Четверо остальных отскочили к дороге.

Я сильно ударил шевелящегося Журавля ногой в живот и, сжимая кулаки, повернулся к остальным.

— Пошли на хер отсюда! Бегом! И чтобы больше я вас здесь не видел, иначе сядете у меня!

Лишившись вожака, они не задумались ни на секунду.

— Валим! — оглянувшись на дружков, скомандовал белобрысый пацан и первым припустил вдоль улицы.

— А ты куда?

Я ухватил за плечо собравшегося бежать Мельника. Его рубашка затрещала. Дёрнув сильнее, я усадил парня обратно на скамейку.

— Деньги, которые вы отобрали у моего брата! Быстро!

Трясущейся рукой Мельник полез в нагрудный карман и вытащил оттуда смятый рубль.

— Где остальное?

— Мы пива купили.

— Завтра вечером занесёшь, понял? И чтобы больше не трогали его.

Мельник закивал.

— А ты понял, Вова?

Это я спросил у Журавля, который, лёжа, прислушивался к нашему разговору.

— Понял, — просипел Журавель.

Одной рукой он держался за живот, другой ладонью зажимал ухо.

— Если не принесёте — я вас найду. Где вы живёте, я знаю. И всех запомнил.

Я повернулся и пошёл к брату, который стоял возле угла дома.

— Идём домой, Серёга! Жрать охота.

— Что он, маленький, что ли? — ворчал за ужином отец. — Пусть бы сам разбирался. Не стыдно тебе, Андрюха? Здоровый лоб, мужик, а полез драться на пацанов. Мы в своё время сами разбирались.

Я неторопливо черпал ложкой с тарелки жареную картошку с грибами. Доел и отдал тарелку маме, которая молча мыла посуду. Потом посмотрел на отца.

— Батя, у тебя старший брат был?

— Нет, — ответил отец. — Знаешь же, чего спрашивать?

— А у него есть.

Я потрепал Серёгу по вихрастой макушке.

— И я его в обиду не дам.

— А если эти оболтусы своих братьев приведут? — спросила мама.

— Вот тогда и будем решать по-мужски, с братьями — улыбнулся я. — Мам, мне завтра рано вставать. Электричка в шесть утра.

— А зачем в такую рань? — удивился отец. — Поезжай попозже.

— Дел много, — ответил я. — Сначала в институт, потом на работу. И Георгий Петрович просил к нему заехать.

— Тот самый генерал? — спросила мама. — Что ему от тебя нужно?

— Хочет открытие сезона обсудить. И пообедать пригласил.

Я почти не обманул маму. Георгий Петрович, действительно, пригласи меня пообедать, когда узнал, что я еду в Ленинград. Но главное было не в этом.

По моей просьбе он нашёл врача для отца.

Ночью, когда я уже засыпал на диване, неслышно открылась дверь комнаты младших. На пороге стоял Серёжка в майке и синих сатиновых трусах. Он подошёл к моему дивану и прошептал:

— Спасибо, Андрюха!

А с утра за пыльным окном электрички замелькали знакомые, но давно забытые пейзажи. Пролетали столбы, крыши домов, железнодорожные переезды и дороги. То приближаясь, то отдаляясь, бежала зелёная полоска леса.

Неразборчивый голос в вагонном динамике бормотал названия знакомых станций. Пассажиры в вагоне то убывали, то прибывали.

Под Назией мы долго стояли, пропуская встречный пассажирский поезд. Наконец, он пронёсся мимо, пронзительно свистя и обдавая нас тёплым ветром через открытые форточки.

Когда пассажирский прошёл мимо, наш машинист дал гудок. Электричка дрогнула и снова покатилась по направлению к Ленинграду.

Проплыла мимо большая сортировочная станция с сотнями вагонов на десятках путей. Затем платформа с на званием «Фарфоровская», вокруг которой теснились неведомые здания из красного кирпича. И наконец:

— Московский вокзал! Конечная! Просьба к пассажирам освободить вагоны электропоезда!

Я с удовольствием поднялся с жёсткой деревянной скамейки.

Требовательно зазвонил телефон.

— Олег Александрович! К вам студент Синицын!

— Да, пусть войдёт!

Олег Александрович Катаев, декан лесохозяйственного факультета и заведующий кафедрой лесной энтомологии, положил трубку на рычаги и нахмурился. С сожалением посмотрел на окно.

Ему так хорошо думалось.

Олег Александрович любил стоять у высокого окна академии и глядеть на зеленеющий парк и голубое небо над ним. Об этой его привычке знали немногие. Посетителей Олег Александрович встречал, сидя за простым сосновым письменным столом.

Сейчас стол был завален материалами только что закончившейся экспедиции в Калининград. Пользуясь летними каникулами, Олег Александрович разбирал их и готовил к публикации.

Лес и его вредители были основным направлением научной деятельности Олега Александровича. Этой теме он посвятил всю свою жизнь, начиная ещё с Брянска.

А небо...

Небу были отданы три трудных военных года, когда молодой Олег Катаев воевал в дальней стратегической авиации.

После войны он вернулся к любимому делу. Закончил институт и аспирантуру, занялся научной работой. Но иногда любил вот так стоять у окна, даже не вспоминая о прошлом, а только ощущая его.

В дверь постучали.

— Войдите! — отозвался Олег Иванович, опускаясь в кресло.

Раньше он сидел на обычном стуле. Но годы брали своё, спина побаливала. Пришлось установить в кабинете кресло, которое Катаев иногда в шутку называл «барским».

В дверь вошёл молодой человек двадцати трёх-двадцати четырёх лет. Светловолосый, с решительным взглядом. Загорелое лицо говорило о том, что он много времени проводит на свежем воздухе.

— Здравствуйте! — сказал студент и остановился возле двери. — Разрешите?

— Да, входите, — кивнул Олег Александрович. — Что у вас?

— Андрей Синицын, — представился вошедший. — Вот.

Он протянул декану лист бумаги, исписанный крупным почерком.

Олег Александрович пробежал его глазами.

Заявление о переводе с дневного отделения на заочное.

Хм.

В общем-то, обычное дело. До четверти студентов подают такие заявления. Особенно те, что пришли в академию не сразу после школы, а отслужив в армии.

Это уже не школьники, а взрослые люди. Их часто интересует личная жизнь, семья, работа. А учёба отходит на второй план. Но бросать её жалко, вот и пишут заявления о переводе на заочное.

Понятная история. Но Олег Александрович был немного разочарован.

Будучи увлечённым наукой человеком, он любил тех, в ком видел жажду познания. Практика — великое дело! Но кто будет заниматься исследованиями, искать новые методы работы, устанавливать взаимосвязи? Кто будет снабжать практиков надёжной теоретической базой?

В стоящем напротив его стола юноше Олег Александрович видел ещё одну упущенную возможность.

Он с досадой забарабанил пальцами по крышке стола.

— Скажите, Андрей, а в чём причина перевода? Почему вы не хотите продолжать обучение на очном отделении?

Олег Александрович сверился с лежавшими перед ним документами.

— С успеваемостью у вас всё хорошо. «Хвостов» нет. Какие-то перемены в жизни?

— Да, Олег Александрович, — ответил Синицын. — Дело в том, что я устроился на летнюю практику егерем в охотхозяйство. И теперь меня очень просят остаться на постоянную работу.

— Егерем? — удивился Олег Александрович.

Это было не совсем то, чего он ожидал. И всё-таки...

— Скажите, вы понимаете, что работа егеря не требует высшего образования? Безусловно, это работа по вашему профилю, но... Я правильно понимаю, что научная деятельность вас не привлекает?

В глазах студента промелькнула досада.

Понятно. Не по душе нравоучения, но приходится терпеть.

— Вы понимаете, товарищ Синицын, что качество образования на заочном отделении заметно ниже? Что такое две сессии по сравнению с двумя полноценными семестрами? Очень многие знания пройдут мимо вас. Вряд ли вы сможете претендовать на место в аспирантуре после окончания учёбы.

Олег Александрович говорил это и сам понимал, что говорит в пустоту. Студенты, которые мечтают об аспирантуре, не подают заявления о переводе на заочное отделение.