Вместе с кинжалом она скользнула в фиолетово-белую агонию.

Демоны рвали её когтями, хватались за волосы и гладкую кожу плечей. Она не обращала внимания, потерявшись в ледяном огне разлома, с которым сражалась… гасила… уничтожала.

Оставляя себя пустой и уставшей, а предметы синего пламени поблекшими и замедлившими вращение.

Когти снова впились в неё, всё больше и больше когтей, когда осмелевшие демоны потекли на неё со всех сторон, вырываясь из тёмных полостей разрушенной крепости, пытаясь навалиться на неё, пытаясь утащить её вниз, разорвать…

Пригибаясь и уворачиваясь, хлестая, опутывая и удушая своими длинными серебряными волосами, Симбул боролась, чтобы не утонуть под массой тел свирепых демонов. Сражаясь, чтобы держаться на ногах, она испепеляла противников заклинание за заклинанием.

И они гибли. Когти, гротескные шипастые конечности, многозубые челюсти сыпались на неё вниз отвратительным ливнём чёрного и пылающего ихора, когда её магия заставляла демоническую плоть кипеть и демонические тела взрываться.

Она хлестала их этим утекающим огнём, извергая его на скалящиеся морды, увенчанные жалами хвосты и жестокие рвущие когти. И там, где серебряный огонь касался демонической шкуры, это тёмное мясо плавилось, с удивительной скоростью превращаясь в клубы вонючего дыма, превращая демонов в ничто с той же лёгкостью, что и предметы синего пламени. Но они продолжали наступать.

Она одно за другим истратила свои заклинания, повергнув небольшую армию, но оставшись сражаться с бесконечным, непрерывно растущим войском. Когда Симбул истратила серебряный огонь, чтобы превратить заклинание открытия печатей в поток дезинтеграции, а магию отправки сообщений — в рассекающий плоть вихрь… её арсенал почти иссяк.

— Эл, - воскликнула она вслух, пока всё больше и больше демонов, жаждая вцепиться в неё, продирались через оседающую, замедлившуюся сеть предметов синего пламени, практически угасших и оставляющих за собой совсем слабый синий след, - где ты? Ты мне нужен!

Единственным ответом был пронзительный демонический хохот, и к ней пришло отчаяние. Её нападающие собрались в огромную и плотную орду, наседая друг на друга в жажде уничтожения.

— Эльминстер! - закричала она. - Услышь меня, любимый!

— Что-то я не думаю, что любой истинный кормирец нуждается в уроках того, как необходимо править королевством, от какой-то хитрой арфистки-чужеземки, которая покрасила свои волосы серебром, - холодно сказал лорд Бриклар. - С меня довольно твоей болтовни. Сгинь.

Он отвернулся.

— Стражники, выбросьте прочь эту женщину. Нежничать не нужно.

— Если ты не возражаешь, Олдус, - отрезал лорд Хамнлер, - моим стражникам в моём доме приказывать буду я. Я хочу услышать больше об этих новых правах. Если Форил желает отдать нам часть своей власти ради новых законов, которым придётся следовать каждому подданному, давай узнаем подробности.

Позади него стражники, поспешившие на зов Бриклара, замешкались, вопросительно глядя на лица собравшихся за столом лордов.

— Лорд Бриклар, - спокойно сказала Шторм, - лорд Хамнлер прав. Пытаться заткнуть гонца всякий раз, когда вам не нравится послание, не выслушав его до конца, значит постоянно оказываться неготовым ко всему, что приготовила вам жизнь. Этот путь ведёт лишь к синякам и скорой могиле.

Она подняла свой бокал.

— И к вашему сведению, лорд Бриклар, я — маркиза Иммердаска. Моя кровь до последней капли не менее благородна, чем ваша, и я такая же «истинная кормирка», только моя родословная намного древнее. Бриклары, насколько я помню, пришли из Западных Врат менее четырёх поколений назад…

— Вы смеете меня оскорблять?

— Вы смеете притворяться оскорблённым? - ответила Шторм, идеально подражая гневу Бриклара. Затем она захихикала, не сдержавшись, качая головой. - Приношу свои извинения, господа, - сказала она всему столу, - но я просто не могу изображать высокомерную надутую дворянку настолько же хорошо, как наш Бриклар. Эту стадию я переросла давным-давно.

— О, - издевательски произнёс Бриклар, - это ваша поза «Мне много-много веков, я лично знала Берубла, короля Дуара и бессмертного Пурпурного Дракона, и знаю, что для вас лучше». Которая либо сплошная ложь, либо вы — мерзкий демон или коварный эльф, который способен принимать человеческое обличье, чтобы обманывать нас! Ну что ж, я на такое не поддамся…

Она побледнел и схватился за разукрашенную рукоять своего меча, потому что Шторм резко встала, опрокинув на стол свой кубок с вином. Лорды за столом напряглись и потянулись к своему оружию, и стражники лорда Хамнлера снова подались вперёд.

Леди Иммердаск, казалась, не обратила на всех них внимания. Она видела далёкие места, её лицо побледнело и стало печальным, и — хотя её приоткрытые губы даже не шевельнулись — она бормотала что-то тихое, что вырвалось из её глотки с пронзительным высоким звоном далёкого крика «Эльминстер! Услышь меня, любимый!»

Она утонула в демонах, вонзавших в неё острые когти, пытающихся грубой силой разорвать её на части.

У них начинало получаться. Суставы и жилы стали поддаваться, пряди выдирались с корнями, и повсюду горела боль, вырвав у неё крик сквозь сжатые зубы. Ей придётся умереть здесь, придётся подвести Мистру…

О нет, Алассра. Ты не подвела меня. Призови к себе синее пламя. Прикажи ему.

Мистра! Богиня услышала её!

Надежда вспыхнула в Симбул, как яркое освежающее пламя. Симбул подчинилась — или попыталась подчиниться, собрав всю свою волю в сырой красный жар усиливающейся агонии. Когти демонов с её конечностей перешли к более мягкой, лёгкой цели её живота и вонзились в него. Они потянули за края этой раны, пытаясь широко разорвать её, открывая внутренности. Ноги и колени омыла её собственная тёплая кровь, а туловище превратилось в одну огромную зияющую рану…

Не обращай на это внимания. Призови синий огонь.

Симбул позвала, и почувствовала, как предметы, содержащие синее пламя, начали отзываться, подлетев к ней поближе.

На их пути находились тела демонов, рвущие, теснящиеся, вздымающиеся. Всё было безнадёжно…

Надежда, моя дорогая дочь, это фонарь, который нужен всем нам, и нам никогда нельзя её бросать. Даже мне. Держись покрепче за свою надежду, и продолжай призывать пламя. Прекрасное синее пламя…

Синий огонь пришёл к ней, предметы, что несли его, прожгли дыры сквозь демонов на своём пути. Демоны вопили и ревели, умирая и оставаясь искалеченными, многие посыпались прочь от неё.

Но пришло ещё больше рычащих чудовищ. Хоры и раттеры, глабрезу и безымянные червеподобные корчащиеся создания… они впивались в синее пламя, махали оружием и читали заклинания, но не могли ничего сделать, чтобы остановить, замедлить или сбить с курса призванный синий огонь — ведь прикосновение к нему уничтожало, а магия только заставляла его сиять ярче прежнего.

В твою рану. Вбери огонь в себя.

Симбул исполнила приказ Мистры, и серебряныййй огонь закипел внутри неё и потёк из её ран, голодными кольцами свиваясь вокруг синего пламени, сливаясь с ним… и поглощая его.

Неожиданно её наполнила раскалённая добела, разъярённая сила. Мощь, которая обожгла ей конечностиии, которая стонала и трещала в её волосах… которая изверглась из неё, когда Симбул закричала от боли.

Энергия выстрелила из её глаз лучами и вырвалась из её носа и рта, ударяя во всех направлениях ослепительно ярким потоком, который одинаково поглощал демонов и стены позади них.

Тёмные фрагменты стен тяжело рухнули, сокрушая под собой новых демонов. Другие с воплями разбежались во всех направлениях.

С криком, достаточно громким, чтобы заглушить их всех, от боли, ликования и голой ярости, Симбул вылетела из крепости, оставляя за собой прах убитых демонов, как комета, высоко воспарившая в ночном небе.