— Да, но какое отношение все это имеет к нашему делу? — прервал рассказ мистер Норрелл. — Почему вы не расспросили жен Винкулюса о КНИГЕ!

На лице Чилдермаса мелькнуло раздражение.

— Именно этим я и занимался, сэр. Четыре года назад. Вспомните, я вам рассказывал. Никто из них ничего не знает.

С трудом сдерживая досаду, мистер Норрелл лишь махнул рукой. Чилдермас продолжил:

— Несколько месяцев спустя Нэн услышала в таверне рассказ о том, как в Йорке повесили некоего преступника. Такого рода истории всегда были ей по вкусу, а тут ее особенно поразило, что повешенного звали Клегг. В тот же вечер она рассказала об этом мужу. Оказалось, что Винкулюс уже знает о случившемся. Более того, он подтвердил, что казненный действительно его отец, и не скрывал своей радости. Клегг якобы ничего другого и не заслужил. Винкулюс обвинил его в ужасном преступлении, самом страшном из всех, совершенных в Англии за последние столетия.

— Что же это за преступление? — спросил Ласселлз.

— Поначалу Нэн никак не могла вспомнить, — сказал Чилдермас, — но потом обещание угостить джином благотворно сказалось на ее памяти. Оказывается, Клегг украл книгу.

— Книгу! — воскликнул мистер Норрелл.

— О, мистер Норрелл! — возопил Дролайт. — Это должно быть та самая книга. Книга Винкулюса!

— Она? — спросил мистер Норрелл.

— Полагаю, что да, — ответил Чилдермас.

— Знает ли женщина, где книга? — Мистер Норрелл даже подался вперед.

— Нет. Никакими другими сведениями Нэн не располагает. Поэтому я отправился на север, в Йорк, где осудили и повесили Клегга. Я просмотрел все отчеты квартальных сессий и обнаружил, что Клегг родом из йоркширского Ричмонда. О, да! — Тут Чилдермас многозначительно посмотрел на своего господина. — Винкулюс, как известно, тоже происходит из Йоркшира[67]. Вначале Клегг был канатоходцем и выступал на ярмарках, но такого рода занятие плохо сочетается с пьянством — а Клегг был знатным пьянчугой — и ему пришлось искать иную работу. Вернувшись в Ричмонд, он нанялся работником в одно преуспевающее хозяйство. Хозяин был вполне доволен его сообразительностью и расторопностью и со временем начал доверять ему кое-какие дела. Время от времени Клегг, однако, связывался с плохой компанией и уходил в запой, так как никогда не находил в себе сил ограничиться одной-двумя бутылками. Пил он до беспамятства, пока было что пить. Загул растягивался на несколько дней, и в таком состоянии бедняга пускался во все тяжкие — воровал, играл на деньги, дрался, — но, надо отдать ему должное, вольности позволял себе только вдали от фермы, а по возвращении всегда приводил убедительную причину отсутствия, так что хозяин ни о чем не догадывался, хотя другие слуги, конечно, были в курсе его похождений.

Звали хозяина Роберт Финдхелм. Тихий, спокойный, добрый и уважаемый человек, как раз из разряда тех, кто легко попадается на удочку мошенникам, вроде Клегга. Хозяйством его семья владела уже несколько поколений, хотя когда-то, очень давно, оно принадлежало аббатству Изби…

Мистер Норрелл тяжело вздохнул и заерзал в кресле.

Ласселлз обратил к нему вопрошающий взгляд.

— Аббатство Изби, — объяснил мистер Норрелл, — основано Королем-вороном.

— Как и Хартфью, — добавил Чилдермас.

— Вот как! — удивился Ласселлз[68]. — Получается, что вы жили в доме, имеющем с ним весьма прочные связи. Признаюсь, после всего сказанного вами в его адрес это выглядит несколько странно.

— Вы не понимаете, — раздраженно сказал мистер Норрелл. — Речь о Йоркшире, королевстве Джона Аскгласса в Северной Англии, которым он правил на протяжении трех сотен лет. Вряд ли вы найдете в тех краях деревушку или даже поле, так или иначе не связанные с его памятью.

— Семья Финдхелмов владела и еще одним достоянием аббатства. Сокровище это отдал им на сохранение последний аббат, и оно переходило от отца к сыну вместе с землей.

— Книга по магии? — не удержался Норрелл.

— Если то, что рассказали мне в Йоркшире, правда, то это нечто большее, чем просто книга по магии. Это Книга Магии. Книга, написанная собственноручно Королем-вороном.

Все замолчали.

— Возможно ли такое? — обратился к мистеру Норреллу Ласселлз.

Хозяин дома не ответил. Новость глубоко и, видимо, неприятно его поразила.

Наконец мистер Норрелл заговорил. Казалось, он не столько отвечает на вопрос, сколько размышляет вслух.

— Книга, принадлежащая Королю-ворону либо написанная им самим, — один из величайших обманов в истории английской магии. Некоторые уверяли, будто видели ее или знают, где она прятана. Среди поддавшихся обману были умные люди, способные написать что-то достойное внимания, вместо этого они растратили отведенные им годы на поиски книги, которая, вероятно, никогда и не существовала…

— А если она все же существует, если ее нашли, что тогда? — Ласселлз все еще не мог успокоиться.

Мистер Норрелл лишь покачал головой. За него ответил Чилдермас.

— Тогда всю английскую магию следовало бы пересмотреть в свете обнаруженных знаний.

Ласселлз вскинул брови.

— Это так?

Мистер Норрелл нахмурился. Судя по всему, ему очень хотелось ответить «нет».

Ласселлз повернулся к Чилдермасу.

— Вы верите, что то была Книга Короля? Чилдермас пожал плечами.

— Финдхелм определенно так думал. В Ричмонде мне удалось разыскать двух стариков, служивших в пору юности у Финдхелмов. Оба утверждали, что хозяин гордился ею и считал ее смыслом своей жизни. Он был прежде всего Хранителем Книги и лишь потом — мужем, отцом, фермером. — Чилдермас помолчал. — «Величайшая честь и величайшее бремя, какие могут быть возложены на человека в наш век», — задумчиво повторил он. — Финдхелм, как мне представляется, и сам был в некоторой степени магом-теоретиком. Покупал книги по магии и даже брал платные уроки у некоего волшебника в Норталлертоне. Меня же заинтересовало другое: оба старика утверждали, будто хозяин никогда не читал Книгу Короля и очень смутно представлял, что в ней написано.

— А! — негромко воскликнул мистер Норрелл. Ласселлз и Чилдермас посмотрели на него.

— То есть он не мог ее прочесть, — сказал мистер Норрелл. — Что ж, это очень… — Он снова замолчал и начал грызть ногти.

— Возможно, она была на латыни, — предположил Ласселлз.

— Почему вы думаете, что Финдхелм не знал латыни? — с некоторым раздражением возразил Чилдермас. — Если человек работает на земле, это еще не значит…

— О, нет! Нет! Я с уважением отношусь к таким людям, уверяю вас, — рассмеялся Ласселлз. — Земледелие — полезное занятие. Однако мало кто из фермеров может похвастаться классическим образованием. Сумел бы такой человек узнать латынь, если б ее увидел?

Чилдермас возразил, что Финдхелм, конечно, узнал бы латынь. Он был не дурак.

На это Ласселлз резко ответил, что ничего подобного и не утверждал.

Перепалка грозила перерасти в ссору, однако пыл спорщиков охладил мистер Норрелл. Он медленно и задумчиво сказал:

— Когда Король-ворон впервые появился в Англии, он не умел ни читать, ни писать. В те дни грамоту знали очень немногие. И далеко не все короли. А Король-ворон рос среди эльфов, которые не пользовались письменностью. До прихода в Англию он вообще не видел письменных знаков. Бывшие у него в услужении люди показали ему буквы и объяснили их назначение. Однако он был тогда слишком молод, ему едва ли исполнилось пятнадцать. Он успел покорить королевства двух миров и имел в своем распоряжении всю магию, какую только мог пожелать. Самонадеянность и гордость переполняли его. Зачем ему знать мысли других? Что такое чьи-то мысли в сравнении с его собственными! Так что он отказался учиться латыни, как хотели его слуги, и вместо этого изобрел собственное письмо, дабы сохранить свои мысли для грядущих времен — якобы оно лучше латыни отражало работу его ума. Так было в начале правления Короля-ворона. Однако чем дольше оставался он в Англии, тем сильнее менялся, становясь менее молчаливым и более общительным, то есть делаясь менее похожим на эльфа и более — на человека. В конце концов он согласился обучиться грамоте, но при этом не забыл и свой алфавит — так называемые «королевские письмена». Он даже обучил им нескольких доверенных магов, чтобы те лучше понимали его волшебство. О «королевских письменах» упоминают в своих трудах Мартин Пейл и Белазис, но ни тому, ни другому не довелось увидеть их даже мельком. Если сохранился хотя бы малейший отрывок, написанный рукой самого Короля-ворона, то, несомненно… — Тут мистер Норрелл снова погрузился в молчание.