В первый раз Кло-Талси предстал перед Мередит словно в двойном изображении, так как замок отражался в огромном искусственном озере, начинавшемся чуть ли не от порога.

– О, какая красота! – воскликнула Мередит, когда Люк подвел ее к повороту подъездной аллеи и перед ними открылась эта чудесная картина.

– Я хотел, чтобы вы увидели дом именно отсюда, а не из окна машины, – сказал он. – Зрелище поразительное… Признаюсь, я сам каждый раз им любуюсь… Знаете, эта картина меня просто завораживает.

– Великолепный дом, великолепный вид, – пробормотала Мередит. Она стояла рядом с Люком и с огромным интересом разглядывала замок. Он был построен из розового кирпича и светлого камня, увенчан серой черепичной крышей. Над крышей торчало множество труб; Мередит насчитала тридцать восемь окон и пять мансард.

Росшие вокруг замка высокие деревья тоже отражались в озере, словно обрамляя картину. Эта дивная симметрия восхитила Мередит. Безусловно, это самый красивый дом из всех, что она видела.

Повернувшись к Люку, она спросила:

– Сколько лет замку?

– Он был построен в начале семнадцатого века, а лет через пятьдесят знаменитый садовник-декоратор того времени Ле-Нотр разбил здесь сад.

Взяв Мередит под руку, Люк продолжил:

– Но давайте вернемся в машину. После обеда я повожу вас по парку, а если захотите, прогуляемся по саду. Но должен вас предупредить: в это время года вид у него довольно плачевный.

– Неважно, я даже люблю сады зимой. Они, конечно, не так роскошны, как летом, но часто бывают просто обворожительны. – Она криво улыбнулась. – По крайней мере некоторые.

– Я и сам люблю зимний сад, – сказал Люк, открыл дверцу и, когда Мередит села в машину, занял свое место.

Автомобиль двигался по величественной аллее, по обеим сторонам которой росли платаны.

– К счастью, выпало не так много снега, так что сегодня мы с вами совершим приятную прогулку.

Мередит кивнула и посмотрела в окно. Увидев еще одно озеро, чуть меньше первого, она неожиданно для себя призналась:

– Сама не знаю почему, но меня всегда притягивали дома, расположенные у воды или недалеко от нее.

– Отлично вас понимаю, – откликнулся Люк, бросил на нее короткий взгляд и снова стал смотреть на дорогу. – Со мной происходит то же самое. Водная гладь придает некую таинственную прелесть всему, что находится рядом. У нас тут в Талси много воды. Искусственное озеро у дома, вот это озерцо, что сейчас перед вами, пруд рядом с садом, ручеек в роще, водопад и бесчисленное количество фонтанов. – Он хмыкнул. – Очевидно, один из моих предков был без ума от фонтанов: в одном парке их целая дюжина – некоторые поистине великолепны, хоть и не мне об этом говорить. В Талси вы всегда находитесь поблизости от какой-нибудь воды. Мередит улыбнулась.

– Прекрасно… А знаете, Люк, все мои отели, кроме последнего в Монфор Л'Амори, тоже расположены возле воды. Это единственное, о чем я сожалела, когда увидела гостиницу несколько дней назад.

– Если хотите, у вас там будет искусственное озеро или пруд, – предложил Люк. – Это совсем не трудно сделать, тем более вокруг замка имеется солидный участок земли. Что скажете?

– Это было бы чудесно. Я поговорю с Агнес, а вы мне скажете, во сколько это обойдется.

– Конечно-конечно… Вот мы наконец и прибыли.

Люк въехал в широкий двор, выложенный брусчаткой, и остановился у парадного входа. Широкие ступеньки вели к большим двойным дверям темного дерева с железным орнаментом. В ту же минуту на пороге показался пожилой мужчина в светлой рубашке, черном жилете и зеленом фартуке в полоску. Мужчина сбежал по ступеням, и его лицо осветила широкая улыбка.

– Bonjour, Винсент! – поприветствовал его Люк и поспешил помочь Мередит выйти из машины.

– Bonjour, monsieur,[5] – ответил мужчина. Люк и Мередит подошли, и Люк поздоровался с Винсентом за руку.

– Мередит, познакомьтесь, это Винсент Маршан – он и его милая жена, Матильда, ведут все огромное хозяйство. Винсент – это миссис Стреттон.

– Madame, – почтительно склонил голову мужчина.

Мередит улыбнулась ему.

– Рада познакомиться, Винсент, – сказала она.

Энергично пожав протянутую руку, Винсент ответил:

– Grand plaisir, madame.[6]

Он кивнул и заторопился к багажнику. Достав чемоданы, Винсент стал подниматься по ступенькам следом за хозяином и гостьей.

Ступая по каменным плитам, Люк ввел Мередит в огромный холл. На стенах, облицованных светлым известняком, висели гобелены, с потолка спускалась на цепях старинная бронзовая люстра. Единственным предметом мебели здесь был длинный резной сундук, на котором стояли две большие каменные вазы с сухими цветами; над сундуком висело огромное зеркало в позолоченной раме, а в углу стояла каменная статуя рыцаря в доспехах.

– Позвольте я помогу вам снять пальто, – сказал Люк.

Мередит скинула дубленку, и Люк повесил ее в стенной шкаф. Тут распахнулась дверь, и в холл вошла высокая полная женщина, поспешившая им навстречу.

– Monsieur! – воскликнула она, просияв от радости, однако успев бросить откровенно любопытный взгляд на Мередит.

Люк расцеловал ее в обе щеки.

– Bonjour, Mathilde. Познакомься с миссис Стреттон. Как я уже говорил тебе по телефону, она будет нашей гостьей в этот уик-энд.

Кивая и улыбаясь, Матильда шагнула вперед. Женщины пожали друг другу руки, и Матильда сказала:

– Мадам, я покажу вам вашу комнату. – Взглянув на Люка, она быстро добавила: – Как вы велели, мсье, я приготовила для миссис Стреттон комнаты вашей бабушки.

Люк подвел Мередит к лестнице.

– Надеюсь, комнаты вам понравятся, моя бабушка их очень любила. Вам будет… Окна выходят на озеро… на большое озеро перед домом. Надеюсь, я не ошибся в выборе комнат для вас.

– Уверена, что они мне понравятся. Матильда начала подниматься по лестнице, Люк и Мередит шли следом, Винсент замыкал процессию, неся чемоданы Мередит.

Матильда провела их по длинному застеленному толстым ковром коридору, по стене шел ряд окон. На противоположной стене висели картины. Мередит украдкой покосилась на них и поняла, что это были фамильные портреты, вероятно, незначительных представителей рода, раз их сослали висеть в коридоре.

– Вот! – воскликнула вдруг Матильда и распахнула дверь. – Вот покои grand-mere[7] Розы де Монбуше, которую все очень любили.

– И боялись, – подхватил Люк и подмигнул Мередит. – Временами она была настоящей фурией. Но очень красивой фурией.

Заметив, что Мередит оглядывает комнату, Люк пояснил:

– Здесь имеются гостиная, спальня и ванная, вон там, за дверью. Когда мой дед впервые привез бабушку в Талси, она влюбилась в эти комнаты и сделала их своими покоями. Между прочим, это ее портрет висит над камином.

Мередит проследила за его взглядом и увидела портрет удивительно красивой молодой женщины. Золотисто-рыжие кудри обрамляли загадочное лицо и струились по длинной белоснежной шее. Над ярко-синими глазами дугой изогнулись каштановые брови, изящный алый рот был совершенной формы.

Мередит подошла к камину и стала с интересом разглядывать портрет. Художнику удалось схватить какое-то очень женское неподдельное выражение счастья, которым светилось это лицо. Роза де Монбуше была одета в бледно-розовое шифоновое платье с гофрированным воротником, на шее висела нитка жемчуга. Мередит решила, что портрет был сделан в двадцатые годы.

– Ваша бабушка была поразительно красива, двух мнений тут быть не может, – сказала Мередит и искоса посмотрела на Люка. – Мне почему-то кажется, что она была веселой и озорной: и глаза так хитро посверкивают, и улыбка уж очень заразительная.

Люк кивнул.

– Весьма точная характеристика. В ней действительно было много озорства, а еще того, что мы называем «joie de vivre».[8] Ее веселость действовала на людей неотразимо. Я знал ее уже старой женщиной, не такой, как на портрете, но даже маленьким я понимал, что она не похожа на других. «Непутевая» – так называл ее мой отец. Он был ее первенцем и любимцем, а всего детей у нее было четверо. Она обладала тонким чувством юмора и была замечательной рассказчицей.