Хотя его и определяют на жительство приказом, да в местах подчас неуютных, при том, что и со службой он не до конца развенчан, зато достаток имеется. Всем необходимым для заведения крепкого хозяйства, казна обеспечивает. Остальное уж от самого мужика зависит. А при умной и оборотистой жене, любое хозяйство поднимется на загляденье. Опять же, от податей, да рекрутской повинности освобождены.

Отставникам позволено свататься в любом месте, и указ особый имеется, что препятствий им никто чинить не может. Даже если вдова приглянется с детьми малыми. Кстати, некоторые вдовушек и берут. С одной стороны, вроде как сразу на шею лишние рты виснут, но с другой, помощники в семье куда раньше появятся. А касаемо своих детей. Так ведь не старые. Еще нарожают.

Но Архип как видно, со своими думками, чужих деток воспитывать не схотел. А может просто девка глянулась. Красивая, нечего сказать. На такую взглянешь, так и глаз не оторвать. Сомнительно, чтобы она за него по своему желанию пошла, скорее всего, воля родительская за нее все решила. Но с другой стороны, может и сама хотела. Гнуть спину на барина, никому не охота.

Утро выдалось ясное и светлое. Нет, с солдатской жизнью покончено, а потому поднялись ни свет ни заря. Нынче жизнь уж иная, опять же животина, она построже сержанта будет. Тут хочешь не хочешь, а подняться придется, чтобы выдоить буренку, да обиходить иную живность. Не бывает так, чтобы все само выходило. Ты сначала труды приложи, а уж потом получи в благодарность отдачу.

Вон, Евсей в какую даль привел буренку голландскую. Коровы у них больно славные, удои добрые дают. Так намучились, покуда ее в сохранности привели. Она ведь не лошадь. Опять же, стельная, обхождения особого требует. Но ничего, обошлось слава тебе Господи, жива кормилица и с теленочком вроде как все нормально. А то уж боялся, придется останавливаться где, да выжидать до весны.

Кто-то скажет глупость, из-за коровы терять столько времени, проще уж купить на месте другую. Но Евсей предпочитал потерять год, а не эту красавицу, доставшуюся ему по случаю и совсем не дешево. Но она стоила каждой уплаченной за нее копейки.

Громовы поднялись всем семейством. Хозяева отнеслись к тому с пониманием. Молодец гвардия, успел перестроиться и встать на новую колею. Теперь он в первую очередь крестьянин, хозяин, и уж потом, солдат. Архип наблюдал, как многие не спешили оставлять старые привычки и вставали не с первыми петухами, а со светом. Наблюдал и качал головой.

Расслабились в армии. Там конечно то же не сахар, но все же попроще, чем на хозяйстве. Нет, не будет из них толку. Там где женки работящие и ухватистые, еще туда сюда. Которая мужа тормошит, которая, на своем горбу все тащит. А где и жена позже лени родилась, так и совсем худо.

Тут о крепости не может быть и речи, но и кормить задарма никого не станут. Потому кого он сможет заставить работать, по старой сержантской привычке, те еще выкарабкаются. А вот иные, покатятся под горочку и будут перебиваться с хлеба на воду, батрача на соседей.

Заметив, что мальцы подхватились чистить коровник, а Любаша, подхватила подойник его жены, Архип хотел было возмутиться. Негоже, гостям по хозяйству управляться. Нет, что касается их худобы, то все верно, у него помощников нет. Но ходить за хозяйской, это уж слишком. Однако, Евсей только отмахнулся, мол не вмешивайся, нечего ребятню расслаблять. Пускай приучаются к работе…

Так что, солнышко, взошедшее на голубой небосвод, они встретили во дворе, успев изрядно потрудиться. Вот только утро от того хуже не стало. Наоборот. Воздух стал звонче и чище. По жилам разлелось тепло. Грудь сама собой расправилась, словно кузнечные меха. Красота!

1737 г.

Опять поднялась метель и улицы столицы практически опустели. Глядя в окошко возка, Петр видел только редких прохожих, зябко кутавшихся в подбитые мехом плащи. Дурная мода. Не для России. Впрочем, плащами любят забавляться все больше молодежь или ярые сторонники европейского стиля. Люди практичные предпочитают все же шубы. Глупо отрицать тысячелетний опыт предков и бездумно вводить в обиход чуждое.

Взять те же камины. Нет, Петр очень даже любил посидеть в тепле и уюте, наблюдая за полыхающими поленьями и почитать книгу под их веселый треск. Но все же, камин никогда не сможет хорошо протопить дом в русские морозы. Потому, для тепла и ладят печи. Вот так и с плащами. Не сравниться им с шубами.

Вроде и не далеко от здания сената и синода, на Васильевском острове, до зимнего дворца, но все же подумать можно о многом. Разумеется если возница не станет погонять, словно его собака за пятку цапнула. Но нет. Не будет. Всему ближайшему окружению давно известно, что без особой надобности Петр не любит быстрой езды по столице. И вообще, не будь сейчас метели, так с удовольствием прогулялся бы пешком.

Несмотря на случившееся покушение, он и не думал изменять своим привычкам. Мало того, и в конвое у него по прежнему было шесть гвардейцев и неизменный Михаил. Вот еще и денщик Василий прибавился. Случись драка толку от него чуть, но ты поди объясни ему, это. Ушаков резко противился подобному поведению, и требовал усилить эскорт. Но Петр только отмахивался.

— Ты Андрей Иванович, не ругайся. Опасаешься за мою особу, так бей заговорщиков влет. А я хорониться за штыками от народа не стану.

— Государь, ну позволь хотя бы заменить гвардейцев на моих парней из особой роты. Ей Богу они не чета твоим воякам.

— Можешь назначить человека, чтобы он учил гвардейцев особым ухваткам, тут препоны ставить не буду. Но в конвое по столице у меня будут только гвардейцы, и в числе не большем. Я все сказал, и более к тому возвращаться не будем.

Вот и сейчас возок с императором сопровождают шестеро верховых гвардейцев. Да двое сидят напротив, всячески прикидываясь невидимками. Петр скользнул взглядом по Михаилу и Василию, обряженных в мундиры ингерманландцев, в списки которых они были внесены после ссылки преображенцев. Мальцов по этому поводу сильно убивался. Он конечно же понимал правоту решения государя, но не легко вот так в одночасье отринуть старинных боевых товарищей.

Взгляд задержался на форме. Нда-а, ничего не скажешь. Зимой холодно. Летом жарко. О чем только думали когда вводили это убожество. Нет, выглядит вполне нарядно. Вот только, это последнее, что потребно воинскому мундиру. Он должен быть удобным и практичным.

Новая форма уже разработана и высочайше утверждена. Теперь она будет куда удобнее и что немаловажно, облегченной. Петр решил окончательно отойти от европейского образца, излишне отягощенного. Да одно только ношение париков чего стоит. Абсолютно ненужная деталь и уж тем более на поле боя.

Отойдут в сторону кафтаны и камзолы. На смену им придут кителя, надеваемые поверх нательного белья. Название это дал сам Петр, как он же составлял эскизы формы. Император вообще хорошо рисовал. А название… Никто уже давно не удивлялся причудам императора, пусть хоть горшком назовет. Короткие, до колен, штаны, заменят порты нового образца, свободные в бедрах и зауженные ниже колен, для удобства ношения сапогов. Башмаки вообще отменялись, на смену чулкам придут обычные портянки, что с одной стороны дешевле, с другой, куда более практично.

С окончательным вступлением в действие реформы, армия получит три образца обмундирования. Летнее, из выбеленной поскони, зимнее и парадное из сукна. Если первые будут выдаваться на два года, то последнее на пять лет. Именно, что выдаваться, не то что раньше, когда солдат должен был сам строить свой мундир, из полученного сукна.

Сейчас у Петра была для этого возможность. Долгие шесть мирных лет он потратил с большой пользой и сумел-таки добиться прибыльной казны. И это несмотря на то обстоятельство, что полностью разрешил вопросы по выплате задолженностей по жалованию. Было введено денежное содержание для чиновников. В этой связи пересмотрен табель о рангах.

Проведена реформа армии и реорганизация структуры частей. Полки перешли на трех батальонную систему. Разумеется это повлекло за собой некоторый рост должностей, но зато увеличивало простор для маневра и большей самостоятельности в бою. Вносило это изменения и в тактику ведения боя. Последняя сейчас проходила пересмотр на предмет введения новшеств. Надо признаться, европейские державы не без скепсиса наблюдали за происходящим в России. Ну да, пусть их смеются.