— Может ли волшебник убить человека с помощью магии? — спросил лорд Веллингтон у Стренджа.

Стрендж нахмурился. Казалось, вопрос ему не понравился.

— Полагаю, волшебник может, — допустил он, — но джентльмен не станет.

Лорд Веллингтон кивнул, словно ожидал подобного ответа. Потом спросил:

— Эта дорога, которую вы, мистер Стрендж, столь любезно нам предложили, — какая она?

— О, милорд, легче всего договориться о деталях. Какая дорога вам нужна?

Офицеры начали переглядываться, об этом они не подумали.

— Может, меловая? — предложил Стрендж. — Отличная меловая дорога.

— Слишком пыльно в сушь и очень грязно в дождь, — возразил лорд Веллингтон. — Нет-нет, меловая не годится. Лучше уж никакой, чем меловая дорога.

— Возможно, мощенная булыжником? — предположил генерал Меррей.

— На булыжниках от солдатской обуви ничего не останется, — с ходу отверг Веллингтон.

— Не забывайте об артиллерии, — вставил слово рыжий джентльмен с лисьими глазками. — Потребуется черт знает сколько времени, чтобы провезти пушки по булыжникам.

Кто-то предложил дорогу с гравийным покрытием. Веллингтон возразил по той же причине, что и в случае с меловой дорогой: в дождь она превратится в грязевый поток, а португальцы уверены, что завтра снова будет дождь.

— Нет, — сказал Веллингтон, — думаю, мистер Стрендж, что нам нужна дорога римского образца, с хорошими канавами на обочинах для стока воды и плотно подогнанными плитами на поверхности.

— Замечательно, — ответил Стрендж.

— Мы выступаем на рассвете, — предупредил Веллингтон.

— Тогда, милорд, я прошу прямо сейчас показать, куда должна вести дорога.

К утру она была готова, и лорд Веллингтон верхом на Копенгагене — своем любимом жеребце — вместе со Стренджем, который ехал на Египтянине — проехались вдоль волшебной дороги. Веллингтон с присущей ему дотошностью указывал на детали, которые ему особенно понравились, и на недоработки чародея:

— …На самом деле, придраться почти не к чему. Отличная дорога! Только сделайте ее немного шире к завтрашнему дню, если возможно.

Лорд Веллингтон и Стрендж договорились на будущее, что дорога будет появляться за пару часов до выступления первого полка и исчезать через час после того, как по ней пройдет последний солдат. Успех этого плана целиком зависел от штаба Веллингтона, который обязан был сообщать Стренджу точное время начала и завершения движения полков. Очевидно, подсчеты не всегда оказывались верными. Примерно через неделю после первого опыта полковник Маккензи, командир одиннадцатого пехотного полка, явился к лорду Веллингтону очень недовольный и пожаловался, что волшебник убрал дорогу еще до того, как его солдаты на нее вступили.

— К тому времени, как мы дошли до Селорику, милорд, она начала исчезать у нас под ногами, а через час и вовсе пропала! Не мог бы волшебник вызывать видения и следить, где какой полк? Насколько я понимаю, это не составит ему никакого труда! Тогда он не убирал бы дороги, пока все по ним не пройдут.

Лорд Веллингтон ответил резко:

— У волшебника масса забот. Бересфорду нужны дороги[66]. Мне нужны дороги. Я не могу заставить мистера Стренджа постоянно смотреть в зеркало или лохань с водой и отслеживать движение каждого полка. А вам с вашими ребятами надо выступать вовремя, полковник Маккензи. Все.

Вскоре британская разведка донесла в штаб Веллингтона, что с крупным отрядом французской армии, направлявшимся из Гуарды в Сабугал, что-то случилось. Французы нашли отличную дорогу и выслали патруль, чтобы проверить ее состояние между этими городами. Однако патруль встретил португальских крестьян, которые предупредили, что это одна из дорог, созданных английским колдуном. Если кто-то ступит на нее, то через час-два попадет прямиком в преисподнюю, а может, в Англию. Как только об этом узнали солдаты, они категорически отказались следовать по этой дороге. На самом деле то была редкая в Португалии хорошая дорога, по которой ходили и ездили уже тысячу лет. Однако французы предпочли идти по какому-то серпантину в обход через горы, стоптали башмаки, изорвали мундиры и опоздали в пункт назначения на несколько дней.

Лорд Веллингтон остался очень доволен.

От дома, в котором живет волшебник, ждут странностей, но необычнее всего в обители мистера Норрелла был, вне всякого сомнения, Чилдермас. Ни один слуга в Лондоне не позволял себе такого поведения. Вчера он мог убирать грязную посуду и стирать со стола крошки, как простой лакей, назавтра — войти в заполненную адмиралами, генералами и пэрами залу и объяснить в чем, по его мнению, они заблуждаются. Как-то мистер Норрелл прилюдно выговорил герцогу Девонширскому за то, что тот перебил Чилдермаса.

Однажды туманным январским днем 1812 года Чилдермас вошел в библиотеку дома на Ганновер-сквер и коротко уведомил мистер Норрелла, что убывает по делам на неопределенный срок. Затем, раздав многочисленной прислуге указания на время своего отсутствия, он вскочил в седло и ускакал.

В следующие три недели мистер Норрелл получил от него четыре письма: одно из Ньюарка в Ноттингемшире, другое — из Йорка в восточном округе Йоркшира, третье — из Ричмонда в северном округе и четвертое — из Шеффилда в западном, Однако письма сообщали об обычных делах и не проливали свет на цель таинственного путешествия.

Он вернулся однажды вечером во второй половине февраля. Приглашенные к обеду Ласселлз и Дролайт сидели в гостиной вместе с мистером Норреллом, когда дверь отворилась и в комнату вошел Чилдермас. Явился он, судя по забрызганным грязью сапо-гам и мокрому от дождя сюртуку, прямиком из конюшни.

— Где вы пропадали? — требовательным тоном вопросил мистер Норрелл.

— В Йоркшире, — ответил Чилдермас. — Наводил справки о Винкулюсе.

— Видели его? — живо поинтересовался Дролайт.

— Нет.

— Вам известно, где он? — спросил мистер Норрелл.

— Нет.

— Может быть, вы отыскали его книгу? — осведомился Ласселлз.

— Нет.

— Вот как. — Ласселлз смерил Чилдермаса неодобрительным взглядом. — Примите совет, мистер Норрелл. Не позволяйте мистеру Чилдермасу тратить время на бесплодные поиски Винкулюса. О нем вот уже несколько лет нет никаких известий. Наверняка он давно умер.

Чилдермас преспокойно, как человек имеющий на то полное право, опустился на диван.

— Карты говорят, что он не умер. Карты говорят, что Винкулюс жив и книга у него.

— Карты! Карты! — вскричал мистер Норрелл. — Тысячу раз я говорил вам, что не желаю даже слышать о них! И вы сделаете мне одолжение, если уберете их из моего дома и никогда более не станете упоминать!

Чилдермас холодно посмотрел на своего господина.

— Так вы хотите услышать, что мне удалось узнать, или нет?

Мистер Норрелл угрюмо кивнул.

— Хорошо, — сказал Чилдермас. — Исходя из ваших интересов, мистер Норрелл, я постарался свести знакомство со всеми женами Винкулюса. Мне всегда представлялось маловероятным, что никто из них не знает ничего для нас полезного. Я решил, что нужно лишь сводить каждую в трактир, щедро угостить джином и разговорить — рано или поздно не одна, так другая сообщит что— нибудь ценное. Так и вышло. Три недели назад Нэн Первис поведала историю, которая навела меня на след книги.

— Нэн Первис? — спросил Ласселлз. — Это которая?

— Первая. Она рассказала об одном случае, произошедшем то ли двадцать, то ли тридцать лет назад, когда они только поженились. Супруги засиделись в трактире, спустили все деньги, а в долг им больше не отпускали. Пришло время возвращаться домой. Они брели по улице, когда увидели в канаве еще более горького пропойцу. Это был мертвецки пьяный старик. Зловонный поток перекатывался через его лицо, и если несчастный не захлебнулся, то лишь чудом. Что-то в бедолаге привлекло внимание Винкулюса. Он как будто узнал старика, по крайней мере наклонился и пригляделся. Потом расхохотался и пнул пьянчужку в бок. Нэн спросила мужа, кто этот старик, и Винкулюс ответил, что того зовут Клегг. Она спросила, откуда он его знает. Винкулюс сердито ответил, что и не знает вовсе. И никогда не знал! Более того — и не хочет знать! Короче, в мире нет человека, которого Винкулюс презирал бы больше, чем Клегга! Когда же Нэн не удовлетворилась таким объяснением, Винкулюс нехотя признал, что пьяница в канаве — его отец. Больше на данную тему он разговаривать не пожелал.