Да, бабушка была дома. Куда ж она пойдет отмечать, если все подруги празднуют со своими детьми и внуками. Да, конечно, она была сердита. Очень сердита на загулявшую невесть где нерадивую девчонку.
Но Соня не хотела слушать ворчание, на это не было времени. Потом еще наслушается. Не позволяя вставить слово, она протараторила, чтобы бабушка не волновалась, что она сейчас на даче у друзей, за городом. Что поехать согласилась совершенно спонтанно, что здесь нисколько не холодно. Нет, она не замерзнет и не простудится. Что здесь, напротив, очень весело и много красивых мальчиков.
Услышав это, Кот снова расплылся в ухмылке. А бабушка на другом конце эфира потеряла дар речи. Чем Соня и воспользовалась — бодро прощебетав поздравления и пожелания, быстро отключилась.
Никто, ни бабушка, ни кто-то другой, не испортит ей праздник! Да, блин! Нынче Новый год! И никакие обстоятельства не помешают ей встретить праздник с отличным настроением. И пусть все идут к черту! А она не желает потом последующие триста шестьдесят пять дней ходить с кислой миной. И потому она намерена веселиться сегодня до упаду! И напиться до потери сознания — в первый раз в жизни! («В первый» — потому что прошлая ее попытка закончилась чертовски обидно…)
— Спасибо!
Соня протянула мобильник Коту. Но тот, улыбаясь, взял не телефон, а ее руку. Притянул к себе, повернул ладонью вверх и вкрадчиво поцеловал голубеющие на запястье венки. Соня опешила.
— Кот, фу! — скомандовал оскорбленный неподобающим выпадом Юлий, очень кстати заглянувший в зал.
Василий нехотя отпустил Сонину руку, одарив долгим и, кажется, не вполне уже трезвым взглядом. В больших выразительных глазах сверкнуло отражение полной луны, заглядывающей в окно сквозь тонкие занавески. И когда он успел спьяниться, от лунного света, что ли? Соня даже не видела, чтобы он что-то пил.
— Брысь на улицу! И вы все! — раскомандовался Юлий, подгоняя ребят. — Пора проветриться! Заодно хозяина встретим.
Парней будто ветром сдуло.
Заинтригованные мужчины поплелись следом.
Снаружи вправду поднялся ветер. Он-то и разогнал снежные облака с неба, расчистив простор для луны.
Соня вышла вслед за всеми и, поежившись, сразу пожалела, что не додумалась прихватить с вешалки пальто.
В ушах свистел ветер, и до нее не сразу дошло, что за шум доносится откуда-то из-за леса, нарастая с каждой секундой. Прирожденная горожанка, она давно привыкла не обращать внимания ни на грохот поездов, ни на проносящиеся над головой с ревом самолеты. Но этот шум уже нельзя было игнорировать: из-за леса показался вертолет. Небольшой, хоть и шумный, он немножко смахивал на стрекозу. На борту виднелся фирменный логотип: одна из стилизованных букв напоминала силуэт нетопыря с острыми крылышками.
В конце парадной аллеи вспыхнули яркие огни, очертив круглую площадку для посадки.
— Ну, ни ху… хухры-мухры! — крякнул, вовремя поправившись, впечатленный Кощей Бессмертный, вставший за спиной Сони.
Впечатляющая машина аккуратно подлетела, зависла над площадкой. Оглушающе гремевшие винты вихрями разогнали пургу, с сугробов поднялась туча колючих крупинок, воздух заискрился от ледяной пыли. Вертолет плавно опустился, точно и ровно. Лопасти стали вращаться всё медленней, рокот затих.
И вокруг площадки, фыркнув, полыхнули огни фейерверка. Фонтанами взлетели искры до небес. Чуть поодаль зашипели ракеты, стремительно взвились вверх, принялись наперебой с хлопками взрываться над вертолетом, осыпая лопасти винта дождем сияющего пламени. Ослепительную феерию дополняла загремевшая задорная музыка.
Под этот грохот и вспышки, под канонаду выстрелов, из вертолета высадилась веселая стайка долгожданных гостей: две дюжины разодетых в пух и прах девиц и дамочек. Роскошные вечерние платья и шубки из драгоценных мехов — и накинутые на голые плечи боа из пушистой елочной мишуры. Замысловатые прически, каскады бриллиантов в длинных серьгах, колье и декольте — и смешные маски с рожицами кошечек и хрюшек, мышек и заек, и просто полумаски, осыпанные блестками, с разноцветными колыхающимися перышками.
Дамочки постарше отличались осиными талиями и пышными достоинствами, подчеркнутыми корсетами и изысканным кроем нарядов. Они, похоже, чувствовали себя тут как дома. Приветливо замахали встречающим — полупустыми бутылками шампанского, захваченными из вертолета. А девушки помоложе, кажется, попали сюда впервые, как и Соня. Их неуверенность сквозила в движениях: она неуклюже придерживали подолы непривычно длинных юбок, украдкой подтягивали смелые декольте, и вообще предпочитали робко держаться позади своих старших подруг.
— Оу, каких сытных пупсиков нам девчонки привезли! — довольно облизнулся Кот. — Кровь с молоком, причем со сгущенным!
Ромео не ответил. Он в волнении выглядывал среди прибывших свою суженную.
А девушки и вправду были как на подбор: сдобные и далеко не хрупкие. Только одна, отделившаяся от неторопливо приближающейся шумной компании, выглядела случайно попавшей сюда дюймовочкой. Обогнав всех, она подлетела к Ромео. Но вместо того, чтобы броситься в объятия, с возмущением уставилась на его розовый наряд. Что-то выкрикнув — слова заглотил шум фейерверка, — влепила жениху пощечину. И убежала в дом. Ромео, понятное дело, кинулся следом.
— Ну, вот теперь это точно девочки! — У мужиков от десантировавшихся красоток замаслились глазки.
— Все! — подтвердил ехидный Кот. — Кроме одной.
— Что, опять шарады разгадывать?! — взвыли мужики.
— Нечего гадать, — буркнула Соня. — Вон та блондинка в черном…
— Хороша! — мечтательно протянул Кощей. От вздохов его нарисованный скелет еще больше растянулся.
«Блондинка», на которую кивнула Соня, вышла из вертолета последней. Сняв массивные наушники пилота, небрежно бросила их в опустевший салон. Встряхнула волосами цвета пшеницы, тонкой рукой поправила пряди. По сравнению с остальными сверкающими павами, эта смотрелась мрачной вороной в своем черном приталенном длинном плаще, напоминающем сутану западного священника. Образ подчеркивали полоска белого воротничка под горлом и крестик на груди: на изящной цепочке — простой серебряный тау-крест, с верхней перекладинкой в виде петельки. «Блондинка» шла по аллее легкой походкой от бедра, ветер развевал распущенные светлые волосы до плеч, теребил расклешенные полы плаща. Мужики, стоявшие рядом с Соней, не могли отвести глаз от стройных ног в узких отутюженных брючках.
— Все снегурочки хороши, но эта — снежная королева! — жадно сглотнул Кощей.
— Это их хозяин! — припечатала безжалостная Соня.
— Брешешь? — вздохнули мужики.
— Мой бывший начальник, — выдала Соня. И это утверждение показалось рыбакам достаточно весомым доводом:
— Да вашу ж мормышку об корягу!.. — простонали они чуть не хором.
Впрочем, горевать об одной «блондинке» при наличии дюжины истинных и несомненных тигриц было бы лицемерием.
Шумная стайка веселых леди закружила мужчин в водовороте кокетства и влилась в гостеприимно распахнутые двери усадьбы. Двор опустел. Только перед крыльцом «чертик» Юлий перехватил блонди-«священника»:
— Отче! Благословите? — И в почтительном поклоне схватив руку, смачно чмокнул крупный фиолетовый камень в «епископском» перстне.
— Что за пошлый у тебя наряд? — брезгливо дернул уголком рта Ольгерд.
— Зато как пикантно мы смотримся вместе! — ухмыльнулся Юлий.
— Старая шутка. Каждый год одно и то же, — вздохнул «священник».
— Неправда! — горячо возразил «чертенок». — В прошлом году я изображал мертвеца!
— И весь вечер требовал себя отпеть и причастить, — покачал головой Ольгерд.
— Ну, причаститься я бы и сейчас не против, — Юлий галантно предложил локоть кренделем и преданно заглянул в глаза. Однако «падре» ходить под ручку парочкой был не расположен.
— Обойдешься, — ласково улыбнулся он. — Много вас тут, страждущих.
Заглянув чертику за спину, Ольгерд с силой дернул за хвост. Хвост не оторвался, однако «бантик» распустился, и кисточка-помпон замела по снегу. Завертевшись волчком, Юлий принялся подбирать хвост обратно:
