Через двадцать минут ее будет ждать черный джип. Кому она может довериться? Точно, не шефу, который немедленно заявит, что нужно подключить полицию. Айрин Мориарти? Нет, с ней она не желает иметь дела. Остается только специальный агент ФБР Стивен Кронин. Но захочет ли он иметь с ней дело?

Дана набрала номер его мобильного, но голос Стивена предложил оставить сообщение на автоответчике. Когда до назначенной встречи осталось две минуты, Дана покинула кабинет и направилась к выходу.

Едва она показалась на ступеньках здания окружной прокуратуры, как невесть откуда возник огромный черный джип с тонированными стеклами. Его дверца призывно распахнулась, и Дана поняла — это за ней.

Она медленно спустилась по ступенькам и приблизилась к джипу. На заднем сиденье никого не было. Так что же ей делать?

Дана скользнула на сиденье и захлопнула дверь. Джип мгновенно тронулся с места. Шофера она не видела — его отделяла темная перегородка. Внезапно до уха заместителя окружного прокурора донесся знакомый уже хриплый голос:

— Хейли, я рад, что ты приняла мое предложение.

Женщина дернулась, а голос хихикнул: — Меня в джипе можешь не искать. Уверяю тебя, я не спрятался под сиденьем, а сижу у себя в особняке и жду, когда ты приедешь. Однако благодаря всяким новомодным штучкам-дрючкам могу наблюдать за тобой и общаться. Но не буду более докучать тебе. До скорой встречи!

Еще до того, как Дана смогла задать вопросы, голос умолк. Заместитель окружного прокурора почувствовала себя неуютно — еще бы, этот тип (голос был похож на стариковский) наблюдает за ней. И что ему требуется? Он действительно хочет поведать ей что-то по делу «Зодиака» или у него иные намерения?

Они находились в пути около сорока минут. Выехали почти за город, показались виллы. Джип притормозил около высоченных ворот и, когда те раскрылись, въехал на территорию огромного поместья.

Дана увидела гигантский дом, более походивший на французский замок. В Лос-Анджелесе сложно было удивить кого-либо роскошью, но, похоже, хозяин поместья был очень богатым человеком. А у очень богатых, как знала Дана, свои причуды, которые отличаются от причуд просто богатых.

Джип остановился около мраморных ступеней, что вели к замку. Заместителя окружного прокурора встретила пожилая женщина в униформе. Дана попыталась вызнать у нее, где же оказалась, но та произнесла несколько слов на непонятном языке, скорее всего, по-испански или по-португальски. Прислуга в доме ее таинственного собеседника не говорит по-английски?

Женщина знаками показала Дане, что та должна следовать за ней, и заместитель окружного прокурора подчинилась. Поднявшись по ступенькам, она попала в грандиозный холл, в котором стояли чудные мраморные статуи. Следуя за служанкой, Дана миновала анфиладу шикарно обставленных комнат, которые производили впечатление нежилых, и оказалась около лифта. Двери лифта распахнулись, служанка зашла в кабину и поманила за собой Дану. Отступать было поздно, и Дана шагнула вслед за ней.

Лифт вознес их ввысь (уши у Даны заложило), и они снова преодолели анфиладу пустых комнат, пока не оказались в большом помещении, стены которого были обиты темно-зелеными обоями с золотым рисунком. Шторы на узких окнах были спущены, горели бра, в комнате царил полумрак. Служанка куда-то исчезла, Дана даже и не заметила, как та удалилась.

Но теперь она увидела, что в комнате находится еще один человек, рассматривающий одну из картин, что висела на стене. Человек обернулся, и Дана узнала, к своему большому удивлению, Айрин Мориарти. Внучка писателя, облаченная в серый брючный костюм, была, казалось, не меньше самой Даны удивлена встрече. Вместо приветствия Айрин сказала, указывая на картину:

— Если не ошибаюсь, полотно кисти Николя Пуссена. У нашего таинственного хозяина плохие манеры и толстый кошелек. Он вам тоже звонил?

— А вам? — осторожно спросила Дана, не желая первой раскрывать карты.

— Сегодня рано утром, — ответила Айрин. — Заявил, что хочет поговорить со мной касательно «Зодиака». Еще до того, как я успела задать вопросы, повесил трубку.

Она перешла к другой картине, висевшей на противоположной стене, и пробормотала потрясенно вполголоса:

— А это, кажется, Рембрандт!

Раздался шум, золоченые двери распахнулись, показалась моложавая женщина в одежде сиделки.

— Добрый день. Вас ожидают! — сообщила она и указала на темную комнату, из которой только что вышла.

Дана и Айрин переглянулись.

— У меня с собой оружие, — шепнула внучка писателя. — Однако надеюсь, оно не потребуется.

Обе женщины перешагнули порог, и Дана сразу ощутила небывалый холод. В помещении еле слышно работали кондиционеры, и температура в нем была не выше четырнадцати пятнадцати градусов. Двери за ними закрылись.

— Ближе! — услышала Дана знакомый стариковский голос, шедший откуда-то из глубины комнаты. — Ну, что остолбенели, дуры? Ближе, я сказал!

— Хорошими манерами наш хозяин не отличается, — достаточно громко произнесла Айрин и первой двинулась в направлении источника звука.

Дана последовала за ней и оказалась около огромной кровати с балдахином. По обе стороны от нее стояли громоздкие медицинские приборы, попискивающие, качавшие воздух и сверкавшие огоньками.

— Если бы ты была на моем месте, Мориарти, то тоже бы отказалась от надуманных приличий! — услышала Дана голос совсем близко. Она разглядела контуры тела, лежавшего на кровати. — Когда до смерти осталось полшага, то нечего заботиться о такой ерунде, как этикет.

Зажегся свет — по обе стороны кровати находились лампы, довольно тусклые. Дана прищурила глаза, уже привыкшие к темноте, и увидела того, кто пригласил их в свое поместье — на кровати лежало некое подобие человека. Абсолютно лысая, обтянутая пергаментной кожей голова, огромный крючковатый нос, сиреневые узкие губы. И глаза — изжелта-серые, светившиеся умом и злобой, с тяжелыми, как у черепахи, веками. Человеку, лежавшему на кровати, было не меньше восьмидесяти. Его голова покоилась на нескольких подушках. Субъект был облачен в теплую полосатую пижаму и прикрыт по грудь несколькими одеялами. От приборов к телу тянулись провода и прозрачные трубки.

— Ну что, вдоволь насмотрелись? — гаркнул старик, и свет погас. — Ага, сейчас к нам доставят еще парочку гостей!

Его изможденная худая рука слабо пошевелилась, и экран огромного плазменного телевизора, находившегося над дверью, вспыхнул. Дана увидела нескольких типов в черных костюмах, которые вели по саду журналиста Эдварда Холстона и пронырливую русскую секретаршу — Марину Подгорную.

— Добрый вечер, мистер Снайпс, — произнесла Айрин Мориарти.

Старик долго кашлял и наконец произнес:

— А ты и в самом деле умная, как о тебе говорят, внучка писателя. Как узнала, куда попала?

— Натюрморт Рембрандта, — ответила Айрин. — Его купили на аукционе «Кристи» около года назад за рекордную сумму. Намекалось, что сделали это по вашему заказу.

Старик замотал лысой головой.

— А, эта мазня! Все равно не знаю, куда девать деньги, у меня их столько, что не истратить. Я читал твои книжки — что мне остается еще, кроме как читать идиотские писульки да смотреть порнофильмы? Не понимаю, что такого в твоих опусах… По-моему, настоящее дерьмо. Но ведь бестселлеры! И романчики твоего деда читал. Под них особенно хорошо засыпать.

Айрин ровным голосом откликнулась:

— Мистер Снайпс, у вас не получится спровоцировать меня.

— Знаю. — Старик обиженно повернулся к Дане. — Что, все плачешь по поводу того, что дебил-сенатор помешал твоему назначению в Вашингтон, Хейли?

— Откуда вы знаете… — начала Дана, и старик закудахтал:

— Я все знаю! Ибо я Бог! Ну, или почти. Знаешь, чем отличается Константин Снайпс от Бога? Тем, что Бог не думает, что он — Константин Снайпс!

Константин Снайпс! Эксцентричный и таинственный мультимиллиардер, ведущий жизнь добровольного затворника! Основатель легендарного концерна «Снайпи», областью деятельности которого вначале была нефть, затем акции и недвижимость, а с середины семидесятых — компьютерные технологии. Имя Снайпса, который уже лет двадцать как не показывался на публике, стало легендарным и постоянно присутствовало в списке самых богатых людей планеты. Его сравнивали с Говардом Хьюзом.