Мне захотелось попросить его остановиться, это было мучительно бесконечно, а удовольствие накатывало волнами, перемежаясь с отголосками неприятных ощущений, но он вдруг сильно напрягся — и внутри меня, и всем телом, порывисто выдыхая. И только потом вышел и откатился на спину.

— Жива? — тихо, почти со стоном спросил он.

Я повернула лицо к нему. Теперь внутри осталось только слабое тянущее ощущение, но я была слишком счастлива от того, что это произошло. С ним.

— Жива.

Макс убрал волосы с моего лица и виновато улыбнулся. Наверное, все же жалеет о том, что мы сделали. Но это напрасно.

— Мне было… немного приятно. Это был оргазм? — я решила, что теперь-то уж стесняться поздно.

Он придвинулся ближе, продолжая гладить меня по плечам.

— Нет. Это потом… У женщин все иначе устроено. У вас оргазм… — он явно пытался мне объяснить понятнее, — тебе сначала надо отпустить себя вот здесь, — он ткнул пальцем в мой висок, — именно отпустить. А если один раз сорвешься, потом будет уже просто.

Мне почему-то до сих пор хотелось его целовать. Особенно после того, как он добавил:

— Не волнуйся, с этим я помогу.

Я теперь тоже водила руками по его телу, наслаждаясь этим процессом. Он стал для меня первым, а я не буду для него последней, но он не забудет мое имя. Не знаю, утешала ли я сама себя, но отчего-то была уверена в том, что это далеко не конец нашим отношениям.

— Только не сегодня, — сказала я, понимая, что на второй заход сейчас не способна.

— Конечно, — он снова целовал меня, а потом гладил, пока я, разнеженная, не задремала в его руках, ни о чем не жалея, расслышав напоследок: — Интересно, как мне тебя разводить на остальные «странные вещи», чтоб ты меня до смерти не заговорила…

   ла-ла-ла-ла-ла

   Бета, май свит принс, когда дойдешь до этой главы, постарайся не прибить меня тапком)) Оправдываюсь: ну нельзя же нагнетать двести страниц, а потом отмахнуться одним абзацем!) Я старалась стебаться, честно! Но потом... как-то... ну вот)

   Я не могу п-прибить тебя тапком, потому что т-тапки уронил...

  Дан.

Если бы я только знала, что мне предстоит, то так и померла бы девственницей.

Мы уже развалились перед телевизором, а я купалась в его ненавязчивой ласке. Макс, как и обещал, сегодня ко мне не приставал. Даже когда мыл в душе. Да-да, оказалось, что спорить с ним совершенно немыслимо, поэтому я, поначалу сгорая от стыда, попала и в эту неловкую ситуацию. Он явно не собирался делать мне поблажек, рассматривая без стеснения, с хитрющей ухмылкой выискивая какую-то только ему понятную реакцию в моих глазах. Хотя, неожиданно для себя, я быстро смирилась с собственным положением, даже начиная получать некоторое удовольствие от того, как он смотрит, закусив губу, но держится, потому что обещал. Собственного тела он не стеснялся вовсе, иногда осознанно делая на этом акцент, чтобы выбить меня из колеи еще сильнее.

Но страшным оказалось даже не это, а — барабанная дробь — ну конечно же, Белов. Они заявились с Мирой вечером, навеселе. Наверное, долго настраивались не задавать вопросов, но уже по нашим лицам получили все ответы: я — смущенная, и Макс — улыбчивый. Не знаю, что за стратегию они разрабатывали при распитии спиртных напитков, но Костя не выдержал:

— Мать моя женщина! Николаева, а ну давай рассказывай! Он что, действительно совсем ахтунг в постели, или это только слухи? Бля-я, избавь меня скорей от комплексов!

Мира пыталась его со смехом одернуть, да где уж там!

Я посмотрела на него с осуждением, молчаливо призывая заткнуться. Но Белов схватил меня за руку, уволакивая от Макса, и начал… мною танцевать. В общем, мы это уже когда-то проходили.

— Ну расскажи, Дашуля, а то порвет меня на запча-асти, — пропел он.

Тут даже Макс соизволил вмешаться:

— Костя, я бы не хотел никого сегодня калечить, но мы с ней вроде как теперь встречаемся.

— И что? — искренне изумился Белов.

— Перестань ее тискать! — почти строго попытался рявкнуть Макс, но тут же не удержал смех.

Белов опешил и даже выпустил меня из своей хватки. Сказал обиженно:

— А кого ж мне теперь тискать?

— Себя потискай, припадочный, — ожила я и рванула обратно в свои уютные объятия.

Конечно, цирк на этом закончиться не мог. Белов в любой неподходящий момент вставлял свои комментарии и вопросы, на которые никто не отвечал. Мира же улыбалась. А я просто замучилась краснеть. В наказание Белова отправили домой на такси, а меня повез Макс. В машине снова поцелуи и настрой на сладостное ожидание завтрашнего дня.

Не могу сказать точно, с этого ли дня началась наша с ним история. Или она началась на Хэллоуинской вечеринке? Или при нашем знакомстве, когда Макс впервые ко мне обратился с самой романтичной фразой: «Я могу тебя порезать на куски и сожрать». В любом случае, она началась и не собиралась заканчиваться, вопреки моим опасениям.

Некоторое время он и сам пытался привыкнуть к новому для себя состоянию, даже напрямую спрашивал о некоторых вещах. Например, хочу ли я, чтобы остальные знали о наших отношениях. Я хотела, поэтому теперь он держал меня за руку и в гимназии или иногда шептал какую-нибудь пошлятину на ухо, вызывая странные взгляды со стороны. Не знаю, кем они там меня считали, но цветущий вид Белова, который отказался разыгрывать Отелло, остановил все разговоры. Отношения с одноклассниками у меня теперь были ровными — никаких дружеских бесед, только взаимные приветствия. Некоторые девочки в школе, конечно, брезгливо морщились или смотрели на Макса с откровенным негодованием. Но я оставалась спокойной, понимая, что их злость имеет определенные причины. Макс со мной, действительно, вел себя непривычно. В том числе и для себя самого. Уверена, что все это делал он только ради меня — самому ему было наплевать на всех вокруг.

И я была бы полностью счастлива, если бы не думала о том, что все это закончится гораздо быстрее, чем началось. Макс пока еще мною не насытился, видимо, слишком долго ждал, чтобы ему так быстро надоело.

После возвращения его из Москвы вся наша четверка была приглашена в ресторан, чтобы, так сказать, обмыть наконец-то полученное наследство и мой пропущенный день рождения. Во время его отсутствия я пару раз все же окуналась в мысли, что там он встречается не только с юристами и не только в одежде. Но он звонил ежедневно, и я всю свою ревность с легкостью меняла на пять минут его голоса. По телефону было даже легче общаться, потому что некоторые вопросы я так и не решалась задать вслух, когда видела его воочию:

— Макс, пообещай, что скажешь мне честно, если не захочешь меня больше видеть.

Он задумался: