Два других примарха ненадолго умолкли, размышляя над его словами.

Первым заговорил Сангвиний:

— Но где же тогда проходит черта?

— Вот именно, — добавил Алый Король. — Я не собираюсь искать указания в мифах Чогориса. — Он тряхнул головой. — Подобное не соответствует духу времени. Мы трусливо прятались за легендами в эпоху Раздора, и Отцу пришлось возвращать нашей расе отвагу. Если уж мы исследуем физическую реальность Галактики, должны изучить и псионическую.

— Выходит, библиариумы останутся прежними, — заключил Хан.

— Теми же, что и всегда. Библиариумы — пристанища наших ученых, хранителей наших знаний. Мы не просто воины, брат. Мы — стражи нашего вида.

— А кто устережет людей от нас, если не мы сами? — поинтересовался Каган.

— По крайней мере, ясно, что нужно поставить вопрос о законах, — произнес Сангвиний, вновь повернувшись к Магнусу. — Ты не хуже нас знаешь, что близятся перемены. Хотя у нас есть поддержка, наши враги более могущественны. И однажды Ему придется сделать выбор.

— Идею реформы библиариумов можно представить Малкадору, — посоветовал Джагатай. — Прямо сейчас, еще до решающего момента. Сигиллит понимает силу оружия разума, но мы должны показать, что умеем контролировать пси-дар. Иначе наши противники нашепчут ему другие варианты.

— Тогда набросайте правила, — отозвался Алый Король. Он ухмыльнулся, потом сделал вид, что потягивается. — Составьте списки «мест, куда нельзя заходить» и «штук, которые нельзя трогать», а я их прогляжу и еще спрошу, что о них думают адепты моих коварных кабалов.

— Дело нешуточное, — предостерег Ангел.

— Неужели? Меня оно забавляет. — Магнус расставил пальцы на крышке стола и сжал их, как будто хотел раскрошить черный гранит в кулаке. — Мне говорили, что из людей вытравили страх и что нас возвысили к славе, а среди звезд больше не скрываются ужасы. Как ни печально, на деле все обстоит иначе. — Примарх снова мотнул головой, растрепав алые пряди. — Разве Малкадор и так не знает всего того, что мы можем сказать ему? Ты называешь пси-способности «оружием разума». Сигиллит окрестит их каким — нибудь другим термином из многовековой истории изысканий. Он объяснит, что понимает, как они действуют, почему мы одарены ими и в чем их предназначение. Да и как иначе? Он ведь присутствовал при нашем создании!

Алый Король рассмеялся вновь.

— Мне бы хотелось, — продолжил он, — чтобы даром владели во всех легионах. Чтобы наши братья радовались таким возможностям. И чтобы нам разрешали все, что не причиняет вреда.

— Ты знаешь, что пси-умения причиняют вред, — фыркнул Сангвиний.

— Больший, чем болтер? Больший, чем боевой корабль?

— При неосторожном обращении — гораздо больший, — мрачно произнес Хан.

Два примарха на несколько секунд встретились взглядами. Алый Король постепенно посерьезнел, и на миг показалось, что в выражении лица Джагатая он прочел что — то незаметное глазу.

Но потом Магнус разрядил обстановку очередной широкой улыбкой.

— Так что там с твоим личным проектом насчет Хоруса? — спросил проспериец. — Он бы серьезно помог нашему делу.

Боевой Ястреб покачал головой:

— Не знаю. Пока ничего. В какой — то момент я решил, что между нами есть понимание, думал, он увидел все возможности на нашем примере, но потом Хорус отстранился. Ничего не исключено, ничего не решено.

— Он ведет долгую игру, — рассудил Алый Король.

— С какой целью? — поинтересовался Хан.

Ангел промолчал, и воцарилась неловкая тишина.

В конце концов ее нарушил Магнус.

— Ты сказал, будто я никому не внимаю, — устало выговорил он. — Может, и так. Всех нас сотворили гордецами, поэтому не я один виновен в таком преступлении. — Алый Король опять сжал кулаки. — Но сейчас я прислушаюсь к вам. Видите, даже я могу проявить гибкость. Я изучу то, что вы подготовите, и поразмыслю над этим. Даю вам слово. Потом мы встретимся еще раз и поглядим, что удастся сделать. Может, найдем какой — нибудь способ, а может, и нет. Приятно уже то, что мы обсуждаем такие темы, не обвиняя друг друга в моральном уродстве или вроде того.

Каган долго и недоверчиво смотрел на Магнуса, выискивая признаки неискренности или некоей уловки.

— Держите это в секрете, — наконец произнес он. — Знать должны только мы трое. Братство примархов слишком уж склочно.

— Да, и все из — за тайн, — съязвил Алый Король. — Впрочем, я согласен. Пока будем хранить секрет.

— Представим им только готовый план, — напомнил чогориец.

Магнус лукаво взглянул на него:

— Джагатай, ты ведь не ладишь с нашим Отцом, верно? Хотя о тебе немногое известно, уж это знают все. Ты полагаешь, что Он излишне скрытный: следует замыслам, которыми ни с кем не делится. А теперь ты требуешь хранить тайну до проработки всех тонкостей, поскольку опасаешься, что идея провалится из — за какого — то недоразумения или недопонимания. Ты сам решил скрытничать, прятать все под замок и хлопотать с нами, как с детьми, пока это начинание не увенчается успехом. Пожалуй, вы двое не такие уж и разные. Или, возможно, ты разбираешься в политике лучше, чем притворяешься.

— Я никогда не притворяюсь, — возразил Хан.

— Все мы так делаем.

— Думай как хочешь!

Сангвиний вскинул ладонь:

— Спокойно. Мы пришли сюда союзниками и уйти должны союзниками. Если мы не сумеем преодолеть разногласия, на Барбарусе будут веселиться целый год, поэтому наша цель — составить концепцию. Никто, кроме нас, не станет этим заниматься.

Алый Король с приятным удивлением перевел взгляд на Ангела.

— Прямо государственный деятель, — пробормотал он. — Но ты, конечно же, прав.

Подавшись вперед, Магнус простер над столом руки, повернув их ладонями к братьям.

— Так поклянемся же здесь и сейчас в том, что будем вечно оберегать библиариумы и сохранять их на службе. Пусть вас не смущает мое легкомыслие. Я искренне желаю всем нам успеха, осознаю все опасности и понимаю, что от нас требуется.

Сангвиний сжал кисть брата, и две усыпанные самоцветами латные перчатки надежно сомкнулись.

— Хорошо сказано, — заметил ваалит, протягивая другую руку Кагану.

Джагатай помедлил. Он по-прежнему не сводил глаз с Алого Короля. Возможно, тот уязвил знаменитую гордость Хана или же чогориец просто размышлял, насколько можно верить словам Магнуса.

Но в конце концов Боевой Ястреб смягчился и подал руки обоим союзникам.

— Только не передумай, брат, — предупредил он, замыкая треугольник.

— Значит, вы преуспели? — спросил Есугэй.

Солнце на пылающем небе клонилось к закату.

— Вроде того, — ответил Джагатай. — Работы еще хватает.

— Так вы останетесь здесь?

— Пока снова не понадоблюсь в Крестовом походе.

— А как же Хорус?

Хан явно задумался.

— Не знаю. Я все еще надеюсь, что он примкнет к нам.

— Его имя звучит как никогда громко.

— Тут есть свои опасности.

— Каган, вы видите угрозу во всем, — улыбнулся творец погоды. — Но вы уже выполнили каждую задачу, которую поставили для себя: выживание орду, сохранение нашего Испытания Небес. Сейчас сдаются последние вражеские миры, и мы близки к тому, чтобы обеспечить себе почетное место среди легионов. Теперь — то откуда может взяться опасность?

Примарх ответил не сразу.

— Я всегда знал… — заговорил он наконец. — С самых ранних дней, еще не разбираясь ни в чем, кроме степей Алтака, я всегда знал, где скрывается угроза и как ей противостоять.

Боевой Ястреб отвернулся от заходящего солнца, жаркого даже у края горизонта.

— Но не сейчас, — меланхолично добавил он. — Вот что тревожит меня. Впервые в жизни, Таргутай, я понятия не имею, откуда придет опасность.

Мир, низвергнутый и возведенный заново, служил доказательством неограниченной силы, обретенной человечеством, и вехой на вершине его растущего могущества. Роли разрушителя и созидателя исполнял Император, повелитель Империума, способного как угодно перестраивать материальную Галактику по собственному желанию. Удары возмездия Он наносил правой рукой, легионами Космодесанта, а восстановление вел левой — адептами Механикума. Сами планеты теперь казались безделушками, обломками камня, покорно менявшими форму под инструментами резчика.