— Женя, — остановила она его, — ты что, обиделся?

Он вернулся в кухню, подошел к Василисе и осторожно положил руку ей на плечо.

— Я не могу на тебя обижаться. Хочу, но не могу. — Он указательным пальцем дотронулся до кончика ее носа. — За что? И какое право я на это имею?

Он замолчал, затем вздохнул:

— Я тебя только об одном прошу: если вдруг что не заладится — мой дом для тебя всегда открыт. Поняла?

— Поняла, — тихо ответила Василиса.

— Адрес, надеюсь, еще не забыла?

— Нет, конечно.

— Ну, вот и ладушки, — бодрым голосом подвел он итог. — Пока.

Василиса закрыла дверь на замок и подошла к окну. Легкие сумерки приглушили дневной свет. Это время суток, когда день уже отступил, а вечер не настал, Василиса не любила. Ей всегда казалось, что в эти минуты открывается некий портал в другой, враждебный мир. Объяснить подобные ощущения она не могла, но, оставаясь дома в такое время, она обычно закрывала наглухо шторы и включала свет.

Василиса проводила взглядом удалявшуюся в сторону стоянки такси фигуру Крюкова. Она уже взялась рукой за портьеру, чтобы по привычке отгородиться от наступающих сумерек, но пальцы в этот момент судорожно сжали бархатистую ткань: слева от угла дома стояла черная «Тойота». В том, что это была та самая машина, которую она видела сегодня уже дважды, она нисколько не сомневалась. Она старалась не поддаваться панике, но предательская слабость разлилась по всему телу. Василиса отступила от окна, спрятавшись за тонким тюлем. Она дождалась, пока Крюков сядет в такси, и осторожно задернула плотную штору, оставив лишь узкую щель. Едва отъехало такси с Крюковым, с места плавно тронулась «Тойота» и укатила в противоположном направлении. Теперь не осталось никаких сомнений — за ней наблюдают.

Звонок мобильника был сродни разорвавшейся гранате. От неожиданности Василиса не сразу смогла разобраться в цифрах, а когда поняла, что звонит ее бывший начальник, с облегчением перевела дыхание.

— Ну, Игоревна, — раздался голос главного редактора, — я свое обещание выполнил. А ты?

— А что я обещала, Петрович? — с волнением в голосе спросила Василиса и тут же спохватилась: — Вы про Крюкова? Так все в порядке. Будьте спокойны.

— Уговорила? — обрадовался главный.

— Да нет. Никаких таких усилий с моей стороны прилагать не пришлось, — ответила она. — Он и не собирался покидать ваши стены. Скорее всего, вы что-то не так поняли.

— Я? — главный на мгновение растерялся. — Нет, ты уверена в этом?

— Абсолютно.

— Вот шельмец… Ну да ладно, бог с ним. Я узнал про твоего Воронина.

— Ну и? — встрепенулась Василиса.

— Полный порядок. Человек известный в издательских кругах. Пишет под псевдонимом Карет… — главный запнулся, — Капер… Тьфу ты, черт! Вылетело из головы…

— Еще скажите Касперский, — прервала Василиса.

— Вот-вот, точно! — поддакнул главный.

— Петрович, это создатель антивируса.

— Да? То-то мне фамилия знакомой показалась. Короче, работай спокойно.

— Ага. Спасибо.

В трубке замолчали. Василиса хотела нажать отбой, однако главный вновь заговорил:

— Слушай, я чего-то не пойму: тебя не устроил мой ответ?

— Ответ устроил, — сказала Василиса. — Меня моя работа не очень устраивает.

— Неужто запарилась? — ахнул начальник.

Главный откровенно издевался. Этого Василиса уж никак не ожидала.

— Знаете, Петр Петрович, я понимаю, конечно, что я вам человек чужой, — повысила она голос, — но…

— Стоп-стоп-стоп! — тут же оборвал ее главный. — Это почему же чужой, с чего ты сделала такой вывод?

— А то мы родня, — съехидничала Василиса. — Бесплатный сыр бывает сами знаете где… Я привыкла работать, а здесь… — она замолчала.

— Вот именно, дорогуша, привыкла. А в этой жизни знаешь, сколько всего удивительного и приятного есть помимо беспросветной работы? Только не всем оно достается. Тебе вот повезло. Можно сказать, подарок судьбы случился. Ты мне не веришь?

— Петрович, вы же не оракул. Я и самой себе не слишком доверяю.

— Ну, это тоже неплохо. В общем, если что — звони, — быстро закруглил тему Петрович и отключился.

Василиса вернулась в кухню, где на столе осталась форма со льдом. Высыпав кубики в целлофановый пакет, она приложила холод к ноге. Прав был Крюков — так легче. Надо было все же послать его за бинтом в аптеку.

Раздумывая про слова главного о подарке судьбы, Василиса сделала один неутешительный вывод — никакой подарок не заменит ей душевного равновесия, и никакое безделье не сравнится с работой, которую любишь и в которой хорошо разбираешься. Вокруг нее сейчас добрые, заботливые люди — подруга, бывший начальник, Женька Крюков, Воронин… И при всем этом жизнь как будто замерла, запутавшись в паутине необъяснимых событий. Кому из этих людей она может доверить свою тайну? Только тому, кто может реально помочь ей. Такого человека она не знала.

Зато ясно, что самому надежному человеку — Ане — она ничегошеньки не может сказать. Это все равно, что нагрузить мозг непосильной задачей: не найдя решения, он начнет разрушать сам себя. Так поступить с подругой она не могла. Может, взять и пойти в милицию? Именно так поступила бы Аня.

А в итоге что? Мне поставят охрану, а сами быстренько во всем разберутся? Ага, как бы не так… Василиса убрала с ноги лед и приложила его ко лбу, обвела взглядом кухню. Сварить что ли чего? На душе стало тоскливо. Она вдруг посмотрела на себя со стороны и ужаснулась. Что она здесь делает? Тунеядка, дармоедка…

Кляня себя и свою долю, Василиса подошла к холодильнику, решительно распахнула дверцу и почти тут же ее захлопнула. У нее же есть пища для ума! Фотографии, которые дал ей Крюков!

Минуту спустя Василиса разочарованно смотрела на содержимое своей сумки, которое она вытряхнула на столик в прихожей. Пакета, который ей принес Крюков, там не было. Идиотка! Оставила в машине. Или не в машине? Она быстро набрала номер Крюкова.

— Да, Вася, слушаю.

— Жень, извини меня, не помню — ты вроде отдавал мне пакет с фотками, а я их у себя не нахожу. Может, в машине остались?

— Фото?… Нет, Вася, в машине их не будет. Вот, нащупал, они у меня в кармане куртки: похоже, я автоматически засунул их туда, когда ты ногу подвернула.

— Так и знала. Вот растяпа!

— Вась, не ругайся, я же не специально. Хочешь, сейчас подъеду и отдам.

— Нет-нет, уже поздно. Это я себя, Женя, ругаю, твоей вины здесь нет…

Вернувшись в кухню, Василиса вновь открыла холодильник и в растерянности уставилась на его содержимое. Продуктов было много, и любая порядочная хозяйка сумела бы приготовить из них не просто ужин, а приличное угощение для небольшой компании. А что делать ей? Вот придет сейчас голодный писатель, а муза его истуканом сидит в квартире. На нее глядя, сытым ведь не станешь! Нет, Петрович, ты не прав — это не подарок судьбы, это наказание.

Василиса включила чайник и с угрюмым видом начала жевать холодную сосиску. Сегодняшние события представлялись ей пестрым лоскутным одеялом, никакой логической цепочки из них не выстраивалось. Что дал ей разговор с риелторшой? Ничего. Хотя, почему же… Василиса перестала жевать. А как насчет выражения «вот тебе гений»? И еще что-то там про будущую звезду? А еще звонок типа «от режиссера»? Ой, ой… похоже, здесь начинает теплеть!

Ее размышления прервал звонок мобильника. Василиса глянула на экран, и сердце ее оборвалось — «номер засекречен».

— Да, — глухо ответила она.

— Как дела, милая? Как твоя ножка? — раздался мерзкий голос.

— Ты кто? Что тебе надо? — закричала в трубку Василиса. Из ее глаз полились слезы. — Урод, что я тебе сделала?

— Тихо, тихо… Не надо так нервничать. Ты мне ничего не сделала.

— Я тебя не боюсь, кретин! — прокричала в трубку Василиса, дрожа всем телом.

Из трубки раздался дребезжащий смешок:

— А меня и не надо бояться. Я тебя сам буду защищать от всех подлецов. Спокойной ночи…