Случались в этом доме и другие вещи — их Генри просто не понимал, и поэтому они нравились ему еще меньше. Например, он знал, что иногда комнаты в Эшфере выглядят странно, хотя не знал причины. На самом деле некоторые зеркала в доме отражали свет, который был в комнате полчаса, а то и сто лет назад. Зачастую по вечерам, отходя ко сну, или по утрам, просыпаясь, он вроде бы слышал звуки колоколов. Печальные далекие звуки, словно звон из неведомых городов, давным-давно ушедших в морскую пучину. Генри не раздумывал об этих печальных перезвонах, да и не помнил о них, но меланхолия не покидала его на протяжении всего следующего дня.

Отдохновение от всех разочарований и неудобств он обретал, сравнивая Грейт-Хизерден с Эшфером (последний всегда оставался в проигрыше) и вслух удивляясь упорным трудам Стренджа: «словно он не владелец поместья и хорошего состояния». Как правило, эти замечания Генри адресовал Арабелле, но Стрендж иногда поневоле их слышал, и вскоре жена волшебника оказалась в роли посредницы, вынужденной изо всех сил поддерживать видимость мирных отношений между двумя мужчинами.

— Когда я захочу узнать мнение Генри, — говорил Стрендж, — то сам его спрошу. Какое ему дело до моей конюшни? Или до того, на что я трачу свое время?

— Очень неприятно, дорогой, — соглашалась Арабелла, — и конечно, ты сердишься…

— Сержусь? Да он непрерывно испытывает мое терпение!

— Успокойся, полно! Он нас услышит. Ты был терпелив и вел себя как ангел. Но, знаешь, мне кажется, он желает только добра. Просто он недостаточно ясно излагает свои мысли. Поверь, когда он уедет, мы и не вспомним обо всех этих мелочах.

Видя, что ей не удалось убедить Стренджа, Арабелла добавила:

— Прошу, будь добр с Генри. Ради меня.

— Конечно, конечно! Я — само терпение. Есть пословица: «Священник сеет пшеницу, волшебник, на том же поле, — рожь». Смысл в том, что они никогда не договорятся друг с другом. Раньше я так не думал. С лондонским духовенством мы всегда были в добрых отношениях. Настоятель Вестминстерского аббатства и капеллан принца-регента — мои приятели. А вот Генри меня раздражает[107].

На Рождество пошел сильный снег. Возможно, из-за переживаний последних дней Арабелла проснулась утром с головной болью и не смогла встать с постели. Весь день Стрендж и Генри вынуждены были провести вместе. Генри много говорил о Грейт-Хизердене Вечером сели играть в карты. Оба были страстными картежниками. Возможно, они засиделись бы допоздна, но неожиданно Стренджу пришла девятка пик, и в голову ему полезли мысли о магических свойствах этой карты. Отказавшись от игры, он схватил карту и убежал в библиотеку. Генри остался в одиночестве.

Ближе к утру Стрендж проснулся — или полупроснулся. Спальня была залита слабым серебристым свечением, вероятно, сверкал под луной снег за окном. Сквозь сон ему почудилось, что он видит Арабеллу. Она сидела в ногах постели, повернувшись к нему спиной, и расчесывала волосы. Он сказал ей что-то. По крайней мере, ему так показалось. Потом он снова заснул.

Около семи утра Стрендж проснулся окончательно. Он подумал, что хорошо бы поработать в библиотеке часок-другой до того, как поднимется Генри. Он быстро встал, оделся, вышел из спальни и позвал Джереми, чтобы тот подал бритвенные принадлежности.

В восемь утра горничная Арабеллы, Дженет Хьюз, постучала в дверь спальни. Никто не ответил. Дженет решила, что хозяйке все еще нездоровится, и ушла.

В десять Стрендж и Генри завтракали вместе. Генри решил выйти пострелять и уговаривал Стренджа отправиться с ним.

— Нет-нет, у меня работа. А ты сходи. Ты здешние места знаешь не хуже меня. Я дам тебе ружье, а собак можно взять у соседей.

Появился Джереми Джонс. Он сообщил, что пришел мистер Хайд — ожидает в холле и просит мистера Стренджа принять его по чрезвычайному делу.

— Ну, что ему опять нужно? — проворчал Стрендж.

Мистер Хайд вошел быстро, лицо его было бледным от волнения.

Неожиданно Генри недовольно воскликнул:

— Бог мой! Ну что за привычка — толпиться в дверях! Пусть он или входит, или выходит наконец!

Дело в том, что Джереми Джонс так и не вышел из комнаты — он задержался в дверях и озабоченно шептался о чем-то с одним из слуг. Генри считал подобное поведение открытым неуважением к хозяину.

Стрендж посмотрел на Джереми, вздохнул и сказал:

— Пустяки, Генри. Мистер Хайд, я…

Гость явно был чем-то встревожен и бесцеремонно прервал Стренджа:

— Час назад я снова видел миссис Стрендж на холмах у границы с Уэльсом!

Генри встал из-за стола и посмотрел на Стренджа. Тот холодно взглянул на мистера Хайда и сказал:

— Все в порядке, Генри. Успокойся.

Мистер Хайд заметно опешил, однако справился с собой и заявил:

— Это у Касл-Идрис[62+], и, как и в первый раз, миссис Стрендж быстро удалялась от меня, так что ее лица я не видел. Я снова пытался догнать ее, но вдруг потерял из вида. Знаю, в прошлый раз вы сочли, что мне померещилась ее фигура средь снега и ветра, но сегодня погода спокойная и ясная, и я утверждаю, что видел миссис Стрендж — так же отчетливо, сэр, как вижу сейчас вас.

— В прошлый раз? — тревожно переспросил Генри.

Стрендж, немного раздраженный, принялся благодарить мистера Хайда за его заботу, за то, что он принес им… — (здесь Стрендж замялся, не умея подобрать подходящего слова) — но, насколько ему известно, миссис Стрендж находится сейчас дома, и он очень удивился, если бы…

Тут в комнату вбежал Джереми, бросился к Стренджу и что-то прошептал ему на ухо.

— Довольно, говори вслух! Рассказывай, что случилось! — крикнул Генри.

Джереми посмотрел на Стренджа. Тот стоял, закрыв рукой рот, и блуждал взглядом по комнате, как будто только что узнал нечто новое и неприятное.

Джереми объявил:

— Миссис Стрендж в доме нет, сэр. Мы не знаем, где она.

Генри начал расспрашивать мистера Хайда, перебивая его все новыми вопросами. Джереми с тревогой смотрел на них. Стрендж тем временем сел и молча смотрел перед собой. Вдруг он встал и быстро направился к двери.

— Мистер Стрендж! — воскликнул Хайд. — Куда вы?

— Стрендж! — крикнул Генри.

Им ничего не оставалось, как последовать за волшебником — без него никакого решения принять было нельзя. Стрендж по лестнице взбежал в библиотеку и подошел к большому серебряному блюду, занимавшему один из столов.

— Принеси воды, — велел он Джереми.

Через минуту Джереми вернулся с кувшином воды и вылил ее в блюдо.

Стрендж произнес заклинание, и комната наполнилась игрой света и теней. Вода в блюде сразу потемнела и начала слабо светиться.

— Стрендж! — испуганно вскричал Генри. — Чем вы заняты? Скоро начнет темнеть! Моя сестра неизвестно где. Нельзя терять ни минуты! — Он повернулся к Джереми — тот единственный из присутствующих имел хоть какое-то влияние на Стренджа. — Скажите ему! Мы должны немедленно отправиться на поиски!

— Генри, успокойся, — произнес Стрендж.

Он дважды провел пальцем по воде. Появились две светящиеся линии, разделившие поверхность на четверти. Над одной из них Стрендж сделал пасс рукой. В воде заплясали вспышки, потом появилась светящаяся паутина. Стрендж несколько секунд следил за происходящим. Потом провел ладонью над второй четвертью, и она тоже засветилась, но как-то по-другому. Стрендж перешел к третьей, затем — к четвертой четверти, и каждый раз вода отвечала новым, непохожим сочетанием вспышек и светящихся линий. Они сверкали, гасли, перемешивались, временами напоминая письмена или линии на карте, временами — рисунки созвездий.

— Что все это значит? — волнуясь, спросил Генри.

— Я ищу ее, — ответил Стрендж. — По крайней мере, пытаюсь найти.

Кончиками пальцев он коснулся одной из четвертей. Сразу же остальные три исчезли, а первая заполнила всю поверхность воды Стрендж снова разделил ее на четверти, исследовал их и коснулся пальцами той, которая его заинтересовала. Эту операцию он повторил несколько раз. Очертания и изображения в воде все больше и больше напоминали карту. По виду Стренджа можно было понять, что он тревожится все сильнее — блюдо не сообщало ничего утешительного.