– Что ты предлагаешь? Какое решение мы должны принять? – перебивает меня Радослав. Вижу, что слова достигли цели, на потемневшем лице оборотня эмоции сменяют одна другую. Уверена, он сожалеет о том, что случилось здесь.

– Отпустить нас всех. Возможно, в эту минуту решается вопрос о спасении этих людей, об их полном излечении. Мы собирались идти к лабораториям и там добыть исцеляющее средство. Потребовать его у профессора. Один из нас уже исцелился полностью. Пойдемте с нами, вы вместе нападем на Ксёнж и одолеем единственного человека, который виноват во всём, что здесь происходит.

Я готова соврать о полном исцелении, лишь бы стая убралась отсюда. Готова наплести любую чушь, только бы волки отступили. И сердце даже не дрогнет, если они уйдут, – не чувствую, что это моя стая.

– Как раз это мы и собирались сделать. Он держит в плену наших собратьев, мы должны вызволить их. Возможно, в твоих словах есть резон, Светлячок. Если мы объединим силы, то атака будет более успешной. Но ты обязана решить, с кем ты останешься в итоге. Это решение всё равно придется принять, так или иначе. Ты же понимаешь, что возврата к прошлой жизни нет? 

– Сейчас я соглашусь на что угодно, лишь бы мы избежали столкновения и отправились туда, куда намеревались. Все вместе. У нас общая цель.

– В любом случае исцеление выродков не даст гарантии, что они будут молчать о нашем виде. Что ты предлагаешь?

– Если потребуется, я готова лишить их памяти собственноручно! – в запале обещаю я, хотя на самом деле понимаю, что это ложь. Но я готова на что угодно, лишь бы дать людям шанс выжить.

– Это возможно?

– Конечно. С помощью гипноза или психотропных препаратов. Они не будут помнить определенный промежуток времени и получат замещающие воспоминания. Они вообще не будут помнить оборотней. Это возможно и часто применяется в психотерапии.

Молюсь, чтобы он мне поверил, ведь я так убедительно врала!

– Как скажешь, Светлячок. Тогда мы выдвигаемся?

Михал и остальные люди, внимательно слушающие нашу беседу с оборотнем, с опаской подходят ближе, чтобы обсудить детали. Начинается невнятный галдеж, каждый пытается высказать свое мнение. Кто-то согласен идти с оборотнями, кто-то не намерен быть рядом с убийцами.

На меня смотрят по-разному. Одни благодарны и видят во мне благодетельницу. Другие пронзают ненавидящими взглядами. Но мало-помалу мы приходим к единому решению.

Одевшись теплее и прикрыв мертвые тела простынями, мы грузимся в джипы, в одном из которых всё это время прятались дети. Волки устремляются в лес. И мы движемся в одном направлении.

Но по дороге один джип сворачивает направо, повинуясь команде Михала по рации. Как и было решено до прихода оборотней, часть людей должна переместиться в город и затеряться там. Подобраться к «Возрождению» незаметно могут только те, у кого извлечены чипы из щиколоток, то есть только десять человек.

Мы продолжаем перемещаться по узкой лесной дороге, подпрыгивая на кочках и ухабах. Меня потряхивает от волнения и нетерпения, страх неизвестности гложет изнутри, как огромный червь.

Я знаю, что в прошлом уже случилось нападение на лабораторию Вежбицки, как раз когда я сбегала оттуда, поэтому, скорее всего, профессор усилил охранные меры. К тому же в руках у него Демьян, поэтому совершенно невозможно предсказать, что будет нас ожидать на месте.

Демьян… Сердце трепещет, как только я думаю о нем. Как он там? Что с ним? Жив ли? За последние часы у меня не было ни минуты, чтобы предаться мыслям о нем.

Не представляю, чем закончится наша общая история.

Несмотря ни на что, мне понравилось жить в стае, и я скучаю по Йоланте. Ее обещания о тихой жизни в маленьком городке греют мне душу. Мне даже не нужны никакие мужчины. Сейчас мне хочется только покоя и благополучия, чтобы закончились все перипетии, чтобы несчастные больные люди излечились и Вежбицки был наказан, а уж потом я поразмыслю, что делать со своей несчастной судьбой.

Неожиданно джип резко тормозит и водитель кричит во все горло:

– Из машины! Быстро! Наружу!

Не успевая даже сообразить, действую по команде, вылетая наружу как пробка и кубарем качусь по палой хвое, ударяясь боком в близстоящее дерево. Сверху наваливается громадная туша Михала, но не успеваю я простонать от досады, как вижу поразительное зрелище – машина подпрыгивает как по волшебству и заваливается набок, а дорога идет волнами, почва трескается, как будто под землей что-то взрывается. Землетрясение?

– Что происходит? – спрашиваю я, когда оглядываю притихших людей.

– Без понятия, – комментирует Михал, всматриваясь вдаль.

Впереди что-то маячит. Нечто огромное, живое, темное, возвышающееся над верхушками деревьев, медленно приближается к нам, и каждый мощный шаг этого монстра сопровождается колебаниями почвы и сотрясанием деревьев.

Испуганные птицы, оглушительно крича, срываются с веток и улетают прочь в безопасное место. Ошарашенные и испуганные, мы не сговариваясь поднимаемся и начинаем медленно, крадучись двигаться по направлению от неизвестного существа. Нас преследует оглушительный рык, почти разрывающий барабанные перепонки и наполняющий нас первобытным страхом.

Где-то мерно капает вода, ударяясь об жестяное дно раковины. Звук раздражает, буравит мозг. Дергаю головой и прихожу в себя, пытаясь сообразить, где я и что со мной. Перед глазами расплывается туманная пелена, очертания предметов никак не желают становиться четкими, но вскоре догадываюсь, что нахожусь в небольшой душевой на несколько кабинок. Сырые кафельные стены мерзкого зеленоватого цвета создают мрачное давящее впечатление. Затхлый воздух не дает дышать свободно.

Кажется, что помещение давно заброшено и покрывается нестираемым налетом времени. Сантехника ржавеет, стены изъедены черной плесенью, пол проседает.

Холод сковывает по рукам и ногам, не меньше, чем прочные железные скобы, приковывавшие за запястья и лодыжки к твердому громоздкому стулу, напоминающему электрический. Вспоминаю вдруг, что уже не раз оказываюсь в сознании, поэтому не удивляюсь, что по-прежнему в плену у ржавой махины, привинченной к полу в углу душевой. Память медленно, по кусочкам, заполоняет неясный разум.

Ксёнж. Добрался до замкового комплекса быстро, не встретив ни одного препятствия. А если и чувствовал какое рядом по запаху, то благополучно миновал, в который раз благодаря звериную часть своей натуры.

Но слишком на нее понадеялся, когда, не прислушиваясь к голосу рассудка, свободно вошел в распахнутые двери «Возрождения». Запустение и мрак в помещении удивили, но не слишком. Мозг мгновенно выдал пару правдоподобных версий происходящего. Вежбицки сбежал после провала эксперимента. Арестован из-за жалоб кого-то из предыдущих больных.

Остановиться бы и дать себе поразмыслить над изменениями в плане, но я, окрыленный отсутствием сопротивления, пробирался всё дальше в недра владений безумного профессора. По заброшенной клинике, вниз на лифте, по подземелью к лабораториям. Всё еще не встречая никого на своем пути. В кромешной темноте.

По сути, не было смысла спускаться вниз, если там нет главного объекта поисков, но я надеялся найти какой-то след, указывающий, куда скрылся профессор. Холод сочился из стен, дыхание облачком вырывалось изо рта, меня охватил потусторонний постыдный страх, иголочками пробежавшийся по телу.

Здесь было слишком темно, даже для звериного зрения. Когда глаза приспособились к темноте, я смог разглядеть впереди, в конце коридора, светящийся прямоугольник раскрытой настежь двери.

Опасность. Дальше идти опасно. Шерсть на загривке вздыбилась, ногти заострились, рот ощерился клыками. Зверь сигнализировал, что слишком подозрительно выглядит это единственное светлое пятно среди непроглядной тьмы. Словно свет в конце тоннеля. Словно давно потерянная ценная вещь. Словно заманчивый свет для глупого мотылька.