Погружаясь в безумие, самый медленный, стоявший дальше всех шейд сумел оживить подготовленное заклинание.

Созерцатель был мелким и был близко, так что у него не было шансов спастись.

Он взорвался, послав болезненную отдачу тому, кто отправил разбивающую рассудок магию.

В погребе взвыла отдача, устремившись в Мэншуна — и его голова взорвалась.

Или, скорее, головы лишилось тело Сронтера. Алхимик уже стоял позади боевого мага, положив руку на плечо Эвервуда, так что Мэншун просто покинул одну пешку ради другой.

Он устремился в оглушённый разум мага Короны и сжёг его дотла.

Эвервуд содрогался и бился в конвульсиях, казалось, целую вечность, но на самом деле прошло всего несколько кратких мгновений.

Затем он, выжженный, снова застыл неподвижно — сосуд для будущего императора Кормира.

Который заставил Эвервуда улыбнуться намного более жестоко, чем юный боевой маг когда-то улыбался в своей жизни.

Это новое тело было молодым и сильным, и достаточно умелым в Искусстве. Мэншун собрал у себя в сознании всю магию, которую мог связать вместе одним заклинанием, быстрее, чем потребовалось ему, чтобы проглотить собственный гнев — или безголовому телу Сронтера рухнуть забытым на пол.

И бросил её всю на трёх шейдов в комнате Мрелдрейка.

Шейды вцепились друг в друга. Их безумные крики были нечленораздельными, они беспомощно и почти без проблесков разума шатались по тюрьме Мрелдрейка.

В комнату внезапно хлынула враждебная магия, хлестнув их изумрудным пламенем, которое ревело и отскакивало от стен — и снова так же внезапно исчезло, когда его ярость погасила тонкую связь между комнатой и далёким источником самого пламени.

Мрелдрейк и шейды задыхались от боли, но она прошла так же быстро, как и появилась.

Чем бы ни была атака изумрудного пламени, она провалилась — и разбила путающие разум чары.

Морщась и стеная, шейды поспешили прочь из комнаты и снова запечатали её магией, чтобы как можно скорее наложить на себя новые защитные заклинания.

Они не обратили никакого внимания на их бесчувственного пленника, оставленного распростёртым на полу.

Над неподвижным телом Мрелдрейка рухнуло его заклинание.

И в далёком Ирлингстаре клинок силы беззвучно угас.

— Мы должны убираться отсюда! Все мы!

Если кухонная прислуга или стражники Ирлингстара и не желали получать приказы от тёмной эльфийки — даже от прекрасной тёмной эльфийки — они ничем этого не показали. Эльминстер носилась туда-сюда по коридорам, размыкая печати, чтобы выпустить заключённых из камер. Она приказала немедленно покинуть замок Ирлингстар, неважно, что потом подумают или скажут Ганрахаст или кто-то другой. Никто не стал спорить.

Некоторые из освобождённых узников сразу же нападали на неё — или Гулкануна, Рун и Арклета. Произошло несколько коротких, неприятных стычек, но в результате каждой из них лорды потерпели поражение. Старые свары не возобновилась — обещание убраться «из этой западни», поддержанное страхом быть оставленным здесь в одиночестве, в запечатанной камере без еды и воды, в пределах досягаемости незримого убийцы, убеждало всех.

Потребовалось удивительно короткое время, чтобы они собрались у главных ворот, а затем вместе покинули замок — повара, стражники, заключённые, слуги и все остальные. Лишь для того, чтобы остановиться пёстрой толпой.

Что-то перекрыло дорогу Орондстаров. Что-то большое, тёмное и чешуйчатое.

Их ждал чёрный дракон Алоргловенемаус, и он улыбался. Первый плевок его кислоты расплавил людей впереди, оставив их умирать в медленной агонии.

Одним из них была Эльминстер.

Её ног больше не было, живот и таз медленно плавились, она задыхалась от боли. Эл медленно оперлась на локоть и усилием воли заставила своё гибнущее тело сотворить защитную магию.

Сейчас, Эл. Сейчас я отплачу тебе, отдав последние останки сил. Я любила тебя. Прощай, старый пройдоха — и побеждай!

Мысленный голос Симрустар был тёплым и плачущим. Прежде чем Эл успела хотя бы подумать о протесте, последние останки Симрустар потекли через её разум, очистив его от боли, от тревоги, от всего, кроме того, что необходимо было сделать. Магическая защита.

Посреди криков, посреди разбегающихся людей из Ирлингстара, дроу почти справилась, выдыхая и бормоча последние слова заклинания, когда дракон заметил её.

Алоргловенемаус повернул голову к ближайшим деревьям Хуллака, сразу у дороги, и приказал:

— Сейчас.

Пропели два арбалета, и из лесного мрака вылетели два тяжёлых военных болта. Один пронзил дроу плечо, второй — разорвал горло.

Рун ещё не успела охнуть, когда из укрытия выступили Харбранд и Хокспайк, чтобы посмотреть на результаты своей стрельбы. Каждый из них тащил за собой арбалет, из которого они только что выстрелили, и держал второй, заряжённый арбалет.

Увидев, что с дроу покончено, они шагнули обратно в лес. Тогда Амарун низко опустила голову и со всех ног рванулась к Эльминстер, Арклет — сразу за ней.

Танцовщица преодолела половину пути, когда ей в плечо вонзился арбалетный болт, сбив девушку с ног и оставив лежать, всхлипывающую, на дороге.

Арклет бросился на неё сверху, чтобы закрыть собой. Гулканун упал на землю рядом с ними.

— Можешь её исцелить? - умоляюще спросил Арклет боевого мага.

Гулканун помотал головой и рявкнул:

— Оставайся с ней. Я — к Эльминстер. Если кто и знает, как превратить какое-нибудь полезное заклинание в исцеляющую магию, так это она. Ну, то есть он.

— Да, но…

— Я сделаю это, - сухо сказал Гулканун. - Даже если мне придёт конец, это… неважно. Всё потеряло смысл после того, как у меня забрали моего Лонклоуса.

Он перекатился, вскочил на ноги и бросился бежать, резко поменял направление один раз, дважды, и — арбалетный болт ударил в него, когда он достиг Эльминстер.

Зарычав от боли, он упал на то, что ещё оставалось от умирающей дроу. Вспыхнул серебряный огонь, дрожащее древко стрелы расплавилось — и Эльминстер устремился в разум Гулкануна.

Волшебник перекатился, потащив за собой растворяющееся тело дроу в качестве щита, и быстро прочитал заклинание. Затем он встал, чтобы встретиться с драконом.

— Ох, как это было храбро, - насмешливо сказал Алоргловенемаус и изрыгнул огромное облако кислоты прямо на Гулкануна.

Ещё один разлом был закрыт, и конечно, было убито ещё больше монстров. Наконец-то.

Улетая с последнего поля битвы, истощённая и едва шевелящаяся Симбул оглядела глубокие раны у себя на левом плече. В её руках тускло мерцали почти выгоревшие предметы синего пламени.

— Я становлюсь синим пламенем, - пробормотала она. - Мистра, это больно, и безумие возвращается… Я чувствую…

Уже скоро, верная дочь, был твёрдый ответ Мистры. Скоро ты сможешь уснуть навсегда.

Облако кислоты ударилось во что-то невидимое перед Эльминстером и выкипело целиком. Хорошо. Щит, который он только что призвал, был широким и высоким, закрывая Арклета, Амарун и большую часть ещё оставшихся на дороге людей из Ирлингстара.

Заключённым, которые спрятались в канаве, повезло меньше. Ещё до того, как Эл шагнул к Амарун, чтобы исцелить её вспышкой серебряного огня, там закричали, забулькали и погибли многочисленные обожжённые кислотой кормирские лорды.

Гулканун отступил на край его сознания, перестав испытывать отчаяние. Эл послал ему успокаивающий поток тепла и благодарности, затем повернулся и прочитал самое могущественное боевое заклинание, которое мог бросить быстро.