Дыббакс закатил глаза и утробно, как фагот, заурчал. До чего же он ненавидел свое имя!

— Я — Бакс. Просто Бакс, хорошо?

— Бакс попал в жуткую передрягу, — продолжала Филиппа. — Сначала он ограбил музей на американской военной базе, украл работу Леонардо да Винчи, а теперь какие-то люди с ядовитыми змеями хотят его убить.

— Список исчерпан? — уточнил Джалобин. — Тогда вам лучше войти в дом. Прежде чем все вы умрете от холода. Вероятность смерти от холода в такой суровый апрельский день все-таки намного выше, чем от укуса ядовитой змеи. — Он отдал Филиппе газету. — Подержи-ка. — Он повернул ключ в замке и распахнул перед гостями дверь. — Впрочем, о змеях я знаю очень немного. Вот тигры! Тигры — это совсем другое дело.

Джалобин привел всех на кухню и, пока ставил чайник и готовил для них горячее питье, успел рассказать, как тигр откусил ему руку в библиотеке Британского музея. Близнецы прекрасно знали эту историю, но и в этот раз слушали как завороженные.

— Раз уж мы заговорили о библиотеках, — начала Филиппа. — У меня есть идея. Хотя сам господин Ракшас пока отсутствует, мы можем воспользоваться его библиотекой. Той, что внутри его лампы. Мистер Джалобин, ведь вы сказали, что он оставил лампу здесь, верно?

— Да, он отбыл в человеческом обличье, — сказал Джалобин. — И это на него совсем не похоже. А библиотека в лампе — его гордость и радость. Не то чтобы я видел ее собственными глазами… Но Нимрод говорил, что в ней больше десяти тысяч томов.

— Погодите, вы кое о чем забыли, — сказал Дыббакс. — Без джинн-силы мы никак не сможем попасть в лампу. В Англии ничуть не теплее, чем в Нью-Йорке. — Он поежился. — А в этом доме вообще колотун.

— Я предпочитаю прохладу, — заметил Джалобин.

— Не понимаю, как мы сможем попасть в лампу, если в доме нет ни сауны, ни паровой бани.

— Тут тебе что? — возмутился Джалобин. — Курорт с термальными источниками?

— Тогда мы должны соорудить еще один вигвам, — сказал Джон. — В саду за домом. Срубим там деревья, те, что помельче, а потом накроем каркас этими старыми коврами…

— Ни за что, — сказал Джалобин. — Вы меня поняли? Ни за что. Ишь выдумали! Они тут, без хозяина, деревья вырубят! Да еще его бесценные персидские ковры неизвестно на что употребят! Как ты назвал эту штуку? Вигвам? Так вот: этому не бывать. Я — дворецкий мистера Нимрода, и моя работа заключается в том, чтобы заботиться о его доме и о его саде, а не потакать беспутству и разрушению.

— Нимрод сказал, когда его ждать домой? — спросила Филиппа, полагая, что сейчас самое уместное — сменить тему. Она подождала пару секунд, но Джалобин не ответил, и девочка снова спросила: — Он за это время давал о себе знать?

Лицо Джалобина становилось все мрачнее и мрачнее. Он принялся поглаживать обрубок своей руки. Дети видели, что дворецкий нервничает.

— Мистер Нимрод не писал и не звонил, мисс Филиппа. — Джалобин покачал головой. — И ни он, ни господин Ракшас не говорили, когда возвратятся домой. Что на них, честно сказать, вовсе не похоже!

— И вы понятия не имеете, куда они уехали? — снова уточнил Джон.

— Вот все, что я знаю: Нимрод пришел от дантиста чем-то весьма взволнованный и вскоре объявил, что они с господином Ракшасом собираются в путешествие и что он, к сожалению, не может сказать мне, куда именно они поедут. При чем не скажет он это именно потому, что ни я, ни кто другой не должен совершать глупостей и следовать за ними — из соображений безопасности. Предполагаю, что к вам с Джоном это тоже относится, мисс Филиппа.

— Большое спасибо, — пробормотал Джон.

— Не за что.

— Может, еще что-нибудь припомните? — упорствовала Филиппа. — Ну, попробуйте представить, как он все это вам говорил. — Заметив, что Джалобин выставил вперед подбородок, помрачнел еще больше и явно не хочет вспоминать неприятный разговор, она добавила: — Мистер Джалобин, они могли попасть в беду, так что важна каждая деталь.

— Ладно, мисс. — Джалобин на миг прикрыл глаза. — Если вы думаете, что это поможет.

— Ну как, вы уже видите его? — спросила она. — Внутренним взором?

— Что-то мой внутренний… гм… взор стал немного близорук, — признался Джалобин. — Так, погодите, кое-что вспомнил. Когда он говорил мне что они с Ракшасом уезжают, он вертел в руках какой-то предмет. Довольно примечательный камень — не то с картинкой, не то с узором.

— Похожий на этот? — Схватив карандаш, Джон быстренько изобразил на кстати подвернувшемся листе бумаги каменный медальон, который проглотила его мать. Джалобин открыл глаза, надел очки и уставился на рисунок.

— Верно, — сказал он. — Именно такой. Ну и что все это значит?

Джон рассказал ему о попытке ограбления и о том, как миссис Гонт послала Нимроду медальон, используя нутряную джинн-почту.

— Думаю, есть все основания предположить, что поездка Нимрода и господина Ракшаса напрямую связана с этим медальоном, — закончил он.

— А значит, нам просто необходимо попасть в лампу господина Ракшаса и воспользоваться его библиотекой, — добавила Филиппа. — Если мы узнаем, что это за медальон, мы поймем, куда они могли поехать. И отправимся следом.

Джалобин нахмурился.

— Я не уверен, что это самое мудрое решение. Недаром же хозяин говорил, что скрывает от меня свой маршрут, чтобы ни я, ни, соответственно, вы не могли за ним последовать. Для нашего же блага.

— Да, но он не знал про покушение на Дыббакса, — сказал Джон. — И подробностей взлома в нашем доме. Мы должны, просто обязаны ехать за ним следом. Пока мы не догоним Нимрода и Ракшаса, жизнь Дыббакса в опасности. И наша, возможно, тоже.

Дыббакс вздрогнул, но не от холода, а от ужаса. Он почти привык к тому, что его жизнь в опасности, но когда кто-то другой произнес это так ясно и внятно, он снова испугался. И снова вспомнил ужас, пережитый им в Калифорнии после убийства Бленнерхасситов.

До чего же страшно закончить свои дни как Макс или Брэд! Дыббаксу уже несколько раз снились кошмары с участием змей.

Джалобин наконец внял уговорам Джона и Филиппы. В них и вправду была своя логика. Детям действительно надо попасть в лампу господина Ракшаса. Но как им помочь?

— Так-так, — бормотал он. — Значит, вам нужно достаточно теплое помещение? Чтобы вернуть джинн-силу и ввинтиться в эту лампу?.. Пожалуй, я знаю такое место.

Джалобин посадил трех джинниоров в «роллс-ройс» Нимрода и повез их в Кью-Гарденз, где находится пусть не самый большой, но, безусловно, самый старый ботанический сад в мире. Это место очень популярно среди туристов, особенно в летние месяцы. В самом центре сада стоит Пальмовый дом — построенная в викторианскую эпоху оранжерея величиной с три авианосца. Здесь созданы все условия для произрастания тропических растений, то есть климат — совершенно как в тропическом лесу. Температура внутри всегда около тридцати градусов, а воздух искусственно увлажняется скрытыми паровыми установками. Каких только растений тут нет: и заросли гигантского бамбука, и кофейные деревья, и каучуковые, и манговые, и банановые пальмы, а в воздухе неизменно витает аромат плюмерий и экзотических лилий. Конечно, в Пальмовом доме не так жарко, как в сауне или в вигваме американских индейцев или даже в пустыне, поэтому Джалобину с детьми пришлось провести здесь почти час, прежде чем юные джинн почувствовали, что наконец прогрелись по-настоящему и к ним возвращается джинн-сила.

— Думаю, мы готовы, мистер Джалобин, — сказал Дыббакс дворецкому.

Джалобин кивнул и поставил лампу господина Ракшаса между гвинейской масличной пальмой и бетельным орехом, а потом поднялся по белой винтовой лестнице, чтобы проверить, нет ли в поле зрения лишних свидетелей. К счастью, за окном стояла такая холодрыга, что в Кью-Гарденз было очень мало посетителей, и не успели юные джинн произнести:

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ! (Филиппа)

— АППЕНДЭКТОМИЯ! (Джон)

— СКУЛОЖАБЕРНЫЙ! (Дыббакс), — как уже оказались в лампе.