— Ну а что ж ты? — удивленно посмотрела на фотокора Василиса. — Подать горяченькое ты умеешь и без меня. Тем более, с твоими связями в ментуре — одними снимками можно отделаться.

— Это тебе так кажется. Во-первых, связи накрылись. Во-вторых, снимки не все можно слить в газету, ты сама знаешь прекрасно. Важен комментарий…

— Постой, а что со связями?

— Срок действия моего липового удостоверения закончился, а чтобы продлить, с меня потребовали такую мзду, что мама не горюй. Наша «Криминалка», однозначно, того не стоит.

— Тоже завистник, значит.

— Кто?

— Ну, тот, кто тебе делал удостоверение.

— А, этот… все может быть…

— Уходить не собираешься? — Василиса решила вплотную приблизиться к заданию Петровича.

Крюков сделал неопределенный жест руками:

— Да пока не собирался. Вот отпуск хочу взять. Бабуля моя совсем сдала, хотелось бы больше времени ей посвятить. Ты же знаешь, что у меня никого кроме нее нет. Уйдет — и я один на этом свете.

«Жениться тебе надо» — хотелось сказать Василисе, но она посчитала это несколько неуместным в контексте его сегодняшнего признания.

— Надо будет как-нибудь навестить ее, — сказала она вслух. — Она меня, поди, и забыла.

Крюков встрепенулся:

— И не рассчитывай! С памятью у нее полный порядок. Ты даже не представляешь, как бы она была рада. Кстати, у тебя, я понимаю, времени сейчас вдоволь. Или я ошибаюсь? Ты чем сейчас занимаешься?

Вопрос Крюкова поставил Василису в тупик. Не рассказывать же ему про музу. Вряд ли он поймет правильно.

— Да как тебе сказать, — она сделала задумчивый вид. — Видишь ли, работа у меня сейчас есть. Не знаю, правда, надолго ли. Но пока я занята.

Крюков посмотрел на нее с удивлением.

— А поконкретнее нельзя? Или это тайна за семью печатями?

— В некотором роде. Я дала обязательство, что не буду распространяться на этот счет.

В глазах Крюкова Василиса прочитала откровенное любопытство и охотничий азарт. Да уж — вытравить из себя журналистские повадки человеку, связавшемуся с этой профессией, очень трудно. В любой ситуации он держит нос по ветру.

— И все-таки?

— Жень, только тебе: помогаю одному челу грамотно формулировать мысли на бумаге, — уклончиво ответила она.

— Во как… И где ты такую работенку отхватила?

— Не я. Это он меня нашел, в смысле, работодатель мой. А ему кто-то там посоветовал. Я подробностей не знаю, — заюлила Василиса, включаясь в игру.

Крюков хитро прищурил глаза и сказал, глядя куда-то в сторону:

— Весьма загадочное совпадение. Тебе не кажется?

— Ты о чем?

— Оформлять грамотно мысли, Малеева, может любой филолог. Их пруд пруди. Ан нет, подавай ему известного репортера, да еще из скандальной газетенки. Не кажется это странным?

Василиса пожала плечами:

— Когда я получила аванс, то все мои сомнения развеялись.

— Платит, говоришь, хорошо?

— Меня устраивает, — холодно отозвалась она. — А потом будет видно. Может, вернусь к вам. Потом, когда все эти страсти с убийствами поулягутся.

Крюков опустил глаза:

— Вася, ты извини меня. Я просто переживаю. Все эти угрозы..

— Какие угрозы? — Василиса переменилась в лице.

— Из-за которых ты ушла с работы. Или я чего-то там еще не знаю? — Он внимательно посмотрел на нее.

— Да нет, вроде такого ничего больше нет. Кстати, у меня к тебе просьба: ты не мог бы дать мне на время снимки убитых женщин? Хочу на досуге поразмышлять.

— Бог мой! Над чем?! — громко возмутился Крюков. Затем недовольно пробурчал: — Ну, хорошо, если тебе нечем больше развлечься, то так и быть — сейчас доставлю. Подождешь меня здесь?

Василиса кивнула. Он нехотя вышел из машины и направился в сторону редакции.

Василиса тоже вышла из машины, решила немного размяться. Сквозь тучи пробивалось солнце, его лучи были по-весеннему теплыми, и очень хотелось подставить лицо, зажмурить глаза и ни о чем не думать.

Для чего она попросила у Крюкова эти фотографии, Василиса сама толком не знала. Решила в сыщика поиграть? Ох, не к добру это… Оглянувшись вокруг, она увидела стоявшую у тротуара, на противоположной стороне улицы, черную «Тойоту». Точно такая же машина стояла неподалеку от нее у риелторской конторы, когда она ждала напарницу убитой Котиковой. Совпадение? Номер не разглядеть — далеко. Настроение испортилось. Василиса села в машину и начала в зеркало заднего вида наблюдать за Тойотой. Из-за тонированных стекол не было видно, есть ли кто за рулем.

Вскоре появился Крюков с пакетом в руках. Василиса вновь вышла из машины. В какое-то мгновение у нее появилось желание рассказать ему про свои страхи, про звонки. Ведь кто-то же должен ей помочь. Но здесь нужен сыщик, а не фотокорреспондент.

— Заждалась? — с улыбкой спросил он и протянул пакет. — Вот, возьми.

Василиса сделала шаг навстречу и тут неожиданно ее нога попадает в выбоину в тротуаре и подворачивается. От резкой боли потемнело в глазах.

— Осторожно! — Крюков подхватил Василису под руку.

— Как же я теперь поеду? — сидя на заднем сиденье и потирая ногу, сокрушалась Василиса. — Нога болит ужасно…

— Давай я тебя отвезу, — тут же вызвался Крюков.

— Куда? — спросила она и сняла очки, чтобы вытереть выступившие на глазах слезы.

— А куда тебе надо? Может, в больницу?

Она с ужасом посмотрела на него и принялась рьяно ощупывать ступню.

— Да нет, вроде, все цело, только больно. Тормоз толком не прижму. Отвези меня домой… то есть, на работу.

— Не понял: так на работу или домой?

— Крюков, не задавай лишних вопросов, — Василиса поморщилась. — Я живу на своей работе.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Впечатление, что ты не ногу, а голову подвернула, — с досадой сказал он. — И где твои очки?

— Вот, — она протянула руку, в которой держала очки.

— Надень.

— Чего это ты раскомандовался? — удивилась она.

— Я не командую. Еще раздавишь случайно, а поводырем мне некогда у тебя быть.

Василиса обиженно поджала губы.

— Садись за руль, — буркнула она и водрузила на нос очки.

Крюков посмотрел в зеркало и улыбнулся:

— Ну вот, такую я тебя люблю. Злючку.

Василиса промолчала. На тему любви ей меньше всего хотелось говорить.

— Василиса Игоревна, вам помочь? — спросил охранник, когда она, опираясь на руку Крюкова, проследовала в сторону лестницы.

— Спасибо, помощник у меня, как видите, есть, — отозвалась она.

Открыв дверь, Василиса, хромая, прошла в прихожую.

— Спасибо, Женя. Я здесь уже как-нибудь сама справлюсь, — сказала она Крюкову.

— Справишься, конечно. Только давай вначале ногу посмотрим. Вдруг в аптеку придется бежать? Дома, поди, никого нет.

Василиса, глянув на пустую вешалку, согласно кивнула:

— Проходи. Может, в самом деле, чего понадобится.

Они вошли в гостиную. Женя окинул беглым взглядом обстановку квартиры и присвистнул:

— Недурно! И это теперь твоей работой называется?

— В каком смысле?

— С какого перепугу тебе здесь жить? — в голосе Крюкова послышались нотки ревности. — Поработали, поработали — и по домам. Или я чего не догоняю?

Василиса не нашлась, что ответить и, положив сумку на диван, сказала:

— Ты посиди минутку. Я сейчас переоденусь.

Вернувшись в гостиную, она села в кресло и демонстративно вытянула босую ногу.

— Посмотри. По-моему, ничего страшного, — сказала она.

Крюков поднялся с дивана и, нахмурив брови, подошел к Василисе.

— Жить будешь, — коротко бросил он. — Хотя лед приложить не повредит. У вас здесь лед имеется? — с нажимом на «вас», спросил он.

Она улыбнулась, пожала плечами:

— Сейчас посмотрим.

Вытащив из морозильной камеры контейнер со льдом, Василиса обернулась к Крюкову, который стоял у входа в кухню, прислонившись к дверному косяку.

— Ну вот, — сказала она, — все в порядке. В аптеку идти не придется.

Крюков кивнул:

— Тогда я пошел. Звони, если что. Вряд ли твой работодатель будет метаться в поисках лекарств. — Он натянуто улыбнулся и направился в прихожую.