придется перестроить всю медицинскую практику. Проще завалить Стрельникову.
После окончания занятий с первыми тремя группами И.Ф. Солошенко из Минздрава мне сказал, что гимнастика признана полезной при аллергической форме астмы, и комиссия считает, что ее можно рекомендовать «наравне с другими гимнастиками». Я знала, что это ложь, что по силе и результативности наша неизмеримо сильней. Она просто могущественна! Но так как председателем комиссии была преподавательница ЛФК, и комиссия состояла из таких же преподавателей, промолчала, не желая никого обидеть.
Это письмо газета «Правда» тоже переслала в Минздрав СССР.
А 27 апреля 1982 г. заведующая кафедрой лечебной физкультуры 1-го медицинского института им. И.М. Сеченова, председатель Ученого совета Минздрава СССР, председатель проверочной комиссии по оценке результатов эксперимента В.А. Силуянова сообщила на страницах «Советской России», что Стрельникова — знахарка! Вот текст заметки:
«Письма о так называемой дыхательной гимнастике А.Н. Стрельниковой поступают в органы здравоохранения. В некоторых из них сообщалось, что люди теряли сознание не только после тысячи, но и после 300-400 выдохов[2]. Мне довелось участвовать в комиссии, созданной Минздравом СССР. В задачу ее входило дать научную оценку занятиям А.Н. Стрельниковой. Членам комиссии она изложила свою малограмотную «научную» концепцию. Это и не удивительно, ведь Стрельникова не имеет никакого медицинского и педагогического образования. Из разговора с ней выяснилось, что ее мать некогда занималась восстановлением голоса у артистов. Очевидно, кое-что и было перенято дочерью. Со временем дочь перестала заниматься вокалистами и переключилась на больных, страдающих заиканием, бронхиальной астмой, сердечно-сосудистыми заболеваниями: гипертоническая болезнь, пороки сердца. Сеансы давались частным образом и за определенную плату...
