Достав из-за пазухи стальной кинжал, он одним ударом о кремень высек искру, сухой хворост сразу же загорелся, и через несколько минут Ситас уже наслаждался теплом пылающего костра.

Неужели это проклятие богов, размышлял Кит-Канан, наказание за то, что он предал своего брата? Он прислонился к скале и закрыл глаза, содрогаясь не от боли, а от мук совести.

Почему он не умер сразу? Все тогда было бы гораздо проще. Ситас был бы свободен, продолжал бы поиски, вместо того чтобы нянчиться с ним, как неопытная нянька с лежащим в лихорадке младенцем.

И в самом деле, Кит-Канан чувствовал себя не менее беспомощным, чем новорожденное дитя – он был вынужден сидеть совершенно неподвижно.

Он наблюдал за тем, как Ситас взбирается вверх по склону, пока брат не скрылся из виду. Он двигался с такой ловкостью и умением, что даже удивил Кита.

Лежа здесь, на этом уступе, Кит-Канан знал, что Ситас не покинет его – они были связаны кровными узами. Он, возможно, исследует близлежащую местность, но никогда не сможет заставить себя уйти далеко.

«И все потому, что я такой дурак!» – проклинал себя Кит. Они не подготовились к нападению врага! Он уснул. И только храбрый Аркубаллис, пожертвовав собой, предупредил их о приближении горных великанов.

А теперь его грифон исчез, без сомнения, погиб, а сам он сильно покалечен. Ситас отправился на поиски один, пешком. Кит-Канану теперь казалось, что их предприятие закончилось крахом.

Ситас высушил у огня одежду и сапоги – он до нитки промок от пота и растаявшего снега. Костер освещал все вокруг, отгоняя темноту, царившую в этой высокогорной местности, и поднял ему настроение; несколько часов назад он и не думал, что сможет так радоваться.

Костер мирно потрескивал, и жаркие языки пламени плясали, зачаровывая Ситаса. Костер был подобен другу, который может выслушать и утешить. И наконец, на огне он смог зажарить кусочек мороженого мяса.

Этот ломтик, подсушенный за несколько минут в огне на раздвоенной палочке, был покрыт золой, почернел и обуглился снаружи, хотя оставался сырым внутри. Он был недожаренным, жестким, словом, негодным в пищу, но, бесспорно, самым чудесным блюдом, которое эльф когда-либо пробовал.

Три сосны служили ему стеной. Ситас отгреб в сторону немного снега и устроил для себя постель из мягкой хвои.

В ту ночь он спал всего несколько часов, а проснувшись, первым делом занялся костром. Ситас поджарил на завтрак кусок мяса, на этот раз более терпеливо. Когда он закончил, солнце уже заливало сверкающим светом похожее на чашу углубление, в котором он сидел. Ситас принял решение.

Он доставит Кит-Канана в эту долину. Он еще не знал, каким образом, но был уверен, что здесь брату будет лучше.

Выработав план, эльф сложил немногочисленные пожитки и привязал их к поясу. Затем он потратил несколько минут на то, чтобы собрать охапку дров – легких, высохших на солнце палок, которые будут хорошо гореть. Он обломал с них мелкие сучья, чтобы можно было сделать плотную вязанку.

Наконец Пророк повернулся к перевалу. Склон перед ним лежал в тени, которая обычно укрывала его почти до заката. Ступая по своим следам, он начал пробираться через глубокий снег обратно, на вершину перевала.

Остановившись передохнуть – подъем оказался очень утомительным, – Ситас поискал взглядом точку на далекой скале, которая, он знал, была Кит-Кананом. Ему пришлось сощуриться – солнечный свет, отражаясь от снега, немилосердно слепил глаза.

Он не мог разглядеть уступа, но рассмотрел яму в снегу на месте их ручья. Что это там? Он заметил какое-то движение, и на миг ему показалось, что это вернулись овцы. Затем глаза его привыкли к яркому свету, и он понял, что это не животные. Огромные фигуры, напоминавшие человеческие, неуклюже пробирались через снег. Казалось, они были покрыты клочьями меха, но этот «мех» был не чем иным, как плащами, наброшенными на широкие плечи.

Они шли гуськом, их было десять или двенадцать, и они пересекали долину, не обращая внимания на глубокий снег.

Ситас с ужасом понял, что происходит: горные великаны вернулись, и они направлялись к Кит-Канану.

Ситас разглядывал горного великана, который шагал во главе колонны на расстоянии двух миль от него, в двух тысячах футах внизу. Монстр указал своим товарищам на что-то вверху. Не на Ситаса, понял тот, на… уступ! На лагерь его брата! Дюжина гигантов пробиралась через сугробы по долине, направляясь в его сторону.

Ситас попытался разглядеть брата, но расстояние было слишком большим. Погодите… Вон он! Он понял, что Кит-Канан тоже заметил врагов: раненый натянул на себя темный плащ и прижался к скале. Казалось, он замаскировался удачно и сделался почти невидимым снизу, со стороны великанов.

Колонна врагов перешла вброд ручей. Один из них снова указал на что-то, на этот раз на тропу, которую Ситас оставил во время своих походов за водой. Другой великан заметил еще тропу – Ситас оставил ее вчера.

При виде его жеста в голову Ситаса пришла безумная идея. Он торопливо огляделся, и тут взгляд его упал на валун средних размеров на вершине перевала, по-видимому отколовшийся от основной породы. Обхватив его обеими руками, пыхтя от напряжения, он поднял камень над головой. Последний из гигантов пересек поток, и теперь колонна огромных, безобразных созданий приближалась к скале Кит-Канана.

Ситас швырнул камень изо всех сил так далеко, как только мог. Валун стремительно понесся вниз со склона, усыпанного обломками скалы. Он столкнулся с еще одним камнем, подпрыгнул и покатился дальше, сметая все на своем пути. Ситас, затаив дыхание, наблюдал за великанами. Они должны услышать шум!

И они услышали. Внезапно все двенадцать в изумлении обернулись. Ситас спихнул вниз еще один камень, и тот с грохотом покатился в долину по узкой тропе между двумя скалами, по которой Ситас пробирался вчера.

Теперь враги остановились, уставившись вверх. Ситас ждал, едва осмеливаясь дышать.

Он увидел, как первый великан начал яростно жестикулировать, указывая в сторону перевала, в сторону, где находился Ситас! Про Кит-Канана забыли, и вся толпа чудовищ развернулась и рысцой пустилась на поиски эльфа, видимо решив, что он попытался ускользнуть от них через перевал.

Ситас наблюдал за их приближением. Они гигантскими прыжками неслись по снегу, с каждой минутой удаляясь от Кит-Канана. Ситас подумал, видит ли их Кит-Канан, доволен ли он хитростью брата. Он лежал неподвижно, выглядывая из-за валуна, а монстры уже приблизились к подножию горы.

Что же ему теперь делать? Великаны уже начали подниматься. Он огляделся вокруг. Вся долина была покрыта глубоким снегом. Куда бы он ни направился, он оставит за собой такой ясный след, чти даже тупоголовые горные великаны без труда обнаружат его.

Неожиданно Ситас обнаружил, что гиганты скрылись из виду. Через несколько мгновений он все понял. Они были уже так близко к перевалу, что из-за крутого подъема он не мог видеть их.

Сознание его словно затуманилось. При мысли о битве он чуть не засмеялся. Действительно, смехотворное будет зрелище – он, со своими жалкими способностями, против дюжины великанов! Но бой был неизбежен, и приступ веселья быстро уступил место жуткому страху.

Ситас осторожно прополз вперед и взглянул вниз. Все, что он увидел, – два огромных камня, преградившие ему вчера путь. Великанов по-прежнему не было видно.

Следует ли ему напасть на них у этих скал? Через узкую щель можно было пройти лишь по одному. И все же, беспристрастно оценив свои боевые навыки, он понял, что одного врага окажется достаточно, чтобы размозжить ему череп. И тут Ситас вспомнил, как шатаются валуны. И в самом деле, один из них только от его прикосновения сдвинулся с места на несколько дюймов.

Это воспоминание подало ему идею. Эльф проверил меч, крепко прикрепленный у него за спиной. Он торопливо скинул вязанку дров и выбрал самую большую палку, в руку толщиной. Эта должна сгодиться.