Уже при выходе в море "Дредноут" под флагом адмирала Бриггса, а за ним береговые батареи произвели прощальный салют из 21 выстрела. Ответив на салют тем же числом выстрелов, эскадра проложила путь на юг. Подставляя правый борт открытому океану, корабли, пересекая Английский канал, направлялись во Францию. В Бресте, где провели дни с 7 по 12 сентября, русских встречали с радушием давних союзников. Англия могла быть довольна налаживанием дружбы с Россией, Франция союзом с Россией дорожила. Нависшая с севера Германия, отняв у Франции провинции Эльзас и Лотарингию, оставалась неотомщенным коварным противником, и дружба с Россией служила щитом и залогом грядущего возмездия.

Уже в Портленде было получено из Франции расписание готовившихся торжеств, и адмиралу оставалось лишь просить французских друзей не забыть выделить время для проведения ответного приема на "Рюрике". За шесть дней стоянки состоялось бессчетное количество визитов, на которые адмирал и офицеры не успевали отвечать. Для офицеров и корабельных гардемаринов были проведены осмотр порта, а на другой день строившегося новейшего дредноута "Жан Бар". На большом, близком по классу "Рюрику", крейсере "Жуль Ферри" состоялся завтрак для кондукторов. "Рюрик" отвечал завтраком, устроенным 11 сентября. Для командующего русской эскадры был устроен особый осмотр дредноута "Жан Бар".

Но вот время визита иссякло, и ночью 12 сентября миноносцы вышли из гавани. Утром вышел флот. По выходе из Бреста встретили настоящую полную океанскую зыбь, шедшую с запада. Пройдя 12-уз скоростью Северное море, эскадра разделилась. Бригада линейных кораблей с "Охотником" и "Сибирским стрелком" пошла в Христианию, а остальные корабли адмирал повел в Ставангер. Здесь неподалеку от места знаменитого крушения (на широте 56,5° на ютландском берегу) в 1868 г. винтового фрегата "Александр Невский" (его тогда, не считаясь с непогодой, вывел ночью на берег генерал-адьютант Посьет), адмирал проявил разумную осторожность.

На разведку для поиска во мгле ожидаемого маяка и промеров глубин на подходах были посланы вперед шедшие с отрядом командующего "Пограничник" и "Генерал Кондратенко". Под их проводкой бригада крейсеров и вошла в бухту Ставангер. В гавани миноносцы пополнили запас угля. Собрав свободных от службы офицеров и гардемаринов, адмирал на любимом им "Пограничнике" предпринял ознакомительный поход вглубь знаменитого среди туристов Лиз-фиорда. До конца фиорда дошли за 2,5 часа. Для большинства участников этой незабываемой более чем 5-часовой экспедиции зрелище великолепной северной природы предстало, наверное, в первый и последний раз. Линейные корабли с транспортом "Рига" и двумя миноносцами пришли в Христианзанд в одно время с отрядом Н.О. Эссена – 15 сентября 1913 г. В Христианзанде обменялись салютами с береговой батареей и визитами с местными властями и увольняли команду на берег. В последний день 18 сентября недосчитались двух матросов.

Обратный путь, миновав плавучий маяк Скаген, соединившаяся эскадра проделала увеличенной 13-уз скоростью, чтобы 19 сентября засветло пройти пролив Большой Бельт. Здесь три миноносца были посланы проливом Зунд прямо в Либаву. Пройдя мыс Аркона, утром 20 сентября корабли вошли в порт. Оставшийся с флотом "Охотник" в 7 часов вечера 20 сентября был отпущен у о. Готланд. В 2 часа ночи он пришел в Либаву, а весь флот, как и рассчитывал адмирал, в тот же день 21 сентября отдал якоря на ревельском рейде.

Подводя итоги плавания, Н.О. Эссен выражал уверенность в исключительно благотворном его влиянии на корабли, офицеров и команды. Техника и люди стали действовать лучше и надежнее. Неполадки, случавшиеся в первой половине пути, в дальнейшем уже не повторялись. "Плавание это дало значительную практику штурманским офицерам в кораблевождении и изучении особенностей Немецкого моря и Английского канала, входов в некоторые порты, а также плавании по Бельту. Офицерский состав имел возможность лично ознакомиться с боевыми кораблями и общим порядком службы во флотах двух великих держав и этим расширить свой кругозор. Команды имели случай видеть чужие порядки и нравы и убедиться, что за границей далеко не так хорошо и свободно, как об этом говорится на родине".

Война подтвердила всю правоту этих выводов адмирала об этом первом и, увы, оставшемся единственным большом заграничном походе возрождавшегося флота.

Либава – единственный незамерзающий военный порт на Балтике стал подарком, приготовленным для вручения Германии на случай ее вторжения в пределы империи. Воистину, "дивные дива" творили воля и труд российских императоров. И когда 20 июля/2 августа 1914 г. немецкие крейсера "Аугсбург" и "Магдебург", боязливо приблизившись к Либаве, начали ее обстрел на пределе дальности их 105-мм пушек, они вместо уничтожающего ответного огня береговых батарей увидели над городом "'высокий столб дыма с молниями и светлыми облачками". Но всплесков падения русских снарядов не наблюдалось. Не сразу дошло до немцев, что русские "по плану" собственными руками уничтожали сооружения порта. Не было в Либаве и кораблей. Вместо обороны порта, носившего гордое имя Императора Александра III, русское командование заранее отступило к горлу Финского залива, где между маяком Оденсхольм и бухтой Лапвик (маневренная база) были на ночь развернуты усиленные дозоры эскадренных миноносцев 3-го и 5-го дивизионов. Днем их сменяли крейсера.

Ни одно из соединений флота, исключая также оказавшиеся "бездомными" подводные лодки, не оказалось с начала войны в таком ненормальном положении, как 1-я минная дивизия. Почти десятилетие Либава служила надежным и ставшим уже почти родным портом-убежищем. И во! теперь ставшую привычной базу приходилось оставлять противнику.

Готовые к постановке мин заградители и миноносцы уже 14/27 июля заняли исходные позиции в различных участках шхер. Все решалось ответом, которым Сербия должна была дать на откровенно провокационный ультиматум Австро-Венгрии. Для отдачи последних распоряжений Н.О. Эссен прибыл на "Пограничнике" на стоявший в Ревеле "Рюрик". Ровно в полночь с 16 на 17 июля 1914 г. из радиорубки крейсера была дана 9 раз повторенная условная радиограмма: "Морские силы и порты. ДЫМ, ДЫМ, ДЫМ. Оставаться на местах. Ком. Мор. Сил. Балт. Моря". Это означало: "начать мобилизацию. Вскрыть оперативные пакеты".

Днем "Охотник" под флагом командующего флотом, сопровождаемый "Пограничником", прибыл на рейд Поркалла-Удд, где с грузом мин, охраняемый 4-м дивизионом, сосредоточился отряд заградителей. Адмирал на каждом заградителе обращался к командам с речью о союзническом долге России, которая должна поддержать Сербию, и об исключительности задачи, стоящей перед заградителями. К ночи "Рюрик", "Император Павел I", "Цесаревич" и "Слава" в сопровождении 12 миноносцев перешли к о. Нарген, готовые удержать германский флот до момента, когда заграждение будет поставлено. Миноносцы перешли в до з о р.

В 4 часа утра 18 июня от главнокомандующего великого князя Николая Николаевича была получена телеграмма: заграждение разрешалось поставить. В 11 час. 20 мин. операция была закончена. Путь врагу к столице империи преградило мощное минное поле из 2119 (по другим данным, 2489) мин.

Все эти дни особых тревог и волнений неотлучно при командующем флота находился "'Пограничник". Он дежурил около флагманского "Рюрика", сопровождал его в походах, совершал пробеги с адмиралом или его депешами в Ревель и Гельсингфорс. Ему же пришлось 29 июля совершить промер странной, произошедшей с "Рюриком" аварии. Близ острова Нарген при отсутствии на карте каких-либо камней или мелководий крейсер попал, как тогда говорили, на "тычок" в виде никому не ведомой острой скалы. Деформации днища достигали 0,6 м, корабль принял 400 т воды и должен был идти для ремонта в аварийным док в Кронштадте. Неделей раньше сильно пострадал "Финн", которому "Рига" сумела каким-то образом снести чуть ли не всю корму.