Сентябрь 1989 г. Потрясающей красоты бабье лето... У нас дома нет официального приема больных, потому что Александра Николаевна должна была быть в отпуске (как всегда, собиралась поехать отдыхать в Крым, в свой любимый Судак), но вынуждена была торчать в Москве, потому что ждала свою ученицу, солистку Гранд-Опера, которая должна была приехать с двумя французскими врачами, очень интересовавшимися дыхательной гимнастикой Стрельниковой. Днем Александра Николаевна занималась с внеплановыми иногородними больными, которые были в Москве проездом, а к вечеру спешила в свой любимый Серебряный Бор — она была великолепной пловчихой и абсолютно здоровой женщиной в свои 77 лет, всегда плавала до самых морозов, пока Москва-река не покрывалась льдом.

Проходят день за днем, а звонка из Парижа все нет. Стрельникова нервничает... Приходит на уроки вокала известный эстрадный певец М. Звездинский. Она распевает его под фортепиано, но мысленно (видно по глазам) она не в музыке, а с врачами-французами.

Каждый день уговариваю ее плюнуть на все и ехать отдохнуть (год был особенно напряженный) — я ведь остаюсь и в случае чего пошлю ей телеграмму в Судак. С каждым днем она сопротивляется все слабее. И вот уже середина сентября. Собираюсь съездить на несколько дней в подмосковный Сергиев Посад помочь матери с ремонтом квартиры. В пятницу прощаюсь с Александрой Николаевной. Обнялись... Она стоит посреди комнаты и как-то виновато улыбается. Ее глаза смотрят на меня в последний раз... Никогда не забуду этого взгляда. Она пыталась меня запомнить!

Меня потом много раз спрашивали наши общие друзья, чувствовала ли А.Н. Стрельникова, что погибнет? Конечно, да! Она мысленно уже была где-то там, в другом измерении, в Зазеркалье. Я думаю, что она не чувствовала смерть как таковую, как событие — скорее, она ощущала свой переход в какое-то другое состояние. Было какое-то странное ощущение чего-то между нами. Словно она была уже где-то там, не со мной. Сейчас, через много лет после ее гибели я вряд ли смогу описать это точно.

Очевидцы рассказывают, что день был теплый, солнечный, но вечером небо заволокло тучами и начался дождь. Александра Николаевна после купания спешно засобиралась домой, стала переходить дорогу... Из-за поворота на огромной скорости вылетел мотоцикл с двумя пьяными парнями, сбил Александру Николаевну и врезался в столб. Парни тоже погибли. Три смерти одновременно...

Меня в Москве не было. Помню возрастающее с каждым часом чувство тревоги, какой-то безысходности, тоски. Хотя собирался еще два дня побыть за городом — ни с того ни с сего стал звонить в Москву Александре Николаевне. Никто не отвечал, хотя она должна была быть дома. Я рванулся в столицу...

Дверь квартиры была почему-то опечатана, а в ней торчала записка: «Миша, срочно позвони. Евгений Михайлович[5]». Ключ не вставлялся в замочную скважину — я не сразу понял, что врезали новый замок...

Хоронили мы Александру Николаевну 20 сентября. И снова, как и в предыдущие дни, было тепло и солнечно. Листья на деревьях были желтые-желтые и почему-то не опадали...

«Мишуничка, даже когда меня не станет, я все равно буду тебе помогать!» — сказала мне Александра Николаевна летом 1983 г. в Серебряном Бору, куда мы с ней ходили купаться. И увидев недоумение и, вероятно, страх в моих глазах, улыбнулась так, как могла улыбаться только Александра Николаевна, вскинула руку ладонью вверх, туда, где в зените сверкало ослепительно яркое солнце, и добавила: «Оттуда!»

Истина, как известно, в сравнении. Сравним два типа гимнастики, чтобы установить истину.

Общепринятая (традиционная) дыхательная гимнастика предлагает вдох на раскрытии грудной клетки и выдох на сжатии. Тянуть и вдох и выдох рекомендуется как можно дольше, чтобы взять как можно больше воздуха, а затем постараться выдохнуть все, что взял. Точного темпа и ритма при этом не устанавливается.

Стрельниковская дыхательная гимнастика предлагает вдох на сжатии, а выдох — на раскрытии грудной клетки. Брать воздуха сколько берется, выдыхать — сколько выдыхается. Темп и ритм устанавливаются точные, как в песне или пляске.

Известно, что «просветы бронхов сокращаются во время вдоха и расширяются во время выдоха» (Работнов Л.Д. Исследование физиологических и патологических явлений певческого голоса. — М.: Музгиз, 1935). И это понятно: мы сжимаем пульверизатор, чтобы из него брызнуть. Природа сокращает дыхательные пути, чтобы они проталкивали воздух, как кровеносные сосуды проталкивают кровь. Раскрытие бронхов при выдохе тоже понятно: чем шире коридор, тем легче через него что-то вытолкнуть. Следовательно, раскрывая грудную клетку во время вдоха и сжимая ее во время выдоха, общепринятая дыхательная гимнастика нарушает естественную механику дыхания, которую миллионы лет создавала природа. Стрельниковская дыхательная гимнастика, наоборот, поддерживает естественную механику дыхания, предлагая вдох на сжатии и выдох на раскрытии грудной клетки. И потому легко восстанавливает ее, если она нарушена.

Известно, что организм не может жить без запаса воздуха, что естественный выдох слабее вдоха. Иначе воздуха в легких не осталось бы. Но активный вдох — короткий: «Гарью пахнет» — резкий вдох носом, или «Ах! Неужели?» — на «Ах» активный вдох ртом. Ратуя за медленный вдох, общепринятая дыхательная гимнастика предлагает пассивный вдох, а рекомендуя выдохнуть все, что взял (что, кстати, физически невозможно), предлагает активный выдох. Иными словами, нарушив естественную механику дыхания, она нарушает и его естественную динамику, в которой активен только вдох.

Стрельниковская гимнастика предлагает строится на двух правилах.

Первое: «Думать только о вдохе! Тренировать только вдох! Но не искусственный, длинный и объемный, а естественный — короткий и активный!»

Второе: «Не закрывать плотно рот, чтобы после каждого вдоха выдох мог уйти свободно». Это поддерживает естественную динамику дыхания и потому легко становится органичным.

Почему же, делать вдох, раздувшись что есть силы, полезно? Где логика? Традиционная дыхательная гимнастика насилует все бронхиальное дерево и во время вдоха, раздувая до изнеможения только верхушки легких (это совсем не там, где надо), и во время выдоха, заставляя выталкивать жизненно необходимый запас воздуха.

Стрельниковская гимнастика исключает насилие. Она добивается подвижности дыхательных путей движениями внешней окружающей их мускулатуры. И выбирает такой рисунок движения, при котором вдох становится предельно глубоким, а форма легких не искажается. Мы чувствуем части нашего тела, когда они больны, напряжены или искажены. А стрельниковский вдох неощутим для легких.

Известно, что ритм дыхания неразрывно связан с эмоциональным состоянием и ритмом сердечно-сосудистой системы. Так как своего ритма и темпа традиционная дыхательная гимнастика не устанавливает, она подчиняется ритму сердечно-сосудистой системы, и если сердце работает неритмично, то неритмично и дыхание. А стрельниковская гимнастика с первого урока устанавливает строжайший темпо-ритм вдохов. Они повторяются как хороший пульс, как накачивание шины, как фразы песен и плясок. Следовательно, создается интенсивный и ритмичный газообмен, который подчиняет себе не только темп и ритм сердечно-сосудистой системы, но и все биологические процессы. В здоровом состоянии биологические процессы ритмичны. Ритм нарушается только в больном звене. Подчиняясь общему ритму, это звено начинает восстанавливать свою активность и связи, нарушенные болезнью.

При традиционной дыхательной гимнастике во время вдоха воздух не встречает сопротивления. Мускулатура легких и бронхов не нагружается и, как следствие, не развивается. Стрельниковская гимнастика, предлагая вдох во время сжатия грудной клетки, заставляет мускула туру органов дыхания активно сопротивляться воздуху, мускулатура развивается, а развитие — это оздоровление.