— Ладно. Если не ты сочинил это, то где нашел?

Поначалу казалось, что Винкулюс не ответит, однако несколько секунд спустя он промолвил:

— Так написано в книге.

— В книге? В какой книге? У моего хозяина громадная библиотека, а ему не известно о таком предсказании.

Винкулюс промолчал.

— Это твоя книга? — продолжал допытываться Чилдермас.

— Я храню ее.

— Где ты ее взял? У кого украл?

— Я не крал. Это мое наследство. Величайшая честь и величайшее бремя, какие могут быть возложены на человека в наш век.

— Если книга и впрямь ценная, ты мог бы продать ее Норреллу. Он заплатит любые деньги.

— Чародею с Ганновер-сквер никогда не владеть этой книгой! Он даже никогда не увидит ее!

— И где же ты хранишь свое сокровище?

Винкулюс холодно рассмеялся, давая понять, что не скажет об этом слуге своего врага.

Чилдермас окликнул служанку и заказал еще эля. Некоторое время они пили в молчании. Затем Чилдермас вынул из-за пазухи колоду карт и показал ее Винкулюсу.

— Марсельское таро. Видел такие когда-нибудь?

— Много раз, — ответил Винкулюс. — Однако твои отличаются от обычных.

— Это копия колоды, принадлежавшей матросу, которого я встретил в Уитби. Он купил карты в Генуе, чтобы с их помощью находить спрятанное пиратское золото, но понял, что вряд ли когда-нибудь в них разберется. Матрос предложил продать карты мне, однако я в ту пору был беден и не смог заплатить цену, которую он запросил. Тогда мы заключили сделку: я ему погадаю, а он даст мне карты, чтобы я смог их перерисовать. К сожалению, корабль отплывал слишком скоро, и половину карт мне пришлось дорисовывать по памяти.

— Какую же судьбу ты ему предсказал?

— Настоящую. Что он утонет еще до окончания года.

Винкулюс одобрительно рассмеялся.

Видимо, когда Чилдермас заключал сделку с матросом, ему не на что было купить не то что карты — даже бумагу. Карты были нарисованы на обороте счетов из пивных и прачечных, театральных афишек и писем. Позднее Чилдермас раскрасил карты, хотя на некоторых просвечивала оборотная сторона, придавая колоде комичный вид.

Чилдермас разложил девять карт в ряд. Открыл первую.

Под картинкой были изображены номер и название карты: VIIII. L'Ermite — «Отшельник». Картинка изображала старика в рясе и монашеском клобуке. Старик держал фонарь и тяжело опирался на посох, словно его, более привычного к сидению и размышлению, тяготила необходимость стоять на ногах. На узком лице застыло подозрительное выражение. От картинки как будто тянуло пылью.

— Хм! — промолвил Чилдермас. — В настоящем твоими действиями управляет затворник. Ну, это мы и так знаем.

Следующей картой оказалась Le Mat, «Дурак». Номера на карте не было, словно фигура на ней оставалась за рамками основного повествования. Карта изображала мужчину, бредущего по дороге мимо дерева, покрытого листвой. Мужчина опирался на палку, а котомка его свисала с другой палки, перекинутой через плечо. Рядом бежала собака. Фигура изображала дурака или шута древних времен — колокольчик на шляпе и ленты на штанах Чилдермас закрасил красным и зеленым. Он немного помедлил, видимо, не зная, как растолковать этот символ, затем перевернул еще две карты: VIII. La Justice — «Правосудие» (картинка изображала женщину в короне с мечом и весами в руках), и двойку Жезлов. Жезлы перекрещивались и могли, кроме всего прочего, обозначать распутье.

Чилдермас хмыкнул.

— Что ж, — произнес он, скрестив руки и с изумлением поглядывая на Винкулюса. — Вот эта карта, — Чилдермас ткнул в «La Justice», — говорит мне, что тебя тяготит твой выбор и ты готов принять решение. А эта… — указывая на двойку Жезлов, — что выбор твой: скитания. Так что зря я тут трачу время. Ты решил покинуть Лондон. И чего было так возмущаться, если ты уже сам все решил!

Винкулюс пожал плечами, словно недоумевая: а чего еще Чилдермас от него ждал.

Пятая карта оказалась валетом Чаш. Считается, что валету надлежит быть юным, но картинка изображала зрелого мужчину со склоненной головой, курчавыми волосами и окладистой бородой. В левой руке он держал тяжелую чашу, хотя тяжесть ее не могла объяснить странного выражения не то муки, не то натуги — не иначе, чаша эта была тяжелейшей на свете, или его тяготила иная, невидимая ноша. Так как Чилдермас рисовал на чем попало, то карта приобрела весьма необычный вид. Сквозь бумагу просвечивали буквы с оборотной стороны листа. На одежде, на руках и лице валета проступали каракули.

Увидев карту, Винкулюс рассмеялся, словно встретил старого знакомого, и трижды дружески по ней постучал. Непонятный жест смутил Чилдермаса.

— Ты должен передать кому-то известие, — осторожно предположил он.

Винкулюс кивнул.

— А следующая карта должна показать этого человека?

— Да.

— Скорее! — Винкулюс, не дожидаясь Чилдермаса, сам перевернул карту.

Шестая карта оказалась рыцарем Жезлов — Cavalier de Baton. Мужчина в широкополой шляпе сидел на лошади. Местность вокруг была обозначена несколькими камнями и пучками травы под копытами лошади. Одежда рыцаря производила впечатление богатой и хорошо сшитой, но по непонятной причине он держал в руках тяжелую дубинку. Впрочем, сей предмет и дубинкой-то нельзя было назвать — так, толстая ветка с торчащими ветками и листьями.

Винкулюс схватил карту и принялся пристально ее разглядывать.

Седьмой оказалась двойка Мечей. Чилдермас ничего не сказал и тут же перевернул восьмую — Le Pendu — «Повешенный». Девятая карта называлась Le Monde — «Мир». На ней плясала нагая женщина, а в углах были изображены ангел, орел, крылатый вол и крылатый лев — эмблемы евангелистов.

— Тебе предстоит встреча, — сказал Чилдермас, — и приведет она к испытанию, возможно, даже к смерти. Карта не сообщает, удастся ли тебе уцелеть, но что бы ни случилось, — он коснулся последней карты, — здесь говорится, что ты достигнешь своей цели.

— Ну, теперь ты знаешь, кто я такой? — спросил Винкулюс.

— Не совсем, но теперь я знаю о тебе гораздо больше.

— Ты видишь, я не такой, как все, — сказал Винкулюс.

— Нигде здесь не сказано, что ты не шарлатан. — Чилдермас начал собирать карты.

— Постой, — сказал Винкулюс, — давай я покажу тебе твое будущее.

Винкулюс взял колоду, и, повторяя действия Чилдермаса, разложил девять карт. Карты легли так: XVIII. La Lune — «Луна», XVI. La Maison Dieu — «Церковь» (перевернута), девятка Мечей, валет Жезлов, десятка Жезлов (перевернута), II. La Papesse — «Папесса», X. La Rove de Fortune — «Колесо Фортуны», двойка Монет, король Чаш. Винкулюс смотрел на карты. Затем он взял «La Maison Dieu» и пристально в нее вгляделся, но ничего не сказал.

Чилдермас рассмеялся.

— Ты прав, Винкулюс. Ты не такой, как все. Здесь перед тобой моя жизнь. Однако ты не можешь прочесть ее. Ты странное создание, Винкулюс, — полная противоположность волшебникам прошлого века. Они многое знали, но не обладали магическими способностями. Ты же, напротив, ничего не знаешь, зато у тебя есть талант. Ты не можешь объяснить то, что способен совершить.

Винкулюс поскреб желтоватую щеку грязным ногтем.

Чилдермас начал собирать колоду, когда Винкулюс остановил его и показал, что хочет опять разложить карты.

— Зачем? — удивился Чилдермас. — Я уже рассказал тебе о твоем будущем. Ты не смог ничего сказать о моем. Что дальше?

— Я собираюсь предсказать его будущее.

— Чье? Норрелла? Ничего не получится.

— Тасуй колоду, — настаивал Винкулюс.

Чилдермас стасовал колоду. Винкулюс разложил девять карт и перевернул первую. IIII. L'Empereur — «Император». Картинка изображала короля на троне с обычными знаками власти: скипетром и короной. Чилдермас наклонился, чтобы рассмотреть карту.

— Что там? — спросил Винкулюс.

— Кажется, я плохо скопировал эту карту и только сейчас заметил. Чернила смазались, поэтому волосы и мантия короля кажутся почти черными. А еще кто-то оставил грязный отпечаток пальца прямо на орле. Император должен быть старше, а я нарисовал юношу. Что скажешь, Винкулюс?