— Делия, ты в порядке? — снова спросил он, наверно уже десятый раз.

В порядке ли я? Нет, я далеко не в порядке. Моя жизнь с каждым днём всё больше превращается в хаос. Люди, которых я думала, знаю, превращались в каких-то незнакомцев. А незнакомцы становились ближе, чем когда-либо. Всё переворачивалось с ног на голову, и я не успевала подстраиваться под эти изменения. Я хотела всё это сказать Маркусу, хотела накричать на него за то, что он снова поставил меня на второе место, за то, что снова бросил. Я злилась на него, на себя. Но вместо всего этого я повернулась к нему и посмотрела на его лицо. Он успел вытереть его от капелек крови, но мне всё же удалось заметить одно алое пятнышко.

— А ты в порядке, Маркус? — спросила я, чем явно удивила его. Мы, молча, переглядывались, а его хватка на моей руке стала сильней. Я чувствовала его смятение и недовольство. Он тихо выдохнул и отвернулся к окну.

— В последнее время всё идёт кувырком. Мне пришлось отказаться от своей мечты, поступить так, как того хотел отец. Тот парень просто довёл меня до ручки. Я вышел из себя, но такого больше не повторится, — он снова повернулся ко мне, в его глазах плескалось отчаяние и сожаление. — Прости, что я тебя напугал. Я не хотел. Просто, когда я увидел, как этот урод прижимает тебя, я потерял контроль над собой.

— Маркус…

— Ничего не говори, ладно, — он наклонился ко мне, прижимаясь к моему лбу своим. Свет уличных фонарей изредка просачивался в салон, освещая нас. Мы молчали, но в этой тишине наши тела говорили гораздо громче нас. Я понимала, как Маркусу нелегко. На его месте любой мог выйти из себя. Понемногу моя обида и злость утихали, и я обняла его за плечи, прижавшись всем телом. Он упёрся подбородком в моё плечо, и я почувствовала его горячее дыхание на шее. Сердце моё защемило, меня окутала какая-то неведомая до этого тоска. Я закрыла глаза и ещё крепче обняла Маркуса. Мне хотелось успокоить его, хотелось, чтобы он знал, что со мной ему не о чем беспокоиться. Я любила его, разве это не повод, чтобы простить ему все прегрешения? Да и был ли он так уж виноват в произошедшем? Я уже так не думала. Если бы я осталась ждать его, и никуда не пошла, то ничего бы не произошло. Так что если и искать виноватых, то это была я.

— Спасибо, что заступился за меня, — прошептала я, в ответ Маркус ещё сильнее обхватил меня руками.

— Разве я мог поступить иначе? Ради тебя я сделаю всё.

СЕЙЧАС

Когда я снова прихожу в себя, то замечаю, что все вещи стоят на своих местах. Всё прибрано, а на кофейном столике стоит поднос с едой. Я сажусь в кровати и поднимаю взгляд на потолок. Я чувствую, что он смотрит, знаю, что он где-то там, вот только где? Сколько я уже здесь нахожусь? Не знаю, время тут течёт иначе, и сложно определить день сейчас или ночь. Я встаю с кровати, и ноги погружаются в высокий ворс ковра. Я уже знаю, что под ним находится бетонный пол. Стены тоже бетонные. Всё это напоминает какой-то подвал или гараж. Снова поднимаю голову и смотрю на потолок. Люминесцентные лампы освещают мою комнату, и сначала я отвожу взгляд от их яркого света. Но потом замечаю какой-то маленький чёрный предмет, за лампой. Неужели это и, правда, камера? Захожу с другой стороны, чтобы рассмотреть лучше. Кажется, это действительно миниатюрная камера. Потолок тут высокий и мне вряд ли удастся достать до него, но я всё же делаю несколько попыток. Сначала встаю на кровать, вытягиваю руку вверх, пытаясь достать и сбить камеру, но мне не хватает роста. Потом решаю встать на кофейный столик, он гораздо выше кровати и возможно я смогу достать до потолка. Убираю поднос с двумя тарелками и кувшином сока, ставлю его прямо на пол и забираюсь на столик. Он недовольно скрипит, но стойко меня выдерживает. Но даже так мне не хватает ещё сантиметров тридцать. Опускаю голову, и взгляд падает на кучу подушек, лежащих на кровати. Быстро спускаюсь на пол и начинаю закидывать камеру подушками. Ничего не получается, камера стойко стоит на месте. Поэтому я беру одну подушку и вместе с ней забираюсь на стол, после чего собрав всю ненависть и злость, запускаю этой подушкой по камере. Слышится треск и камера пикирует на пол, где разбивается на несколько частей. Из меня вырывается победный клич, и я начинаю скакать на столе от радости.

— Как ты сейчас будешь за мной подглядывать, чёртов ублюдок?! — ору я, оглядываясь, словно ожидая, что он вот-вот войдёт в комнату, чтобы наказать меня за камеру. Я даже возвращаюсь на пол, в надежде встретиться с ним лицом к лицу. Но мои ожидания, так и остаются всего лишь ожиданиями. Дверь не открывается, а молча, действует мне на нервы. А потом вдобавок ко всему со всех сторон на меня направляется звук механического смеха. Это мигом убавляет чувства победы во мне, я кружусь на месте, словно волчок, выискивая ещё одну камеру. Как я могла подумать, что тут всего лишь одна камера? Идиотка.

— Ты очень сообразительна, Делия. Я всегда это знал. В первую очередь к тебе меня привлёк именно твой ум. Среди этих поверхностных девчонок, которые думают только об одежде, макияже, о каких-то дурацких ток-шоу. Среди всех них, ты всегда была самой умной, целостной, настоящей. Ты снова и снова доказываешь мне, что я не зря тебя выбрал.

— Долго ты будешь держать меня тут? — ору я, чувствуя, как на меня снова накатывает чувство бессилия и обречённости.

— До тех пор пока ты не примиришься с тем, что я тебе не враг.

— А что потом? Что будет с нами дальше? Надеешься, что я полюблю тебя?

Снова этот механический смех.

— Милая, Делия, ты уже меня любишь, — даже в этом видоизменённом голосе чувствуется нежность, с которой он произносит моё имя. И это опять возвращает меня к вопросу о личности моего похитителя. Этот человек точно знает меня и говорит о том, что я знаю его. И люблю…. А может он всё это лишь придумал. Что если я с ним пересеклась один раз, улыбнулась случайному прохожему, а он принял эту улыбку на свой счёт. Ведь такое тоже возможно. Сколько книг и сериалов я прочитала и пересмотрела на эту тему? Если у человека проблемы с психикой, он может видеть в некоторых вещах то, чего там и нет.

— Я хочу увидеть тебя, — заявляю я твёрдо и на мгновенье даже не узнаю собственный голос. Его молчание заставляет меня ещё больше нервничать. Я начинаю бояться того, что он и правда сейчас войдёт в эту дверь. Я боюсь, что увижу знакомое лицо, и остатки моего мира разлетятся на части. Но мой похититель снова даёт мне отсрочку.

— Я не могу, Делия. Я уже говорил, что ты не готова.

— Что если я никогда не буду готова? Что если я никогда не приму тебя? Что будет тогда? Ты будешь держать меня здесь до тех пор, пока я не умру?

Глаза щиплет от подступающих слёз. Тот небольшой запас сил, что у меня был ещё минуту назад, начинает заканчиваться. Я опускаюсь на мягкий матрац, чувствуя себя при этом дряхлой развалиной. И от этого ещё сильней злюсь на себя. Неужели моя жизнь теперь будет заперта в этих четырёх стенах.

— Отдыхай, Делия. И не забудь поесть, тебе нужно питаться.

— Что, не хочешь, чтобы я умерла раньше времени? — сказав это, я поднимаю поднос с пола и со всей силы бросаю его обратно. Еда разваливается, рассыпается по полу, кувшин с соком падает и разбивается. Он один сделан из стекла, тарелки и ложка оказываются пластиковыми, и ничем не могут мне помочь. Но в тот миг, наблюдая за тем, как осколки стекла разлетаются по полу, в моей голове рождается новая безумная идея. Я опускаюсь на колени, хватаю самый большой осколок и прикладываю его к запястью. Меня немного трясёт, но я понимаю, что отступать некуда. Возможно, это его напугает и он придёт сюда, чтобы мне помешать, а уж тогда я попытаюсь напасть на него и сбежать. Если всё пройдёт как надо, то скоро я буду дома, и этот кошмар закончится.

— Ты не сделаешь этого, Делия, — предупреждающий тон его голоса слышен даже сквозь помехи.