— Что собираешь теперь делать? — холодный голос Демида резанул уши, а его вопрос вообще заставил поморщиться, словно я съела что-то кислое.

— Ничего, рожать.

— А потом?

— Воспитать его или её, — неуверенно ответила, — наверно.

— И где отец твоего ребёнка?

Тяжело вздохнула и отвернулась к окну.

— Он, — слова дались с трудом. Казалось, в горле стоит огромный комок. — Он не знает. Я… я боюсь его, — по щекам потекла одинокая слеза. Я не спешила смахнуть её. — Он ему не нужен. Мы ему не нужны.

Я не врала. Почти. Леонид явно не будет в восторге, когда узнает о моем беременности. Да и не хочу, чтобы он узнал. Я еле сбежала от него, стала преступницей из-за него. Мне все еще снятся сны с его участием. Как я стреляю в него. И каждый раз один и тот же сон. Где убиваю его.

— А тебе? Ты хочешь стать матерью-одиночкой? — резко спросил, наполнив каждое слово ядом. Я молчала несколько минут, пока слезы не потекли ручьем из глаз. Истерика накрыла меня и его слова прорвали во мне плотину. — Тихо, прости, Нина, прости.

Обхватив одной рукой шею, а второй за плечи, Демид привлек меня к себе и обнял. Уткнувшись лицом в его крепкую грудь, плакала.

— Я не могу, — всхлипнула. — Демид, я не могу сделать або-о-о-рт!

— Тише, ты и не должна, — шепот куда-то в макушку и поцелуй вслед. Подняла голову к нему.

— Я не смогу потом больше рожать. Понимаешь, не смогу!

Демид снова привлек меня в свои объятия и крепко держал, пока я плакала у него на груди и рассказывала слова доктора. Как заведенная пластинка, повторяла одно слово: не смогу.

Когда я впервые узнала о своей беременности, сразу захотела сделать аборт. Я не могла родить этого ребёнка не потому, что ненавидела его отца, а просто банально не смогла бы воспитывать сама. Поставить на ноги и дать ему то, что он хочет. У меня нет денег, образования или работы. Хорошо, что отец Демида не стал меня выгонять из особняка и позволил жить там. Но это не значит, что могу рожать. Не хочу ненавидеть его всю жизнь. Однако и здесь меня ждал сюрприз. Когда пошла в больницу, чтобы сделать аборт, узнала, что могу остаться бесплодной. И это стало точкой невозврата. Все смещалось: смерть мамы, моя беременность и страх, что когда-нибудь Леонид найдет меня и закончит свое дело. Убьет.

Успокоившись через несколько минут, первым делом извинилась перед парнем. Часы уже пробили восемь вечера, и пришлось забыть про курс рисования, в котором я участвовала. Конечно, предварительно попросила одну девочку, чтобы она предупредила учителя.

Увидев нас вместе, Дайна опешила. Риммы и её мужа не было видно в гостиной, вероятно, оба ушли на какую-нибудь вечеринку. Пожелав нам спокойной ночи, Демид поднялся к себе, оставив нас с Дайной наедине.

— А почему вы пришли вдвоем? Ты же в это время всегда была на курсах рисования, — подруга сощурила карие глаза, уперев руки по бокам. — У вас было свидание? — почти выкрикнула она и усмехнулась.

— Не говори ерунду, Дайна. Тебе заняться нечем? Он подобрал меня, когда вышла из автобуса. А пропустила курс, потому что голова немного болит. Вот и все. Я очень устала и проголодалась. Пойду, приготовлю что-нибудь.

— Давай я тебе помогу. Заодно и расскажу тебе о папином партнере.

— Что, приглянулся? — поддела я беззаботно, чтобы поддержать разговор. Дайна впервые густо покраснела и отвела глаза, загадочно улыбнувшись.

— Ну, не совсем приглянулся, — промямлила она неуверенно. — Скорее, влюбилась, — мечтательно произнесла.

Достав из холодильника нужные мне ингредиенты, приступила к готовке, уже в пол-уха слушая рассказы подруги и думая, как хочу съесть соленые огурцы.

— Ну ничего, что он значительно старше меня, главное, ведь я люблю его. Знаешь, у него есть собственный клуб, квартира в центре города, дача за городом и дом в поселке. Если скажу, что он желанный холостяк нашего города, нет, скорее страны, не ошибусь. Он такой классный.

— Значит, он никакой не миллионер, а просто мелкий бизнесмен, который владеет только одним ночным клубом и несколько домами и все? — равнодушно уточнила, отправив в рот кусок помидора.

— Что значит «и все»? Нет, Нина, я понимаю, что ты не интересуешься такими вещами, но ты правда считаешь, что он небогат? Не миллионер, конечно, но сможет в будущем обеспечить меня. То есть, жену и семью.

— А любит ли он тебя, то есть, жену, — поддразнила её, — неважно, главное его бабки?

— Нина, почему ты такая, а? — подруга повернулась ко мне с ножом в руках, чуть не царапнув мою руку. — Извини.

— Осторожней надо, Дайна, — включив плиту, поставила казан с маслом. — И что значит, «такая»? Какая такая?

Подруга смерила меня строгим взглядом, губы плотно сжаты.

— Глупая и наивная!

Перестала резать лук и замерла. Это слово я, кажется, уже слышала. Когда была в плену у бандита.

— Эй, ты чего плачешь? Из-за меня?

Я не заметила, как глаза начало щипать и слезы стекали по щекам. Быстро стерла влагу и натужно улыбнулась.

— Я режу лук, не видишь? — и позволила себе хмыкнуть для эффекта.

— А, да, правильно.

Пока я готовила еду, Дайна говорила, не замолкая ни на минуту. Расхваливала нового партнера своего отца, какое у него спортивное тело. А я просто кивала головой, прикидывая в уме, сколько времени прошло. Через полчаса еда была готова и стол накрыт.

Глава 11

Помыв руки и сняв фартук, села напротив Демида. Рядом сидела подруга и рассказывала брату про новый клуб, и конечно, упрашивала его пойти с ней.

— Приятного аппетита, — как отрезал, ответил Демид на её уговоры и, не слушая больше ничего, приступил к еде. Я тоже взяла в руки ложку, немного наклонила голову, чтобы вдохнуть запах любимой еды, как к горлу подкатила тошнота. Зажав рот рукой, поднялась с места и побежала в туалет. На первом этаже была ванная комната для гостей, если вдруг нагрянут.

— Нина, все хорошо? Тебе плохо?

Закрыв за собой дверь, чтобы подруга не смогла войти со мной, упала на холодный пол, обхватив руками унитаз, склонилась и меня тут же стошнило. Желудок скрутило спазмом, голова немного закружилась, а на губах стоял вкус желчи. Не знаю, сколько я так сидела, обняв унитаз, и от тошноты меня выворачивало наизнанку, что хотелось умереть. Обеспокоенный голос подруги не заставил меня встать с места и открыть дверь. У меня не было желания кого-либо сейчас видеть, особенно чрезмерно шумную подругу, которая пристанет ко мне с допросом.

Что со мной? Почему мне стало плохо только от вида любимой еды? К тому же испытывать тошноту я могла только по утрам. Неужели, я ошиблась?

— Нина, открой дверь, почему ты затихла? Нина!

Наверное, будет лучше, если обращусь к врачу и обсужу свое состояние с профессионалами.

Несколько раз вдохнув глубже, встала с места. Прополоскав рот водой, а также лицо, потому что слишком бледная была после рвоты, открыла дверь и тут же попала в руки подруги. Дайна была не на шутку обеспокоена. Заставила меня присесть в гостиной и пить зеленый чай. Демида рядом не оказалось, видимо, поднялся к себе, не желая вмешиваться.

— С тобой и вправду все в порядке? Нигде не болит?

— Нет, все в порядке. Должно быть, переутомилась, вот и все. К тому же сегодня было очень жарко, — легко сорвала, но в душе просила у неё прощения. Все же неправильно обманывать и скрывать правду от единственной подруги. — Кажется, из-за меня вы с Демидом не смогли нормально поужинать. Наверно, он пришел с работы голодным, — натужно улыбнулась, чувствуя себя преступницей.

— Да забей, он велел мне приготовить тебе зеленый чай, а сам куда-то ушел. Обещал, вернуться через двадцать минут. Интересно, куда он ушел?

Я задумалась. Подруга пошла убраться в кухне, а я осталась в гостиной пить свой чай. И за этим занятием нас застал глава семейства — господин Малик и его чересчур грубая и наглая жена, Римма. К слову, эта женщина никогда не любила ни меня, ни тем более мою покойную маму.