На какое-то время над повозкой повисло молчание. Скрипели старые колёса, постукивали копыта лошадей, изредка то с одного конца обоза, то с другого доносились короткие выкрики — сопровождающие его воины докладывали обстановку. Сидящий на козлах старик задремал, но лошадям его вмешательство и не требовалось — они просто следовали за другими телегами.

— В такое трудно поверить, — проговорила гадалка, ложась поудобнее. — Даже я предпочитаю надеяться, что где-то ошиблась и нас всех пронесёт. Потому что иначе не на что надеяться.

— А что было в этих видениях? — спросил Рэн.

— Зачем тебе это знать?

Пуэри поймал на себе внимательные взгляды всех присутствующих, даже Колта. Всех интересовало, зачем ему нужны детали. Одни верили в предсказание, но надеялись, что их разубедят. Другие считали предсказание чушью, но боялись, что их каким-то образом заставят поверить. А всё потому, что даже если эти видения — плод воображения гадалки, это ещё не значит, что Последние Дни не настанут.

Поэтому, понимая, насколько важна в таких обстоятельствах надежда на лучшее, даже если основана она на лжи, Рэн ответил:

— Я не верю во всякие там концы света. Их уже много раз предсказывали. Просто интересно, с чем мы столкнёмся на этот раз. Нужно же к чему-то готовиться.

Было заметно, что этот ответ всех вполне устроил. Сенерия пожала плечами, поправила побрякушки на груди и вздохнула, собираясь с духом.

— Первый раз я увидела это чуть больше года назад. Точнее… Некоторые мои видения стали прерываться белыми вспышками. Я не смогла это истолковать, но не придала этому значения, потому что в видениях может быть всё, что угодно. Потом видение посетило меня во время сна — я увидела город, медленно погружающийся в булькающую грязь. Но и этому я не придала значения. До тех пор, пока совсем недавно отродья не стали появляться повсюду. Я попыталась вызвать видение судьбы мира.

— Я слышал, искусством толкования таких видений не владеет ни один ясновидящий, — внезапно подал голос Колт.

— Верно, — кивнула гадалка. — Потому что они настолько сложны, что выделить из них хоть что-то конкретное человеку не под силу. Но послушайте, что я увидела, и решайте сами, — она снова вздохнула. — Всегда по одному сценарию. Сначала — пылающие города. Их много, они разные, и люди в них тоже разные. Их огромные толпы. Им очень тесно, они, как обезумевшие, толкают и бьют друг друга, те, кто падает, уже не поднимаются. Их тела превращаются в грязь. Люди начинают бросать эту грязь на огонь, надеясь таким образом потушить его, но пламя от этого только ярче. Вскоре оно затапливает города изнутри. Потом другой образ — мерзкая жижа, в которой что-то шевелится. Как тысячи змей или личинок, барахтающихся в слизи, но что это на самом деле — не разобрать. Третий образ — океан, густой, как тесто, с волнами бурого цвета. В нём барахтаются уже люди. Они пытаются сражаться с океаном, рубят его на части оружием. Всё бесполезно. Они тонут один за другим, лишившись сил. Но все они утонуть не успевают, потому что всё вдруг вспыхивает неистовым светом и исчезает. Не остаётся ничего. Видение обрывается.

Сенерия замолчала, а Рэн с Хелией тревожно переглянулись.

— И вы решили, что это видение означает Последние Дни? — спросил Рахим, который явно ожидал чего-то похуже. — Мне кажется, это слишком расплывчато, чтобы так скоро судить о значении видения.

— Чтобы заявить о Последних Днях, нужно что-то повесомее, дамочка, — согласился Хальсет.

Гадалка и не ожидала другой реакции.

— Надеюсь, вы правы. Потому что образы очень яркие. И являются не только мне.

— Но почему тогда молчат Видящие? — спросила Хелия. — Разве не их дело круглый год сидеть в своих кельях и пытаться увидеть знак от Богов? Может, тогда и нет никакой угрозы, раз они молчат?

Судя по выражению лица гадалки, она ещё многое могла сказать и объяснить, но отчего-то сдержалась и лишь снова пожала плечами.

На этом разговор прервался. Каждый задумался о своём.

Мимо медленно проплывали безмятежные пейзажи, Рэн смотрел на них, но не видел. Все его мысли были заняты разговором со случайными попутчиками. И чем больше он думал, тем сильнее крепла паника внутри.

Ожили его давние страхи, перед глазами всплыл Небесный Город — и армии Ванитар, стирающие его в пыль. Он вспомнил, как бежал вниз, уклоняясь от падающих каменных глыб и огненных струй, почти не надеясь выжить. Он не мог найти ни одного выхода, ни одного шанса спастись, потому что в его голове с оглушительным треском лопнула иллюзия благополучия. Нет ничего обманчивее, чем благополучие. Кажется, что вот оно, его можно потрогать: погладить сытую кошку, разлёгшуюся на солнце, или потрепать по волосам увлечённого игрой ребёнка, но на самом деле это — глупейший самообман. Прожив какое-то время в более-менее комфортных условиях, человек начинает думать, что и завтра ничего особо не изменится. В этом-то и заключается самая страшная ошибка. В надежде на устойчивость карточного домика, которому для разрушения достаточно одного тычка пальцем… Разве можно привыкать к настолько зыбким вещам? Но люди рады привыкнуть к своему благополучию, потому что оно настойчиво подсовывает уверенность в завтрашнем дне. И винить в этом некого. Иллюзии каждый создаёт себе сам.

Однажды Рэн уже позволил себе обмануться благополучием — и его мир погиб. Попав в мир людей, он думал, что больше не совершит такую ошибку, но всё же успел привыкнуть к новому порядку. Из-за Гроггана разговоры об уничтожении мира ходили уже давно, но теперь факты говорят сами за себя.

Предсказание Сенерии слишком похоже на то, о чём говорил Энормис.

Вероятность сговора ученика Мага с обычной гадалкой крайне мала.

Вероятность простого совпадения их слов и происходящего в мире — ещё меньше.

Значит, предсказание почти наверняка правдиво.

Уже сейчас можно с уверенностью сказать: существующий миропорядок доживает свои последние дни. Вопрос лишь в том, идёт ли ему на смену новый, или в итоге не останется ничего.

Видение и впрямь довольно прямолинейно, если знать кое-какую подоплёку. «Грязь» — это почти наверняка возвраты. Их стало так много, что человечество уже не может игнорировать их последствия. После того, как Грогган в короткие сроки захватил ещё две эссенции, прямо из ниоткуда возникли огромные армии отродий, маршем идущие по владениям людей и уничтожающий всё на своём пути. И ведь это только начало. Что будет, когда возвраты войдут в полную силу? Останется ли в Нирионе место, способное укрыть хоть какое-то количество выживших?

Впрочем, это не так уж важно. Сенерия сказала, что её видения стали заканчиваться вспышками чуть больше года назад. Примерно тогда в этом мире объявился Грогган и стал собирать протоэлементы. Совпадение? Вряд ли. Скорее всего, «видение судьбы мира» делится на два потока. Первый — это фрагменты с «грязью». Они иллюстрируют то, к чему мир подошёл вплотную — борьба людей друг с другом, возникновение орд отродий, борьба людей за выживание. Это уже свершившиеся факты, поэтому исход ясен — люди погибнут. Полностью. Как вид. Но есть ещё и второй поток — «вспышка, после которой не остаётся ничего». Она не привязана к первому потоку, она просто его прерывает. Если это не из-за расщепления мира, которое задумал Грогган, то Рэн — не пуэри. Итак, самый главный вопрос: который из концов света должен настать раньше?

Охотнику стало казаться, что нашейник душит его, и с трудом сдержался, чтобы не сорвать проклятый кусок кожи. Его аккуратно тронули за рукав: это Хелия, явно заметившая, что с её спутником творится что-то неладное. Совершив над собой титаническое усилие, Рэн улыбнулся ей и сел поудобнее, сделав вид, что его клонит в сон. Он не мог позволить себе паниковать, поэтому срочно требовалось направить мысли в нужное русло.

Уповать на то, что удастся предотвратить предначертанное, не приходится. Получается, любые усилия — тщетны? Как бы не так. Остаётся ещё вопрос точности трактовки. Нужно пойти по порядку. Однозначна ли трактовка первого потока? Пожалуй, однозначна. Люди породили грязь, которая, расплодившись, вот-вот убьёт своих создателей. Но погибли ли они в видении? Нет. Концовки у видения нет. Её заслоняет вспышка, вызванная вмешательством Гроггана в судьбу Нириона. Как пришелец из другого мира, он играет роль внешнего фактора, и потому идёт отдельным потоком. Отсюда вытекает банальный набор из двух новостей.