— А может, сегодня по магазинам? Или в кафе? Меня так достало сидеть дома, а гулять с Максом — это гулять с Максом… То есть слушать только себя.

— А давай! — ответила я, ощущая благодарность за то, что она заполнила мою внутреннюю паузу, не позволив ей перерасти в панику.

А после математики у нас была физкультура. Я, несмотря на весь свой настрой, очень боялась ответной реакции Наташи на мой бунт, поэтому старалась держаться подальше. Впрочем, как всегда. Мира заняла шкафчик рядом с моим — чуть поодаль от остальных, сразу напротив душевых кабин. Что бы она там ни говорила о том, что никакой прямой помощи мне оказывать не станет, ее пребывание рядом сильно успокаивало. С прозвеневшим звонком она забросила юбку от школьной формы, которая до сих пор лежала на лавке, в шкафчик и пошла за мной. Закинула она ее в мой шкафчик, не особо разбираясь. Да и какая разница? Как выяснилось потом — разница была и очень существенная.

После общей разминки в оставшиеся двадцать минут физрук предложил парням поиграть в баскетбол. Девочки при этом могли прохлаждаться на скамейке. Я села отдельно от остальных, и Мира, к моему вящему удовольствию, ко мне присоединилась. Я уж было подумала, что она пересмотрела свои представления о дружбе, но оказалось, что ей просто нужна информация:

— Даш, баскетбол? Зачем? Я по телевизору видела пару раз, но как-то особо никогда не интересовалась.

— Ну да. У нас тут вообще любят баскетбол. Белов, кстати, капитан сборной. Соревнуются с другими школами… А чего ты так распереживалась?

— Да нет, я не переживаю. Но Макс не умеет в баскетбол, насколько я знаю.

Посмотрев на ее брата, я увидела, что он остановился, соображая, что делать. Но к нему тут же подлетел Белов.

— Ты чего шкеришься?

Тот потер указательным пальцем висок, что у него означало задумчивость или смущение, и объяснил причину своей задержки.

— Николай Васильевич, — громко обратился Костя к физруку. — Танаев не умеет. Что ему делать?

— Как это — не умеет? — всполошился пожилой, но очень бойкий учитель. Сам он баскетбол просто обожал — наверняка, в том числе, и за победы сборной школы только в этом виде спорта. — В баскетбол не уметь нельзя! Щас научим, не переживай, новичок. У нас же, в конце концов, не соревнования, а урок… В общем, главная задача — попасть мячом в кольцо противоположной команды…

Макс, видимо, как и Мира, не особо интересовался правилами, даже когда видел матчи по телевизору. Хотя… возможно, в детском доме и не было каналов, по которым демонстрируют игры NBA.

— Вот так? — спросил Макс и кинул мяч одной рукой в направлении корзины через весь зал. Тот ровнехонько вошел в кольцо, едва колыхнув сетку.

В звенящей тишине раздался синхронный вдох.

— Этожпростонихуяжсебе, — высказал свое авторитетное мнение преподаватель элитной гимназии, обладатель звания «Учитель года» и заслуженный тренер. — А еще раз так сможешь?

Обалдевший Белов подхватил мяч и броском снова передал Максу. Тот поймал и, вроде бы даже не прицеливаясь, повторил тот же трюк. На этот раз зал отозвался выдохом и восхищенными междометиями.

— Этожпростонихуяжсебе, — прекратил все споры на корню физрук. На этот раз ребята начали смеяться, а в первый раз, видимо, просто решили, что послышалось.

— Никола-а-ай Васильевич! — с веселым упреком обратился к нему Белов.

— Какой еще Николай Васильевич, Костя?! Записывай эту прелесть в команду. Быстрее!!! — очевидно, он впадал в какую-то панику. — Как ты сказал твоя фамилия, мой любимый ученик?!

— Танаев, — ответил Макс, терпя нервные похлопывания по плечу.

— Тана-а-ев! — пропел физрук. — Музыка для моих ушей! А отбивать, уходить от атаки, блокировать можешь? Что еще умеешь?

— Да ничего не умею, — думаю, что Макс сейчас был озадачен. Я теперь могла иногда различать слабые сигналы его эмоций.

Мира смеялась, видимо, от гордости за брата. Отошедшие от первого шока парни окружили Макса и наперебой объясняли, как конкретно нужно играть. Рожа Белова была почти такой же счастливой, как у физрука, который едва держался, чтобы не лишиться чувств. И ведь не боится же, глупый блондинчик, что теперь он перестанет быть лучшим игроком сборной! Очень-очень плохой знак… Так они и в самом деле могут стать друзьями. Но за Макса я, конечно, была рада, хоть ни на одной межшкольной игре до сих пор и не присутствовала.

Таким образом, урок физкультуры был ознаменован каким-то болезненным восторгом, приподнявшим всем настроение. Николай Васильевич задержал Белова и Макса после звонка, чтобы о чем-то поговорить, а остальные отправились в раздевалку.

Мира открыла сначала свой шкафчик, а потом, сообразив, заглянула в мой.

— А где моя юбка? — спросила она у себя самой.

А я уже поняла, поворачиваясь на шум воды. Дверца крайней душевой кабинки была приоткрыта, и вода тонкой струйкой текла на синюю тряпку, лежащую прямо на железной решетке. Мирина юбка.

Но Мира соображала быстрее меня. Она резко наклонилась к низкой лавке и с силой передвинула ее в сторону двери, перекрывая выход. Теперь выйти можно было только, отодвинув эту скамью, грохот которой привлек внимание всех присутствующих, заставив их замолчать.

— Мира? Ты чего? — удивленно спросила Катя.

Моя подруга молча указала пальцем на открытую дверцу душевой. Девочкам понадобилась минута, чтобы понять, что произошло.

— Это точно твоя? — переспросила Настя, а после утвердительного кивка добавила: — Кто-то перепутал с Николаевской! — и хохотнула. Но моментально осеклась под взглядом Миры.

— Девочки! — неожиданно звонко и весело заговорила хозяйка пострадавшей вещи. — Посмотрите-ка, какая неприятность со мной произошла. И кто же так ошибся?

Я не понимала, чего она хочет добиться. Что кто-то сейчас признается в ошибке — мол, прости, хотела поиздеваться над Николаевой, а получилось — над тобой? Не понимала, но и не вмешивалась, продолжая стоять в стороне от всех.

Девчонки выстроились перед ней полукругом, тоже не понимая, к чему она ведет.

— Я так понимаю, никто не признается, да? — уточнила Мира, заставив их переглянуться. — И что же мне делать в такой трагической ситуации?

Яна сложила руки на груди и сказала твердо:

— И чего же ты хочешь? У нас остался только классный час — иди в спортивном костюме, ничего страшного.

— Неужели? — Мира говорила каким-то слишком мягким голосом.

— Ну, а что делать? Или ты хочешь, чтобы тебе кто-то отдал свою? — Яна держалась уверенно, что про остальных сказать было нельзя.

— А мне чужая не нужна. Я полжизни носила чужие вещи, надоело. Но как же мне быть, девочки, такая неприятная ситуация… Что же делать? Мне не хочется идти в спортивном костюме одной. Я еще новенькая — и сразу так выделяться!