Обойдя дом сзади, я потихоньку двинулся к погребу. Вышел на открытое пространство и поневоле напрягся, ощутил, как по спине бегут противные мурашки. Выйди кто-то из бандитов на улицу — он бы мгновенно меня увидел.

Захотелось лечь на живот и ползти по-пластунски. Но я пересилил себя и просто зашагал быстрее, приминая туфлями высокую траву. В сапогах было бы удобнее, но сапоги остались в доме.

Собаки, увидев меня, радостно заскулили, забегали по вольеру. Я подошёл к ним с тыльной стороны, прижал ладони к холодной металлической сетке. Сразу же мне в пальцы уткнулись мокрые горячие носы.

— Тихо, тихо, мои хорошие! — шёпотом приговаривал я. — Тихо!

Собаки нетерпеливо скулили — ждали, что я выпущу их погулять.

Я оглянулся на погреб. Нетронутый замок висел на наклонной дверце, заботливо прикрытый куском резины, вырезанным из автомобильной камеры. Хорошим хозяином был Жмыхин, рачительным.

Можно было возвращаться к милиции. Бандиты, скорее всего, безоружны.

Я отошёл от вольера и завернул за угол дровяного сарая. Прошёл вдоль стены и выглянул из-за другого угла. Отсюда было хорошо видно окно кухни.

Минут пять я всматривался в тёмное стекло, но так ничего толком и не увидел. Наверняка бандиты сидели в комнате — из её окон хорошо просматривалась дорога к базе.

Вдоль задней стены сарая, мимо вольера я вернулся к лесу, а затем к ожидавшим меня милиционерам.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил капитан.

— Замок на погребе цел, — ответил я.

— А ключ где?

— Ключ на веранде, в ящике стола. Там всякого хлама полно. Вряд ли они его нашли.

— В окна заглядывал? — снова спросил капитан.

— Заглянул в кухню, — сознался я. — Но с улицы ничего не видно — свет у них не горит, а близко я не подходил.

— Партизан!

Капитан сплюнул себе под ноги.

— Сможешь провести нас к дому так, как сам прошёл?

— Конечно, — ответил я. — Только имейте в виду — у меня дверь в доме открывается наружу.

— И что? — не понял капитан.

— Подпереть её они не могли, просто закрыли на задвижку. Там задвижка хорошая, и дверь крепкая. Снаружи не выломать. Да ещё и окно кухни на дверь выходит сбоку.

— Вот чёрт! — задумался капитан.

— Я знаю, как её быстро открыть, — сказал я.

Лесом я провёл милиционеров к погребу. Сам подошёл к собакам и успокаивал их, пока милиционеры не добрались до дома и не притаились у стены. Затем сам прокрался к ним и снял с плеча ружьё.

— Уверен? — шёпотом спросил капитан.

Я молча кивнул. Смерил взглядом дистанцию — метров семь. Вскинул ружьё и выстрелил сквозь дверь туда, где была задвижка. Раз! И два! Два патрона картечи.

Грохот выстрелов раскатился над озером.

Павел первым подбежал к двери, рванул её на себя. Дверь открылась. Задвижка, которая чудом висела на одном шурупе, со стуком упала на пол.

Остальные милиционеры, держа наготове пистолеты, рванули внутрь дома. Послышались крики, и звуки ударов. Павел вбежал за ними.

Я переломил ружьё, вытащил пустые гильзы и на их место зарядил новые. Пальцы слегка дрожали. Ну, и денёк!

— Андрюха!

Павел распахнул окно кухни.

— У тебя аптечка есть? Давай сюда!

Я быстро вошёл в дом.

В кухне, на полу лицом вниз лежал молодой парень с разбитой головой. Его сивые волосы слиплись на затылке от крови. Парень, похоже, был без сознания, но еле слышно стонал. Возле его правой руки валялся мой кухонный нож. Я наклонился, чтобы поднять его, но одёрнул себя.

Второй бандит, сидел на табурете. Рыжий, с покрытым веснушками лицом, он больше напоминал студента, а не торговца оружием. Тощие запястья сковывали наручники. Не обращая никакого внимания на суету вокруг, рыжий молча смотрел равнодушным взглядом в стену.

— Зачем вы его так? — спросил я Павла, кивком указывая на лежавшего.

— Да это не мы, — ответил Павел.

— Его напарник разделочной доской приголубил, — вмешался капитан.

Он повернулся к задержанному.

— Ты за что дружка отоварил?

— Он хотел меня убить, — вяло ответил бандит. — И того тоже.

— Там в комнате заложник, — объяснил мне Павел. — Крепко досталось мужику, но ничего, оклемается.

В комнате на полу лежал Трифон. Его руки и ноги были туго стянуты верёвкой, лицо покрыто засохшей кровью.

Чёрт! Как он здесь очутился?

Я наклонился над Трифоном.

— Потерпи! Сейчас!

Перевернул его на живот и кое-как распутал тугие узлы. Встать Трифон не мог — руки и ноги у него затекли.

— Дай воды, — хрипло прошептал он.

— Сейчас.

Я вернулся в кухню, зачерпнул ковшиком воды из ведра и отнёс Трифону. Он пил, морщась и охая.

— Сильно они тебя? — спросил я. — Встать сможешь?

— Не они, — поправил меня Трифон. — Бил только один, сивый. Второй помогал связывать. Лицо побили, и ребро, кажется, сломано.

Он попробовал пошевелиться и снова скривился.

— Точно, ребро, справа.

— Тебе надо в больницу, — сказал я. — Сейчас помогу встать, и поедем.

— Нет.

Трифон покачал головой.

— В больницу не поеду. Не хочу. Я сам врач. Ничего серьёзного со мной не случилось — так заживёт.

— Ты с ума сошёл? Как «так»? Надо же врачам показаться.

— Не поеду, — упёрся Трифон. — Силой не повезёте.

— Да отвезём и силой, — снова вмешался капитан. Мне ещё с тебя показания надо взять. Как эти парни тебя избили? Неожиданно напали? Почему не сопротивлялся?

— Я людей не бью, — тихо ответил Трифон и устало откинул голову назад. — И в больницу не поеду.

— Товарищ капитан! — сказал я. — Можно я его к себе отвезу, в Черёмуховку? Там медпункт есть, присмотрим за ним.

Капитан стянул фуражку и вытер рукавом кителя вспотевший лоб.

— Делать мне больше нечего, только мотаться по району, свидетелей опрашивать! Ну, вези, чёрт с вами! Вольнов!

— Да, товарищ капитан!

— Под твою ответственность отпускаю вот этого свидетеля в Черёмуховку. Возьмёшь с него подробные показания, и чтобы завтра же они были у меня на столе!

— Поедешь ко мне? — спросил я Трифона.

— Спасибо, — ответил он. — Андрей! Там, на улице кораблик. Для сына делал. Подбери, а? Надо отправить завтра.

Хорошо, что мы были на трёх машинах. Распределились так — Фёдор Игнатьевич повёз в Волхов раненого бандита и двух милиционеров. Заодно обещал завезти Дмитрия Николаевича в Старую Ладогу.

Археологу так и не удалось посмотреть базу. Да и везти сюда детей теперь казалось неправильным.

— Дмитрий Николаевич! — попросил я его. — Я заеду за Серёжкой попозже, ладно?

— Да пусть ночует у нас! — ответил археолог. — Спальник мы ему найдём, завтраком накормим. Приезжайте завтра.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул я.

Сил не оставалось уже ни на что.

Капитан с ещё одним милиционером везли в «Жигулях» второго задержанного.

А ко мне в машину сели Павел и Трифон. Мы поехали прямо в Черёмуховку.

Сидеть Трифон не мог — его мутило. Видимо, получил-таки сотрясение мозга. Я постелил в кузов всю одежду, которую нашёл, и уложил его. Павел сел впереди, но каждую минуту оглядывался назад.

Когда мы подъехали к медпункту, уже начало темнеть. В окне горела знакомая настольная лампа.

— Подождите в машине, — попросил я.

Сам поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

За дверью послышались лёгкие шаги.

Катин голос спросил:

— Кто там?

— Катя, это я, Андрей!

— Ты ничего не забыла?

— Ничего.

— Точно? Смотри, придётся возвращаться с полдороги.

Катя задумалась, серьёзно наморщив лоб.

— Да нет. Одежда в чемодане, документы тоже. Еда — в сумке.

— А хочешь, я тебя прямо в Ленинград отвезу, на машине? Два часа — и ты на месте.

Катя тихонько засмеялась.

— Не, надо, Андрюша! Я прекрасно доберусь на электричке. Ты расстраиваешься из-за того, что я уезжаю?