— Однако для обычных людей эльфы очень заманчивы, — задумчиво произнес Стрендж, — и, возможно, время от времени привлекая их к работе, мы повысили бы популярность нашей профессии. По-прежнему сильно предубеждение против использования магии на войне.
— О да! Ну, конечно! — раздраженно воскликнул мистер Норрелл. — Люди верят, что магия начинается с эльфов и с ними же кончается. Они ничего не понимают в познаниях и искусстве самого мага! Нет, мистер Стрендж, это не аргумент в пользу привлечения эльфов! Как раз наоборот! Сто лет назад историк магии Валентин Монди отрицал, что Иные Края существуют. Он считал лжецами всех, кто там якобы побывал. Он был не прав, но мне близка его точка зрения, и я желал бы ее распространить. Конечно, — продолжал мистер Норрелл, как бы раздумывая над сказанным, — потом Монди стал отрицать существование Америки, а чуть позже — Франции, незадолго до смерти он усомнился в существовании Шотландии и в реальности Карлайла… У меня есть его книга[52].
Мистер Норрелл встал, подошел к одной из полок, взял книгу, однако передавать ее Стренджу не спешил.
После непродолжительного молчания Стрендж спросил:
— Вы советуете мне ее прочитать?
— Да, конечно. Думаю, ее стоит прочесть, — ответил Норрелл.
Стрендж ждал. Мистер Норрелл смотрел на книгу, которую держал в руках, словно не зная, что делать дальше.
— Дайте же мне книгу, сэр, — тихо сказал Стрендж.
— Да-да, — пробормотал мистер Норрелл. Он приблизился к Стренджу, замер, держа книгу на весу, потом быстрым движением скинул ее в руку ученику, как будто это не книга вовсе, а робкая птичка, которая не пойдет к чужому, и надо ее обмануть. Хорошо, что мистер Норрелл не смотрел в лицо Стренджу — тот едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Мистер Норрелл стоял, не двигаясь, и потерянно глядел на книгу, перекочевавшую в руки другого волшебника.
Впрочем, расстаться с первой книгой было тяжелее всего; выдержав испытание, мистер Норрелл заметно приободрился. Спустя полчаса он порекомендовал Стренджу другое сочинение, снял его с полки и почти безболезненно, без суеты, отдал. К полудню он так разошелся, что просто указывал на книгу и позволял Стренджу самому пойти и ее взять. К вечеру Стрендж получил множество сочинений и задание прочесть их в течение недели.
Однако целый день, посвященный беседам, был для них редкой роскошью. Обычно часть дня занимал прием посетителей, являвшихся с визитами к мистеру Норреллу. Как правило, это были светские люди, с которыми старый волшебник считал необходимым поддерживать отношения, или джентльмены из правительственных департаментов.
Уже через пару недель мистер Норрелл был в восторге от своего ученика.
— Ему не надо ничего объяснять, — говорил он сэру Уолтеру, — он все схватывает на лету! Я прекрасно помню, сколько недель упорного труда мне потребовалось, чтобы постичь «Предположения, касающиеся предвидения будущего» Пейла, а мистер Стрендж овладел этой исключительно сложной теорией немногим более, чем за четыре часа!
Мистер Уолтер улыбнулся.
— Я не сомневаюсь в его способностях, но мне кажется, что вы склонны умалять собственные достижения. В отличие от вас, у мистера Стренджа есть учитель, который может растолковать ему все трудное. Именно вы подготовили ему путь и сделали познание легким и приятным.
— Все так! — вскричал мистер Норрелл. — Но когда мы продолжили обсуждение «Предположений», я вдруг понял, что у них может быть более широкая область применения! Видите ли, именно вопросы мистера Стренджа привели меня к новому взгляду на идеи доктора Пейла!
На это сэр Уолтер сказал следующее:
— Сэр, я рад, что вы обрели друга, разум которого столь сочетается с вашим. Согласие выдающихся умов — что может быть прекрасней!
— Вы правы, сэр Уолтер! — воскликнул мистер Норрелл. — Ах, как вы правы!
Стрендж восторгался мистером Норреллом более умеренно. Его раздражали скучная манера речи и странности в поведении. В то время как мистер Норрелл нахваливал ученика сэру Уолтеру, Стрендж жаловался на учителя Арабелле:
— До сих пор не знаю, как себя вести и чего от него ожидать. Сегодня утром он дважды прерывал беседу, потому что ему показалось, будто где-то в комнате скребется мышь. Он ужасно боится мышей. Мне пришлось с помощью двух лакеев и пары горничных передвинуть всю мебель в библиотеке в поисках мыши, а он тем временем стоял у камина и дрожал от страха.
— А кошки у него нет? — спросила Арабелла. — Пусть заведет кошку.
— Увы, кошек он ненавидит даже больше, чем мышей. Он как-то сказал, что если окажется в одной комнате с кошкой, то через час весь покроется сыпью.
Мистер Норрелл желал дать Стренджу точные и глубокие знания, но всегдашняя привычка утаивать и недоговаривать очень этому мешала. Как-то в декабре, когда с низкого серо-зеленого неба валил пушистыми хлопьями снег, два волшебника сидели У камина в библиотеке на Ганновер-сквер. Снегопад за окнами, жар огня и большой бокал хереса, предложенный хозяином дома, почти усыпили Стренджа. Глаза его слипались, но, поддерживая голову рукой, он старался следить за монологом мистера Норрела.
— Многие волшебники, — не спеша рассказывал мистер Норрелл — пытались передать свою магическую силу какому-нибудь физическому объекту. Это совсем нетрудное колдовство, а объект можно выбрать любой. Деревья, книги, камни, пули, шляпы — чего только они не заколдовывали. — Мистер Норрелл внимательно рассматривал кончики пальцев. Вдруг он помрачнел. — Волшебник заключает свою силу в объект, чтобы не растерять ее в случае болезни или в старости. Я тоже над этим работал, ведь даже обычная простуда может очень серьезно повлиять на способности мага. Однако по зрелом размышлении я пришел к выводу, что опасно перекачивать силы в предмет. Возьмем хотя бы кольца. Вроде бы идеальное вместилище волшебных чар — оно невелико, вы можете годами носить кольцо на пальце, не привлекая внимания окружающих, это не книга и не камень, которые надо прятать; и, тем не менее, из истории мы знаем, что многие волшебники теряли кольца, в которых было заключено их могущество, и вынуждены были преодолевать невероятные трудности, чтобы заполучить кольцо обратно. В качестве примера приведу историю, случившуюся в XII веке с магистром из Ноттингема, дочка которого по ошибке надела на палец не свою безделушку, а кольцо отца, и отправилась на ярмарку, где проходил праздник святого Матфея. Это беззаботное юное создание…
— Что?! — вскричал Стрендж.
— Что? — испуганно переспросил мистер Норрелл. Стрендж с изумлением уставился на учителя. Мистер Норрелл, ничего не понимая, с испугом смотрел на ученика.
— Простите, сэр, — произнес Стрендж. — Дело в том, что… — Он старался говорить как можно мягче. — Кажется, пару недель назад вы говорили мне, что волшебные кольца и камни — сплошная выдумка.
Испуг в глазах мистера Норрелла сменился тревогой.
— Возможно, я что-то путаю? — предположил Стрендж.
Мистер Норрелл хранил молчание.
— Значит, я ошибся, — облегченно вздохнул Стрендж. — Простите, сэр, что прервал ваш рассказ. Прошу вас, продолжайте.
Мистер Норрелл немного успокоился, увидев, к какому выводу пришел его ученик, однако продолжить не захотел и вместо этого предложил выпить чаю, на что Стрендж с готовностью согласился[53].
В тот же вечер Стрендж рассказал Арабелле обо всем, что случилось в библиотеке мистера Норрелла.
— Это было так странно! Он испугался и не знал, что сказать, Тут до меня дошло, что он мне врал. Я был вынужден подыграть ему и сделать вид, что сам запутался.
— Не понимаю, — сказала Арабелла, — зачем он сам себе противоречит?
— О! Он твердо решил многое от меня утаить. Это же очевидно. Просто временами он забывает, что можно говорить и что нельзя. Помнишь, я тебе рассказывал о пробелах на полках? Так вот, в тот день, когда он принял меня в ученики, мистер Норрелд распорядился убрать книги с пяти полок и отправить их назад в Йоркшир. Он считает, что мне их давать опасно.
52
«Голубая книга: опыт разоблачения самых распространенных заблуждений и мистификаций, в которых английские волшебники виновны перед подданными короля и друг перед другом», Валентин Монди, изд. 1698 г.
53
История, случившаяся с дочкой магистра из Ноттингема, заслуживает внимания, поэтому я привожу ее полностью.
Девушка отправилась на ярмарку, которая проводилась в Ноттингеме на праздник святого Матфея. Она с удовольствием бродила от прилавка к прилавку, покупая платочки, шпильки и пряности. Вдруг она услышала, как зазывала приглашает посмотреть выступление итальянских акробатов. Девушка резко обернулась и чуть не наступила на гуся. Птица зашипела и, расправив крылья, бросилась на бедняжку. Девушка отпрянула, и в этот момент кольцо соскользнуло с ее пальца прямиком в клюв разозленной птицы. Гусь остановился, подавившись, и проглотил кольцо. Тут, словно из-под земли, появился пастух с хворостиной, погнал птицу и растворился с ней в рыночной толпе. Девушка и сказать ничего не успела.
Гуся купил человек по имени Джон Форд. Он отвез его домой, в деревню Фискертон, а на следующий день жена хозяина, Маргарет Форд, зарезала и выпотрошила птицу. В желудке она нашла тяжелое серебряное кольцо с крупным желтым янтарем. Маргарет положила его на стол рядом с тремя куриными яйцами, собранными утром того же дня.
Яйца сразу же начали вздрагивать, а потом раскололись, и из каждого на свет появилось настоящее чудо. Из первого вылупился струнный инструмент, похожий на виолу, с крошечными ручками и ножками, который немедленно принялся играть сам на себе и при этом приплясывать. Из второго выплыл кораблик слоновой кости с белыми льняными парусами и двумя рядами серебряных весел. А из последнего яйца вылупился птенец с красивым золотисто-пурпурным хохолком. Из трех этих чудес к вечеру остался только птенец. Виола через пару часов с треском распалась на кусочки, а кораблик из слоновой кости на закате поднялся в воздух, выплыл из дома и улетел куда-то. Птенец какое-то время жил в доме и впоследствии явился причиной пожара, который уничтожил почти всю деревню. Очевидцы сообщали, что птица купалась в пламени горящих домов. Вполне вероятно, что это был феникс.
Маргарет Форд догадалась, что к ней попало волшебное кольцо, и решила использовать его в личных целях. К несчастью, она была женщиной злой и порочной, тиранила своего безвольного супруга и все время мечтала о том, как отомстит тем людям, которых считала врагами. Джон Форд владел поместьем Фискертон, но спустя несколько месяцев к его землям добавились новые угодья, а сундуки наполнились серебром, потому что даже знатные лорды начали бояться его жены-колдуньи.
Вскоре слухи о чудесах, сотворенных Маргарет Форд, достигли Ноттингема. Магистр не вставал с постели — все думали, что он умирает. Волшебник передал кольцу слишком много своей силы и, утратив его, впал сначала меланхолию, затем — в отчаяние и, наконец, заболел. Когда он узнал о судьбе кольца, то сделать уже ничего не мог.
Между тем дочь его сильно терзалась из-за того, что навлекла на семью несчастие, и твердила себе, что должна вернуть кольцо истинному владельцу. Не сказав никому ни слова, она покинула дом и берегом реки пошла к деревне Фискертон.
Возле Ганторпа она увидела страшное зрелище: небольшая роща была объята бушующим пламенем. От горящих деревьев валил едкий черный дым, и девушка, задыхаясь, начала кашлять и тереть слезящиеся глаза. Она заметила, что деревья горят, хотя огонь не пожирает их древесину. Из рощи доносился низкий мучительный стон, словно кто-то страдал от невыносимой пытки. Девушка не могла понять, что происходит; она посмотрела вокруг и увидела проходившего мимо молодого дровосека. Он объяснил ей, что это дело рук злой волшебницы:
— В июне по дороге в Тиргартен Маргарет Форд остановилась отдохнуть в этой роще. Она подремала в тени под ветвями деревьев, напилась из ручья и поела земляники, а когда уходила, споткнулась о корень и упала. При этом шиповник имел наглость оцарапать ей руку. Она рассердилась и заколдовала рощу, велев ей гореть вечным пламенем.
Дочка магистра поблагодарила дровосека и пошла дальше. Ей захотелось пить, и она решила спуститься к реке. Когда она вышла на берег, навстречу ей из воды поднялось существо, напоминающее женщину. Его тело было покрыто чешуей, как у форели, а на голове вместо волос росли плавники. Существо уставилось на девушку холодными рыбьими глазами.
— Ох! Простите за беспокойство, — пролепетала та. Женщина-рыба открыла пасть, показав острые зубы, но не произнесла ни звука. Затем перевернулась в воздухе и шлепнулась в воду.
Невдалеке какая-то крестьянка полоскала в реке белье. Она рассказала Дочке магистра, что это существо — Джослин Трент, которой просто не повезло. Маргарет Форд влюбилась в мужа Джослин. Из ревности колдунья превратила несчастную в речное чудище, и теперь Джослин живет в заводях, где помельче. Глубины она боится, потому что плавать не умеет, а на воздухе находиться не может, потому что рыбья кожа быстро высыхает. Дочка магистра поблагодарила крестьянку и пошла дальше. Вскоре она подошла к деревушке Ховерингем. У околицы ей встретились мужчина и женщина верхом на пони. Они посоветовали девушке не заходить в деревню и провели ее стороной, по узкой дорожке. С холмика дочка магистра увидела, что по деревне бродят люди с завязанными глазами. Они сталкивались друг с другом, бились лбами о стены, спотыкались о табуретки, кувыркались через бревна, ранились об острые предметы и топтали грядки. Все жители деревушки были изранены — кто порезался, кто обжегся, кто голову расшиб, — но повязок с глаз не снимали.
— Вот так, — сказала девушке проводница. — У нашего священника хватило ума прямо с амвона осудить злые дела Маргарет Форд. Все молчали — епископы, аббаты, каноники, а наш старый пень проклял колдунью, и она в ответ прокляла всю деревню. Теперь им, стоит открыть глаза, являются ужасные картины: бедняги видят, как умирают их дети, сходят с ума старики родители, изменяют любимые. Жены и мужья видят, как убивают их супругов. Все понимают, что это только иллюзии, однако носят повязки, чтобы не сойти с ума.
Девушка только головой покачала, дивясь злобной выходке колдуньи, и пошла дальше, к поместью Джона Форда. Там она встретила Маргарет, которая вместе с работницами гнала стадо коров на вечернюю дойку.
Дочка магистра подошла прямо к Маргарет Форд. Та сразу же обернулась и ударила ее палкой.
— Ах ты, негодница! Я знаю, что ты задумала, кольцо мне все рассказало. Ты хотела обмануть меня, наняться служанкой и украсть кольцо. Так знай: я наложила на него крепкое заклятье. Стоит вору только прикоснуться к нему, как тут же налетят пчелы и осы и станут жалить негодяя, с неба слетят орлы и коршуны и исклюют его, из леса прибегут медведи и кабаны и разорвут вора в клочки!
Потом Маргарет Форд избила дочку магистра и велела служанкам, чтобы девушку заставили работать на кухне.
Запуганные и озлобленные женщины свалили на бедняжку самую тяжелую работу, а когда Маргарет Форд их била, отыгрывались на девушке. Однако дочка магистра выдержала все и не пала духом. Несколько месяцев она работала на кухне и каждый день думала о том, как же ей обмануть колдунью и вернуть кольцо.
Маргарет Форд была женщиной жестокой, скорой на расправу. Если она начинала злиться, успокоить ее было невозможно. При всем при этом она обожала маленьких детей, никогда не упускала случая понянчить чужого ребенка, и когда брала дитя на руки, просто преображалась. Своих детей у нее не было, и все знали, что Маргарет об этом сильно горюет. Поговаривали, что она даже прибегала к колдовству, чтобы зачать ребенка, но все безуспешно.
Как-то раз колдунья играла с соседской девочкой, приговаривая, что хотела бы себе такую крошку, только с молочно-белой кожей, зелеными глазками и рыжими кудряшками. (Маргарет сама была рыжая и зеленоглазая.)
Дочка магистра как бы случайно подошла к ним и невинно сообщила:
— у жены церковного старосты в Эпперстоне как раз такой ребенок, как вы говорите. Просто прелесть, а не девочка.
Тогда Маргарет Форд велела девушке поехать вместе с ней в Эпперстон и показать, где живет семья той девочки. Когда колдунья увидела ребенка, милейшее и забавнейшее создание, она заявила изумленной матери, что забирает ее дочурку себе.
Отобрав крошку у родителей, Маргарет Форд изменилась до неузнаваемости. Все дни она проводила, ухаживая за девочкой, играя с ней и баюкая. Она перестала издеваться над слугами, в доме наступил покой, и люди почти забыли о скверном характере хозяйки.
Так они и жили. Дочка магистра находилась в доме Маргарет Форд уже больше года. Как-то летним погожим днем хозяйка решила устроить пикник на берегу реки. Она взяла с собой ребенка, дочку магистра и других служанок. Покушав, Маргарет прилегла отдохнуть в тени розового куста. День был жаркий, и вскоре она задремала. Девочка играла рядом.
Убедившись, что Маргарет спит, дочка магистра взяла засахаренную сливу и показала ее девочке. Ребенок отлично знал, что надо делать с такими вещами, и широко разинул рот. Девушка впихнула туда сливу. Потом быстро и незаметно для окружающих сняла кольцо с пальца Маргарет Форд и закричала:
— Проснитесь, проснитесь, госпожа! Ребенок засунул в рот ваше кольцо! О боже, скорее снимите заклятье! Расколдуйте его!
Маргарет очнулась, увидела, что девочка что-то засунула в рот, но сначала не поняла, что происходит.
Тут прилетела пчела, и дочка магистра завизжала. Поднялся переполох.
— Быстрее, госпожа, умоляю! — кричала девушка. Она взглянула в небо. — Уже орлы летят и коршуны! Ох! Из леса бегут кабаны и медведи! Они разорвут нашу крошку в клочки!
Маргарет Форд громко произнесла заклинание, и чары немедленно слетели с кольца. В ту же секунду девочка наконец проглотила сливу. Пока Маргарет и служанки хлопотали над ребенком, стараясь вызвать у малышки рвоту, чтобы она извергла кольцо, дочка магистра побежала берегом реки в сторону Ноттингема.
Как только Маргарет Форд поняла, что ее обманули, она приказала седлать лошадей и спустить собак и бросилась в погоню за дочкой магистра.
Несколько раз девушку чуть не схватили, но предание гласит, что ей помогали жертвы злой колдуньи. Жители Ховерингема сорвали повязки с глаз и, не обращая внимания на донимавшие их ужасные видения, бросились сооружать баррикады, чтобы остановить погоню; бедняжка Джослин Трент выбралась из реки, бросилась на Маргарет и пыталась стащить ее с лошади в грязь; горящая роща забрасывала преследователей огненными ветвями.
Кольцо вернулось к магистру из Ноттингема. Он снял все чары, наложенные Маргарет Форд, исправил все ее злодеяния, восстановил свое доброе имя и снова стал влиятельным и уважаемым волшебником.
Существует и другая версия этих событий, в которой нет волшебного кольца, вечно горящей рощи и феникса, то есть вообще ничего чудесного. Согласно этой версии, Маргарет Форд и дочка магистра, которую звали Доната Торел, не враждовали, а вместе возглавляли сообщество волшебниц, процветавшее в Ноттингеме в XII веке. Хью Торел, магистр из Ноттингема, выступил против этого объединения и вознамерился его уничтожить (несмотря на то, что в нем состояла его дочь). Он почти достиг своей цели, но женщины покинули дома, отцов и мужей и удалились в леса под защиту Томаса Годблесса, чародея более могущественного, чем Хью Торел. Эта вторая, совсем не красочная, версия никогда не была столь популярна, как первая, но Джонатан Стрендж считал правильной именно ее и поэтому включил в свою книгу «История и практика английской магии».
