Волк быстро добрался до комнаты, в которой находился мальчик, ткнул носом незапертую дверь и вошел в смердящее помещение. Здесь даже воздух был пропитан смертельным ядом. Волк оскалился, сморщил нос от отвращения.

Боковым зрением он увидел, что кто-то другой повторил его движения. Метнул взгляд в сторону и наткнулся на свое зеркальное отражение. Нечасто приходится глядеть в зеркало во время обращения, поэтому он был заинтригован.

Пленение никак не отразилось на внешнем виде. Густая черная шесть с рыжим отливом блестела в свете солнца, бьющего в окно, топорщилась на загривке. Мощные лапы, длинные когти, широкая морда, хищная пасть. Сверкающие злобой глаза как два кусочка янтаря. Совершенный слуга Великой Луны.

Подняв морду, волк издал победный вой и повернулся к мальчику, не подающему признаков жизни. Сердце едва-едва трепыхалось в его груди. Волк раскрыл пасть и обхватил клыками тонкую шейку. Такая легкая охота оставляла волка равнодушным, он медлил, с негодованием понимая, что боится осуждения Йоланты из-за убийства безвинного ребенка.

Но он должен совершить то, что задумал. Неуклонно, шаг за шагом выполнить свою миссию.

– Отойди от него, тварь! – потребовал женский голос сзади, и волк с удивлением осознал, что испытывает облегчение. Не потому, что пожалел человеческое дитя, а потому, что грядет настоящая охота! Тоненькая невысокая девушка с короткой стрижкой стояла в дверном проеме, удерживая на плече двуствольное ружье.

Выродок! Пришла защищать ребенка. Волк мог бы даже восхититься, но гниющие создания, почти что мертвецы, вызывали у него одно лишь чувство – глубокое отвращение.

С ненавистью он оглядел шерсть, удлинившиеся уши, клыки и когти – признаки оборотня, которыми выродки не имеют права владеть, но которые, однако, делают их более достойными противниками.

Хотя нет. Превращают их в более желанную добычу – быструю, хитрую и сильную.

– Сказала: отойди! Стрелять буду! Я знаю, что ты понимаешь меня. В ружье серебряные пули. Выстрелю – и ты подохнешь.

Волк наклонил голову, раздумывая. Серебро не убьет его, но значительно ослабит. Метнув взглядом в сторону окна, он быстро принял решение и с головокружительной скоростью прыгнул в окно, разбив его мощью своего тела.

Не дав выродку прийти в себя, обогнул дом и влетел во входную дверь, которую сбежавшие дети не подумали закрыть. Опешившую жертву он настиг сзади, уронив на пол и вгрызаясь в шею мертвой хваткой. Стукнулось об пол ружье, по клыкам хлынула кровь, омывая горячее небо волка, когтями он раздирал спину сопротивляющейся девушки.

Она боролась смело, но итог схватки был предрешен. Вскоре второе сердце пополнило кровавую коллекцию.

Вдруг оборотень почувствовал толчок. Оглянулся и в багряном мареве увидел еще одну девушку. Длинноногую блондинку, в руке которой дымился ствол ружья.

Жалкие отродья! Они хорошо подготовились!

Отпустив мертвую девушку, оборотень пригнулся и зарычал, отползая назад, к стене. Серебряная пуля распадалась на осколки внутри его тела, пронзая болью и наполняя кровь отравой. Но все же одной пули было недостаточно, чтобы остановить его.

Выродку нужно было стрелять снова и добить своего врага, но она медлила, с ужасом осматривая кровавое пиршество, которое устроил волк. Он обязан был воспользоваться этой заминкой и сделал рывок вперед, с недоумением встречая быструю реакцию девушки – она снова выстрелила в него!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Первая пуля попала в бок, вторая угодила в живот, причиняя жгучую боль. Волк не выдержал и жалобно заскулил, чувствуя, что его покидают силы, но быстро пришел в себя и попробовал перехитрить врага. Сделал обманный маневр, будто собирается прыгнуть в сторону, сам же ловко бросился под ноги девушке.

Она не удержалась и упала, выронив ружье. Волк мгновенно оказался сверху, нависая над перепуганной блондинкой. Он рассматривал ее, тяжело дыша. Втягивал носом ее аромат. Она пахла горячей кровью, страхом, луговыми цветами и… Йолантой.

Волк отпрянул и замотал мордой, пытаясь избавиться от наваждения.

Но аромат Йоланты никуда не исчезал. По венам выродка струится ее кровь – догадался волк. Он с трудом связывал бегающие мысли во что-то цельное и логичное, чувствуя, что жажду крови сменяет похоть. Здравый смысл отключился.

Окружающий мир перестал существовать. Он хотел эту самку. Подмять под себя и вонзиться глубоко в ее мягкое тело, покорить этот жалкий суррогат любимой когда-то женщины. Но эта девушка не была жалкой.

Она была красивой, с ее белоснежной кожей и большими голубыми, как летнее небо, глазами, с полными губами цвета мака и, наверное, такими же нежными, как его лепестки. Была сильной и смелой, способной постоять за себя, дать отпор. Жаль, что она выродок и должна умереть.

Продолжая рассматривать лицо незнакомки, он не заметил, как обратился в человека. Но увидел свое отражение в расширенных зрачках девушки. Она заметалась перед ним, очевидно, решив, что теперь сумеет одолеть ослабевшего противника.

Они стали бороться, и Януш ощущал, что силы примерно равны, потому что красоту этой девушки изуродовали волчьи черты, придав ей мощи. Его же ослабляли раны.

Он обхватил ее шею руками, сдавил, но тут же разжал руки, когда получил резкий удар между ног. Откатившись, встал на четвереньки. Девушка отзеркалила его позу. Рыча, они кружили напротив друг друга, делая ложные выпады вперед.

– Как ты освободился? – спросила вдруг девушка.

– Какая разница? – мотнул головой Януш, глядя влево, сам же бросился вправо, но она ловила все на лету и просчитала его маневр. Они столкнулись и, царапая друг друга и пытаясь укусить, покатились по полу.

Януш снова оказался сверху, опрокинув строптивую жертву лицом вниз, вдавил ей в спину колено, руки завел за спину и взял их в жесткий захват. Склонив голову и отодвинув в сторону копну светлых волос, лизнул вспотевшую шею девушки. Она дернулась, он же спросил:

– Как тебя зовут? Когда вернутся остальные?

– Пошел ты! – огрызнулась она, но, получив в наказание шлепок по заднице, простонала: – Ната-а-ша…

– Когда вернутся выродки?

– Кто?

– Выродки, которые ушли за кровью и моими собратьями.

– Откуда ты знаешь, куда они ушли?

– Дура! Я слышал всё, что вы обсуждали. Каждое слово.

Наташа выругалась, снова начала елозить по полу, как змея, пытаясь вырваться.

– Да угомонись ты!

И вдруг заплакала, уткнувшись лицом в пол.

– Что ты ноешь?

– Ты убил их, тварь, сволочь, животное…

Януш, взбешенный оскорблениями, убрал руки и колено, дав Наташе отползти к стене. Там она, сжавшись в комок, сидела и рыдала, приводя Януша в недоумение. Он хотел сказать, что выродки заслужили смерть, что он и ее скоро убьет, но потом его осенила идея.

Он подошел к Наташе и обхватил ее за предплечья, поднял и встряхнул, как кусок мяса.

– Ты пойдешь со мной.

– К-к-уда? – залепетала она, дрожа, лицо распухло от слез.

– Вниз, на кухню. Нужен нож вытащить пули. И только попробуй навредить мне!

На кухне подгорала еда. Януш своим нападением нарушил мирное существование этого дома, и ему это доставляло мало с чем сравнимое наслаждение. Нисколько не смущаясь своей наготы, он подошел к плите, отодвинул в сторону горячую сковороду, взял нож и накалил лезвие над огнем, потом вручил его Наташе:

– Действуй.

Она продолжала дрожать, и Януш понимал, что больше от потрясения, от дикости ситуации, чем от страха. Он ощущал кожей, как в ее симпатичной головке крутятся мысли о том, как обезвредить волка. Раскаленная сковорода, нож, табуретка – что угодно может послужить оружием. Необходимо было найти рычаг воздействия на нее.

– Я не трону детей, которые прячутся во дворе, если удалишь пули без всяких фокусов.

Наташа кивнула, быстро схватив нож и, как показалось Янушу, с наслаждением вонзила его в рану, поворачивая гораздо чаще, чем это было нужно для извлечения пули. Сжав зубы, оборотень терпел, размышляя, как поступить с выродком.